Любовь и роскошь - Хэган Патриция - Страница 6

– Я не согласен, – вмешался Тревис.

Дани повернулась и недоверчиво уставилась на него. Отец и Китти обменялись понимающими улыбками, а затем он сказал:

– Я знаю, почему Китти считает, что ты должна поехать, котеночек. В доме все еще хранятся вещи, принадлежащие семье твоей матери, которые тебе, возможно, хотелось бы сохранить. Я не знаю, что может находиться там, поскольку после смерти Элейн я дал адвокату указания закрыть имение и сообщить нам, если кто-нибудь проявит интерес к его покупке. Ты не знаешь, что можно отыскать там.

Дани не хотела ехать, и все же она знала, что Тревис и Китти, вероятно, правы: в имении вполне могло сохраниться несколько предметов, вещей, которые никому, кроме нее, не нужны. Элейн, вне всяких сомнений, продала все, что имело хоть какую-то ценность.

– Ну так что же? – спросила Китти, и полная надежды улыбка окрасила ее привлекательное лицо. – Скажи только слово, и я начну собираться. Мы отправимся в экипаже, чтобы что-то привезти обратно.

Дани все еще сомневалась, что поступает верно. И все же разнообразие не помешает. Возможно, ей понравится и она последует совету Китти и затем немного попутешествует.

В дверях террасы появился Клетус, дворецкий.

Заметив его присутствие, Китти спросила:

– Да, Клетус. В чем дело?

Он кивнул Дани:

– Месье Перри Рибо хочет видеть вас, мадемуазель.

Дани словно окаменела. И как только он посмел прийти с визитом в столь ранний час, без приглашения, особенно после того, как оскорбил ее прошлой ночью?

– Скажите ему, что я не желаю его видеть, – сухо приказала она Клетусу. Затем посмотрела на отца, на Китти и объявила: – Возможно, мне действительно необходимо ненадолго уехать. Отправимся в Монако сразу же, как только соберемся.

Китти радостно захлопала в ладоши. Тревис одобрительно улыбнулся.

Дани, как ни странно, вздохнула с облегчением. Она встретится со своими воспоминаниями и, сделав это, возможно, оставит их навсегда в прошлом… и направится с высоко поднятой головой навстречу будущему… для того, чтобы принимать свои собственные решения, создавать свою собственную судьбу.

Глава 3

Дани и Китти покинули Париж спустя неделю после отбытия Тревиса в Панаму. Он настоял на том, чтобы они отправились на поезде, поскольку южная дорога через Французские Альпы была слишком ухабистой, узкой и опасной. Если бы они отправились в экипаже, то провели бы в пути несколько дней. Кроме того, им бы потребовались кучер и надежная охрана.

Они взяли с собой официальные наряды, поскольку Китти отправила подруге в Марсель послание, в котором сообщала, что они будут проезжать мимо и между поездами у них выдастся немного времени, чтобы выпить по чашечке чая. Подруга незамедлительно ответила, и в ее письме содержалась настоятельная просьба о том, чтобы они остались у нее по крайней мере на пару ночей.

Китти обсудила это приглашение с Дани, указав на то, что они никуда не торопятся и должны наслаждаться каждым мгновением путешествия и извлечь из него как можно больше приятных впечатлений.

– Тебе понравится Рабина Алтондерри, – убеждала она Дани. – Я встречалась с ней, когда она приезжала в Париж, чтобы приобрести необходимые вещи для своего дома, который они вместе с мужем построили в Марселе. Он занимает должность посла в посольстве, и мы вчетвером посещали различные светские рауты.

Мы также разделяем восхищение работами Ван Гога, – продолжала Китти, – и Рабине повезло найти одну из его прелестных работ, «Портрет папаши Таити». Это случилось незадолго до смерти художника. Можешь представить, сколько она стоит сейчас?

Они добрались до Марселя утром, комфортно проведя ночь в отдельном купе, которое предусмотрительно зарезервировали заранее. Дани проснулась с первыми лучами солнца и в изумлении стала наблюдать за открывавшимся из окна захватывающим пейзажем. Она всегда считала деревенский пейзаж прелестным, ведь он был столь богат экзотическими растениями – апельсиновое дерево, эвкалипт, лимон, олива и розовый лавр, наполнявший воздух своим ароматом. Пальмы и кактусы придавали местности облик далеких тропиков.

Насколько знала Дани, Марсель был одним из самых больших морских портов Франции. Она никогда прежде не видела кобальтово-синих миниатюрных заливов, напоминающих фьорды, однако слышала, что они очень красивы. Она также страстно желала посмотреть легендарный замок Иф, из которого сумел совершить побег таинственный герой Дюма граф Монте-Кристо, а также маленькие, сверкающие на солнце, словно драгоценности, белые песчаные пляжи возле Кавалер, Лаванду и Памплонь.

Едва они сошли с поезда и теплое летнее солнце обогрело их своими ласковыми лучами, как их встретил кучер в роскошном пурпурном атласном сюртуке с белыми лацканами, в белых обтягивающих панталонах для верховой езды и ботфортах из сверкающей черной кожи. Он снял белую шляпу рукой, обтянутой безукоризненно белой перчаткой, и поклонился:

– Мадам и мадемуазель Колтрейн. Меня зовут Альфонс, я являюсь кучером мадам Алтондерри и, как только погружу ваши саквояжи, отвезу вас в Дерриато. Прошу вас, пройдемте со мной к экипажу.

Когда он отвернулся, Дани и Китти обменялись веселыми взглядами, и Китти, захохотав, прошептала:

– Дерриато! Хотя из всего того, что рассказывала мне сама Рабина, и из рассказов в парижских кругах я могу сделать вывод, что они построили одно из самых великолепных имений во всей Европе, я все же нахожу его название довольно забавным.

Они все еще смеялись, когда подошли к ожидавшему их экипажу, однако тут же притихли, замерев на мгновение в благоговейном восторге. Экипаж был выкрашен в пурпурный цвет, а колеса – в золотой. Сиденья внутри него были покрыты пурпурным и золотистым бархатом. Шесть прекрасных белых лошадей, украшенные пурпурными и золотыми сбруями с золотыми и пурпурными парчовыми попонами, готовы были в любое мгновение сорваться с места.

– Леди обожает пурпурный, и мне непременно нужно было выбрать сегодня именно это красное платье – кошмар! – сокрушалась Дани.

– А мое желтое не слишком-то красиво рядом со всем этим золотом, – пробормотала Китти. – Но согласись, все это довольно элегантно.

– Существует, – сказала Дани с шутливо-высокомерным смешком, – едва заметная граница между элегантностью и… хвастовством.

Они снова залились веселым смехом, и Дани было хорошо, хотя ее вдруг кольнуло сожаление – как много прекрасных лет отрочества и детства пропустила она. Жизнь с Китти, ее приемной матерью, была бы Божьим благословением. Это были бы чудесные времена… полные счастья годы… оставляющие многочисленные прекрасные воспоминания.

Она прогнала прочь печаль. Не надо, напомнила она себе, запираться в темнице прошлого. Много яркого, солнечного света ожидало ее впереди.

Альфонс вернулся с носильщиком, тащившим тележку с их багажом. Они уже все погрузили и были готовы вот-вот пуститься в путь. Дани, вздрогнув от возбуждения, ликующе призналась Китти:

– О, я так рада, что ты приняла это приглашение! Думаю, нас ожидает множество удовольствий!

Китти согласилась, что их визит обещает быть весьма удачным, однако добавила:

– Я не стала говорить тебе о Каристе, дочери Рабины. Вы с ней приблизительно одного возраста. Я видела ее лишь однажды, когда она приезжала домой из Швейцарии, где училась в колледже.

– Новая подруга! – воскликнула Дани. – Это же чудесно!

Китти чуть нахмурила брови:

– Надеюсь, что так. Правда, мне тогда показалось, что Кариста – очень испорченная, высокомерная девушка. И это весьма печально, поскольку внешне она настоящая красавица.

Дани искренне огорчилась. Мачеха не относилась к тому типу людей, которые стали бы критиковать без веской на то причины… и вообще она редко кого-нибудь осуждала. Ну что ж, решила Дани, в течение двух дней можно вынести компанию кого угодно.

Она отбросила все мысли и наслаждалась красотами раскинувшегося перед ней живописного пейзажа. Дани радостно поделилась с Китти своим восхищением. Мачеха кивнула и поведала ей об ожидавшем их впереди великолепии поместья: