Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Книга демона - Бурносов Юрий Николаевич - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Потом хозяева ругали его за перевод бумаги и чернил. А он сердился на себя за то, что не мог выразить в письме и малой части ощущаемого…

Сбивая листья, сквозь ветки пролетела стрела. Она упала в трех шагах от Тильта, напомнив ему о реальности. Шум битвы, вроде бы, стал громче, ближе. Ясно слышались крики.

– Отрезай! – истошно орал кто-то в стороне. – Там Смешливый Ферб!

– Справа, справа заходи!

– Зови подкрепление!

Взревел рог.

Еще одна стрела пробила терновые заросли, упала неподалеку, потеряв силу. Тильт вжался в землю, попытался зарыться в листья.

Что-то происходило. Совсем рядом.

Лязгала, громыхала сталь. Трещал валежник. Отовсюду неслись крики. Слышался топот. За кривыми стволами мелькали тени. Щелкали по деревьям стрелы – все чаще и чаще.

Нужно было прятаться.

Или бежать.

Тильт задергался.

Бежать? Или прятаться?

Или сражаться?

Где-то была сабля. Он притащил ее с собой. Потом бросил.

Где-то здесь.

Где-то…

Пальцы его коснулись холодной стали. Он, приподнявшись, вытащил оружие из-под листьев, обхватил рукоять обеими руками, занес саблю над головой.

Страшно было представить, как этот клинок врубается в чье-то тело.

Страшно было подумать, что одно движение может прервать чью-то жизнь.

Такое простое движение… Он взмахнул саблей. На землю упала срубленная ветка.

Прятаться!

Приняв решение, он срезал еще несколько ветвей побольше, подтащил их к своему убежищу, прикрыл ими яму, а сверху бросил охапку листьев. Вышло довольно неплохо. Если кого-то и занесет сюда, он пройдет мимо, не заметив, что под кучей хвороста у корней кривого тернового дерева прячется свернувшийся клубком мальчишка.

Почтенный мастер… Ну, надо же – почтенный мастер…

Тильт негромко рассмеялся. Ему было совсем не смешно – но он давился смехом. И никак не мог остановиться.

Смеясь, полез он в укрытие. Смеясь, засыпал себя листьями. И лишь скорчившись на холодной земле, обняв саблю, немного успокоился.

Примерно в сорока шагах от него шел бой. Совсем рядом люди убивали людей. Тильт слышал, как умирают побежденные, и как ликуют победители.

А потом он услышал, как кто-то продирается сквозь заросли, направляясь точно к нему…

Гай. Воровское логово

Человек, распятый на засаленной стене пыточной, был стар, толст и тяжел, что усиливало его муки. Впрочем, страдать ему оставалось недолго, и палач это понимал не хуже любого лекаря: отложив в сторону кривые щипчики, он сказал своему коллеге:

– Похоже, брат Олма, подопечный наш вот-вот кончится. Посинел вон как, дрожит… Верный признак.

– Ну и Дран с ним, – ответил второй, шумно почесываясь.

– Заказчик будет недоволен. Он так ничего и не сказал.

– Видят боги, мы старались, – развел руками Олма и обратил морщинистое лицо к подсвеченному масляной лампадкой углу, где скалился Ягупта – покровитель пыточных дел мастеров.

Человек на стене хрипло застонал и пошевелился. Олма поспешно склонился к нему, второй палач плеснул в лицо пытаемого ковш холодной воды. Человек открыл налитые кровью глаза.

– Ну, голубчик, ты уж скажи что-нибудь, – ласково попросил Олма. Человек, скосив глаза, посмотрел на него, и по телу пробежала судорога. Изо рта хлынул поток рвоты, перемешанной с кровью, и палач еле-еле успел увернуться, принявшись сыпать ругательствами.

– Подох-таки, – констатировал второй, потыкав висящего костлявым пальцем под ребра. – И сердчишко стало. Интересно, сколько заказчик вычтет?

– Больше трети не верну! – воспротивился Олма, возмущенно выкатив глаза. – Сопрели тут в жаре, покуда возились… Ноги болят, поясница – не мальчик уже! Почитай, с полудня маемся! Да и задание, тоже мне: скажи, мол, куда ездил по весне и зачем. Не люблю я таких заданий, не понимаю. Видать, заказчик и сам человек темный, раз такие вопросы задает. Муторно больно. Вот почтенный Граанек, даром что душегуб известный, у того все просто: куда золото зарыл или, к примеру, камушки какие… Опять же без рескрипта, магистрат узнает – самих нас обдерет, как свиней на мясной праздник. Ох, работка у нас, брат Гефен…

– Да, почтенный Граанек уважаемый клиент, – согласился второй.

– А этот – и сам чужак, черный весь, глаза с зеленью, говорит нехорошо, и нам чужака приволок, – продолжал брюзжать Олма, наливая в оловянную кружку разбавленного вина из висящего бурдючка. – Не ровен час, самого приволокут в пытошную, да только не к нам, а в магистрат, у них там мастера-то поинтересней будут, и инструментец новенький, не то что наш. Ты, брат Гефен, не слыхал, скоро у них там местечко освободится?

– Не слыхал, брат Олма, – Гефен собирал страховидные железяки в сундучок, предварительно ополаскивая их в корытце. – Выживешь кого оттуда, как же. И что главное – старенькие уже все, песок сыплется, а всё работают. Нет, понимаешь, кому помоложе пост уступить, а самому – на отдых, на отдых… Рыбку ловить, внуков качать…

Олма сочувственно покивал. Гефен запихнул сундучок под сколоченный из горбылей лежак, покрытый темными пятнами, потом подвел по балке к телу веревку с петлей и деревянным блоком, и стал прилаживать петлю на шею покойнику. Олма, прихлебывая из кружки, наблюдал за стараниями коллеги.

– Палкою, палкою пособи, – посоветовал он. – Не достанешь.

– Ну что за несчастье, – плакался Гефен, неуклюже подскакивая на цыпочках. – Как жирный и здоровый, так я тащу, как хилый да тщедушный – ты…

– Сам жребий вытянул, – возразил Олма. – К тому же барахло все тебе досталось.

– Ну уж и барахло: тряпки да железки. Всего-то добра, что перстень, да и тот небось в карты сегодня же вечером у меня и вытянешь.

– А ты не ставь.

– А что ж мне еще ставить-то? Э-эх! – Гефен накинул петлю и поволок тело. Где-то наверху хлопнула дверь, Олма насторожился:

– Никак, заказчик идет?

Шаги по извилистой каменной лестнице приближались, распахнулась вторая дверь, в пыточную.

– Добрый вечер, почтенный, – согнулся в поклоне Гефен, не выпуская конец веревки. Олма спрятал кружку с недопитым вином.

Заказчик стоял посередине комнаты, освещаемой тусклыми масляными светильниками. Ноздри его брезгливо дергались – в пыточной стоял плотный запах крови, испражнений, пота и горелого мяса. Олма торопливо дернул за шнурок, и под самым потолком открылось маленькое вентиляционное оконце, после чего поспешил приволочь громоздкий табурет. Заказчик покосился на грязный предмет мебели и садиться не стал.

– Умер? – спросил он, указывая на неподвижное тело.

– Стало быть, так, почтенный, – приложил ладонь к сердцу Гефен. – В аккурат перед приходом вашим к Драну и отправился.

– Что он сказал? – Заказчик говорил с акцентом, не то авальдским, не каким-то южным, почти незаметным, но достаточным для распознания чужеземца.

– Ничего, с позволения почтенного, – доложил Олма, опасливо поглядывая на меч заказчика. – Молчал, как каменный. Мы его уж и огоньком, и растворчиками едучими, и книжку одну маскаланскую вспомянули с полезными руководствами – все одно. С тем и помер. Вы уж не гневайтесь, старались по первому классу.

– Да я уж вижу, – заказчик окинул взглядом изуродованный труп.

Гефен скорчил Олме рожу, и тот, откашлявшись, начал:

– Почтенный, мы, конечно, понимаем…

– Если ты хочешь говорить об оплате, то можете оставить ее себе, – перебил заказчик. – Вы отработали ее честно, хотя и ничего не добились. Собственно, я и не надеялся, что он скажет хоть слово.

Сказав так, он развернулся и вышел.

– Вот и ладно, – потер ладони Олма. – А ты трупок-то тащи, тащи… Еще влезет кто, а он тут болтается. Прибрать все надобно, а вечером можно и погулять. В картишки сыграть…

– …Как-то нехорошо мне, – пробормотал Гай, проснувшись. Было еще рано, по крыше конюшни шуршал дождь. Рядом потягивался Скратч.

– Чего сказал? – поинтересовался Лори, просовывая голову в сенное логово.