Про Веру и Анфису - Успенский Эдуард Николаевич - Страница 11

— А как зовут эту обезьянку? — спрашивает знаменитый мушкетёр.

— У неё такое красивое французское имя — Анфисон!

— О, я думаю, Анфисон очень понравится нашей королеве. Она так любит животных.

Папа схватил Анфисона и во Францию поскакал. А там уже королевский бал в самом разгаре. Королева ходит такая встревоженная — подвесок нет и не видно. Герцог Ришелье ходит довольный, руки потирает. А король все время спрашивает:

— Так где же подвески, дорогая? Что-то я их не вижу.

— Сейчас принесут, — отвечает королева и всё на дверь посматривает.

И тут Д'Артаньян прискакал:

— Вот ваши любимые подвески, королева. Вам их ваша служанка прислала вместе с обезьянкой Анфисоном.

— А почему?

— Обезьянка их в рот запихнула и расстаться с ними не хочет.

Королева обезьянку королю протягивает:

— Ваше величество, вот Анфисон с подвесками. Достаньте, если не верите.

А Анфисон рычит, как два барбоссона. Не хочет с подвесками расставаться. Король тогда говорит:

— Я-то верю, а вот Ришелье сомневается. Пусть он и проверяет.

Передали Анфисона Ришелье. Только Ришелье хитрый. Он велел на подносе себе орехов килограмм принести и пару зажигалок. Анфисон как увидела эти богатства, подвески изо рта вынула и стала орехи запихивать.

Взял Ришелье слюнявые подвески двумя пальцами, на свет посмотрел и говорит:

— Они! Ваша взяла, господа мушкетёры. Но мы ещё встретимся двадцать лет спустя.

Тут занавес опустился. Успех был оглушительным. Такой шум стоял, что даже Вера в учительской проснулась:

— Что, самое интересное началось?

А самое интересное-то кончилось. Но всё равно Вере много интересного досталось. Ей много подарков надарили и школьники, и учителя. Она хоровод вокруг елки с ребятами водила. А Анфиса на этой ёлке сидела, ёлочные игрушки облизывала.

История одиннадцатая

ВЕРА И АНФИСА УЧАСТВУЮТ В ВЫСТАВКЕ ДЕТСКОГО РИСУНКА

Однажды по всем школам прошло сообщение, что нужны детские рисунки. Что скоро будет всерайонная выставка детских рисунков. А потом и всегородская, а потом и Московская.

А уже из Москвы лучшие рисунки поедут на выставку детского рисунка в Рио-де-Жанейро.

Всем ребятам давалась полная воля — рисуй чем хочешь: углём, масляными красками, карандашами, вышивай. И на чём хочешь: на бумаге, на холсте, на дереве. Только тема у всех рисунков должна быть одна: «За что я люблю родную школу».

И вот в каждом классе были проведены уроки рисования на эту тему. А кто не успел на уроке, мог пойти в специальный класс для рисования и там работать уже по-настоящему.

Все ребята в школе зарисовали. Старшие ребята больше рисовали углём или карандашами. Малыши рисовали только маслом. Чем младше были ребята, тем увереннее они брались за работу, сразу шедевры создавали.

Вот какие картины через неделю появились на свет. Паша Гутионтов, когда узнал тему, сразу нарисовал столовую и румяные пирожки. Очень хорошая получилась картина, вкусная, никакого отношения к учёбе не имеющая.

Лена Логинова нарисовала такую картину: тонконогие грузчики несут что-то похожее на смесь концертного рояля с телевизором.

Завуч Серафима Андреевна спросила:

— Как твой рисунок называется?

— Очень просто. «Компьютер привезли».

— Разве компьютер такой? — спросила Серафима Андреевна. — Он же плоский, как пишущая машинка.

Лена сказала:

— А я думала, что он огромный. Раз про него так много говорят. — И всё-таки не хватало рисунков малышей. Поэтому два младших класса собрали в рисовальном классе, дали им на выбор чем рисовать и на чём рисовать и сказали:

— Рисуйте, создавайте. Прославляйте родную школу и Министерство просвещения.

Этот урок Верин папа проводил. Он Веру и Анфису с собой привел. Потому что дело было в субботу, когда детский сад закрыт.

Вера взяла цветные карандаши, большую бумагу и стала рисовать на полу.

— Вера, Вера, почему ты на полу рисуешь?

— А так удобнее. Со всех сторон рисовать можно.

Ах, как интересно в рисовальном классе! Сидят дети за столами и мольбертами и рисуют, рисуют, рисуют.

У кого природа яркая получается, в основном осень. Осень легче всего рисовать, больно она красочная — ни с какой другой погодой не спутаешь. У кого Чебурашка с цветами, у кого одни цветы без Чебурашки. У кого на рисунке ракета кривобокая в космос летит.

— Виталик, Виталик, почему ты ракету рисуешь? Надо «За что я люблю родную школу» рисовать!

Виталик Пряхин отвечает:

— А как же, я из школы прямо в космос полечу!

— А ты, Вика Елисеева, почему корову нарисовала на лугу? Разве это имеет к школе отношение?

— Конечно, имеет. Мы эту корову недавно проходили. Эта корова называется «Домашние животные».

— А кто это рядом такой круглый пасётся? Это сковородка?

— Нет. Это у меня утка пасётся.

— Очень хорошая утка, жёлтая. А почему у неё четыре ноги?

Вика задумалась:

— А сколько?

— Наверное, две.

— А у меня и утки две. Только одна позади другой стоит.

Папа к Вере подошёл:

— А ты, дочка, что рисуешь?

— «Мой папа ведёт детей в зоопарк».

— Рисуй, рисуй, девочка.

А что же Анфиса делала? Она утащила самую большую кисть. Потом у одного мальчика утащила тюбик с фиолетовой краской. И стала краску на язык пробовать.

Краска оказалась невкусной. И Анфиса долго плевалась на свой мольберт. У неё такие фиолетовые звёзды по белому фону получились. Когда фиолетовая краска кончилась, Анфиса красную свистнула. В этот раз она уже умнее была. Она красную краску на кисточку выдавила, как все ребята делали.

И надо же, тут большая муха в класс залетела, противная. И прямо на бумагу к Анфисе уселась. Анфиса как треснет по ней кисточкой. У неё сразу красное солнце с лучами на рисунке появилось. Яркое, свободное, а муха на другой мольберт перелетела.

«Ах так, — думает Анфиса, — я тебе покажу!»

И снова по мухе хлоп! А мальчик, на чей мольберт муха села, совсем не собирался солнце рисовать. Он, наоборот, рисовал «Я иду в школу в зимний день». И вдруг у него пол зимнего дня жаркое солнце озарило.

Мальчик как расстроится. Как заплачет. А муха давай перелетать с места на место. Анфиса давай эту муху колотить. Куда бы муха ни села, Анфиса своей кисточкой хлоп! На мальчика сядет — Анфиса хлоп, на девочку сядет — Анфиса хлоп! Тут муха на папу села, Анфиса и папу хлоп!

Скоро все дети в рисовальном классе были красной краской помечены, как куры в загородном поселке пригородного типа.

Короче, бросились все на Анфису, схватили за руки, за ноги и за веревочку к мольберту привязали. От нечего делать Анфиса стала уже серьёзнее рисовать. И травку зеленую нарисовала, и каких-то муравьишек с чемоданами, и огурец в разрезе. И ещё рисовала и рисовала и кисточкой, и брызганьем, и руками.

— А что у тебя, Вера, выходит? — спросил папа.

— Зоопарк.

Папа смотрит. Головастые дети на тонких спичках идут. А вокруг разные испуганные хищники в клетках: тигры там, полосатые львы морковного цвета. И слон маленький-маленький в верхнем углу.

— А почему слон такой крошечный? Он что, карликовый?

— Нет. Он обыкновенный. Просто до него далеко идти.

Папа все рисунки ребят собрал и в большую папку для бумаг положил. Последний рисунок он взял у Анфисы.

— Как же мы его, Анфиса, назовём?

— У-у-у! — отвечает Анфиса.

Папа посмотрел на рисунок внимательно, увидел там над землёй между звёздами и солнцем ладошка нарисована очень тонкой руки. И папа сказал:

— Назовем мы этот рисунок «Добрая рука учителя».

И тоже рисунок в папку положил.

Здесь наш рассказ про Веру и Анфису подходит к концу. Много, много с ними ещё приключений было. Обо всём не расскажешь. Но если вы очень захотите, вы напишите мне письмо, я тогда расскажу ещё кое-что. Потому что я очень дружу с их папой, Владимиром Фёдоровичем. А пока я хочу рассказать вам, чем закончилась эта последняя история про конкурс детского рисунка.