Любовь и роскошь - Хэган Патриция - Страница 66

– Боюсь, что так, – печально согласилась Дани. – Лили была не первая, кто обманул его, но он дал себе слово, что она будет последней. Он боится, что все они охотятся только за его деньгами.

Дрейку с трудом удалось сохранить серьезное выражение на лице. Он испытывал легкие угрызения совести от того, что не посвятил Дани в свой план, но боялся, что она не одобрит его. Лучше, решил он, никогда не признаваться, что он знал о коротком романе Колта с Джейд О'Бэннон.

Неожиданно началась сильная метель: ветер кружил в неистовом вихре замерзшие белые кристаллы. Из-за снега ничего не было видно. Дрейк предложил незамедлительно покинуть кафе, путь до дома был неблизкий. Он проводил Дани до входной двери посольства и, крепко поцеловав, страстно прошептал:

– Мы скоро будем целовать друг друга с пожеланиями доброго утра вместо доброй ночи.

Он исчез во вьюжной белой ночи, и Дани с тоской смотрела ему вслед. Как она хотела быть с ним!

Слишком возбужденная, чтобы ложиться спать, она подошла к двери Колта и постучала. Она решила, что будет замечательно, если брат выпьет с ней горячего шоколада и съест пирожное. Повар посольства всегда оставлял что-нибудь на кухне для таких полуночных ужинов.

Колт сразу же отворил дверь. На нем был халат. Дани поразилась яркому, счастливому сиянию его глаз. Она пригласила его на ужин, но он вежливо отказался, заявив, что устал, собирается спать и будет рад встретиться с ней утром. Затем он закрыл дверь у нее перед носом.

Дани не оставалось ничего другого, как отправиться в свою спальню. Она пришла в замешательство от таинственного поведения Колта и подумала, что, как только ситуация с Дрейком, Сирилом и картиной разрешится, она непременно выяснит, что происходит с братом.

Дрейк удивился, увидев Джейд в своем гостиничном номере. Свернувшись калачиком на кресле у окна, она всматривалась в белую пелену. Печаль отражалась на ее прелестном лице.

Он бросился к ней, встал на колени и взял ее руки в свои.

– Что случилось, Джейд? – взволнованно спросил он. Невыносимо было видеть слезы в ее изумительных глазах.

Она подняла голову и взглянула на него с такой болью и отчаянием, что его сердце мучительно сжалось. Она с трудом улыбнулась и тихо спросила:

– Ну что, ты нашел ее?

Он печально покачал головой, отпустил ее руки и поведал ей обо всем, что произошло. Дрейк заметил, как расстроилась Джейд, и посвятил ее в планы на следующую ночь:

– Дани пригласит Сирила к себе, а у меня будет время, чтобы обыскать комнаты наверху. Если картина там, я непременно найду ее.

Она кивнула и снова печально повернулась к окну. Дрейк был озадачен ее поведением.

– Джейд, Колт обидел тебя чем-нибудь?

– Нет, ничего подобного! – поспешно заверила она вставая. Подняв шубу с кровати, на которую она небрежно кинула ее, Джейд сказала: – Я нашла ученицу, которая будет счастлива занять мое место после того, как я притворюсь, что потянула щиколотку. Теперь я смогу проводить все вечера с Колтом, но, для того чтобы он продолжал верить, что я работаю горничной в посольстве, я должна покидать его на несколько часов, чтобы затем вернуться обратно, выпить на ночь бокал вина и пожелать ему спокойной ночи. Он ждет меня. Я зашла только для того, чтобы спросить, как все прошло сегодня вечером.

Я очень устала физически и морально, – продолжила она со вздохом, когда Дрейк взял ее шубу и накинул ей на плечи. – Поскорее это все закончилось бы.

Он понимающе кивнул:

– Естественно, пока Колт проявляет подозрительность. Но скоро наверняка сделает или скажет что-нибудь такое, что ты сможешь заявить, что не питаешь к нему никаких чувств, кроме дружеских, и тебе совершенно не важно, богат он, как все говорят, или нет. А потом, – сказал он, целуя ее по очереди в обе щеки и крепко обнимая, – все закончится, и я навсегда останусь твоим должником.

Он проводил Джейд до двери, а когда она вышла в коридор, с трудом расслышал ее слова:

– Не это меня беспокоит.

Дрейк удивленно посмотрел ей вслед.

Глава 31

Сирил изучал картину, лежавшую на его кровати, и хмурился. Черт побери, он потратил много часов, но так и не имел ключа к тому, где революционер, этот лжехудожник, спрятал яйцо Фаберже. Картина являлась грубой репродукцией дворца. Только и всего. Как же Коротич намекнул, где спрятано сокровище? Говорили, что никто, за исключением царя и нескольких его приближенных, никогда не слышал об истории картины. Среди дворцовых служащих ходили слухи, будто Коротич написал картину, в которой заключил разгадку, и что она была тайно вынесена из тюрьмы его любовницей Аннин Михайловской.

Сирил злился – картина у него, а он не может разгадать секрет. Ему не к кому было обратиться за помощью или советом. Он крутил «Александровский дворец» в руках, качая головой. Снял раму, сделанную из породы какого-то неизвестного ему дерева – единственное, в чем был уверен Сирил: это дерево не встречалось нигде в России, – и внимательно обследовал картину… Снова никакой зацепки.

Он наклонился и засунул ее под кровать, раздраженно думая, что вся эта история, возможно, один обман.

Перед уходом он в последний раз взглянул на свое отражение в зеркале. Голубой бархатный камзол, обтягивающие лосины, черная кожаная накидка. Выглядел он весьма неплохо и наверняка понравится Дани. Пора, подумал он, забыть о картине, отнестись ко всей этой истории как к сказке и начать завоевывать сердце Дани. Тогда можно забыть о работе, о карьере – ведь, если он женится на миллионах Колтрейнов, ему не придется больше работать ни одного дня.

Он улыбнулся своему отражению. Дани от него в восторге. Он уверен в этом. Правда, с тех пор как они прибыли в Санкт-Петербург, несколько вечеров она провела сама по себе, и Сирил невероятно злился из-за этого, однако она была Колтрейн, и естественно, что высокопоставленные лица считали своим долгом развлечь ее. Как только они обручатся, все изменится. Тогда и его будут принимать во всех уважаемых домах.

Он вздохнул, предвкушая, какой будет его жизнь в роли мужа Дани Колтрейн. Они никогда не будут ни в чем испытывать нужду, объедут весь свет как члены королевской семьи. Итак, к черту старых заносчивых богатых дам, которые ворчали на него, требуя, чтобы он нашел для них необыкновенную картину, чтобы им завидовали такие же заносчивые друзья, к черту все маленькие грубые поделки с их тайнами.

Самое главное на данный момент – жениться на Дани!

Он взял со стола маленькую, завернутую в фольгу коробочку. Как только он получил записку от Дани с приглашением на ужин в ее апартаментах в посольстве, он пошел в Дом Фаберже на Большой Морской улице, с тем чтобы купить ей подарок.

Сам Петер Карл Фаберже ожидал Сирила. В 1870 году, в возрасте 24 лет, он встал во главе престижной компании, основанной Густавом Фаберже в 1842 году. После того как он выполнил пасхальное яйцо для императрицы Марии Федоровны, Александр III в 1885 году назначил его официальным поставщиком императорского двора. В тот же год Фаберже был удостоен еще одной чести – золотой медали на Нюрнбергской выставке изобразительных искусств за копии золотых скифских сокровищ. В 1890 году помещения Дома в Санкт-Петербурге расширились вдвое, и еще один магазин был открыт в Одессе.

Сирил был изумлен прелестью маленькой золотой броши, которую предложил ему для подарка Фаберже. Она не превышала и двух дюймов и была выполнена в форме бантика и покрыта полупрозрачной розовой эмалью поверх муарового фона. Края ее украшали розовые бриллианты в серебре.

Никакого торга по поводу цены не было. В Доме Фаберже никто никогда не спрашивал о цене. Предмет брали, и через несколько дней его либо возвращали назад, либо, выяснив, какова цена, оплачивали счет.

Сирил знал, что брошь дорогая, и, поскольку он считался человеком среднего достатка, подобный подарок не укладывался в его бюджет. Если Дани примет подарок, это будет означать, что у него есть шансы на то, что он в конце концов завоюет ее, и как только это произойдет, о деньгах можно не думать. Он знал, что может отсрочить уплату Фаберже, сказав ему, что его дама еще не решила, нравится ли ей украшение. Если она откажется принять брошь, он вернет ее.