Вещие сны - Хупер Кей - Страница 74

— Даже меньше.

Она вошла на территорию старейшего городского кладбища и не спеша побрела по засыпанной гравием дорожке. Кладбище было ухоженное, залитое солнцем; лишь несколько огромных старых дубов отбрасывало густую тень на могилы. Шум прибоя здесь был почти не слышен, он скорее ощущался, как некая пульсация земли. Это место, где покоятся мертвые, казалось удивительно живым.

До сегодняшнего дня Джоанна избегала этого места. Избегала даже думать о нем — она боялась, как бы рядом с могилой Кэролайн, с застывшей реальностью надгробной плиты, не укрепилась непрочная связь между ними.

Но теперь это так долго мучившее ее наваждение наконец исчезло, значит, пришла пора попрощаться с Кэролайн.

Ее могила была так же безукоризненно аккуратна, как и все остальные, травка на ней была коротко подстрижена и, несмотря на октябрь, ярко зеленела, мраморная надгробная плита блестела под лучами солнца. На плите выгравировано имя, КЭРОЛАЙН ДУГЛАС МАККЕННА, и годы жизни. Она не прожила и тридцати лет, и больше десяти из них жизнь ее была адом. Скотт добавил к надписи слова: «Любимой жене и матери», — и Джоанна полагала, что он сделал это искренне, а не только потому, что так принято.

Бедная Кэролайн. Она жила и умерла, так ничего и не поняв.

С обеих сторон от плиты высились мраморные вазы, и в каждой по букету роз, названных ее именем. В это время года они стоят недолго, но как только эти облетят, из оранжереи принесут свежие им на смену. Воистину, розы для Кэролайн. Почему-то Джоанна не сомневалась, что цветы будут еще долго украшать могилу Кэролайн.

— Тебе они, наверное, не понравятся, — задумчиво сказала Джоанна, кладя на могилу скромный букет, составленный из самых разных цветов. Вокруг никого не было, и она спокойно говорила вслух, не боясь любопытных ушей: она чувствовала, что это правильно. — Но розы пусть тебе приносят твои мужчины.

Джоанна смотрела на надгробную плиту с высеченным на ней именем этой странной женщины, которой не удалась жизнь, но удалось преодолеть смерть, чтобы спасти свою дочь.

— Ты знала, что Риген угрожает опасность, правда? Может быть, в последний момент своей жизни ты поняла, что это она нашла шкатулку с дискетой. А может быть… может быть, после смерти возникает тот краткий миг, когда нам становится ясно все, что случится с теми, кого мы оставляем.

Как бы то ни было, ты это знала. Ты знала, что ей нужна помощь. А может быть, ты поняла и что-то еще, Кэролайн? Может быть, ты ужаснулась оттого, что сделала со Скоттом? Поняла ли ты, что Риген нужен отец?..

Разумеется, ответа не было, да и не могло быть, но Джоанна продолжала размышлять вслух, подводя своего рода итог этих кошмарных дней своей жизни, когда их судьбы так удивительно переплелись.

— Мне хочется думать, что есть вещи, о которых ты сожалеешь, Кэролайн. Что ты привела меня сюда не только для того, чтобы защитить Риген, но чтобы я, по крайней мере, попыталась залечить раны, нанесенные тобой. Теперь Скотт знает правду о своей дочери. Адам получил возможность… ну, хотя бы излить душу. И даже Гриффин больше не ставит себе в вину твою смерть.

Весь город вздохнул с облегчением, когда стала известна правда. Ведь эти две смерти — твоя и Батлера — потрясли всех гораздо сильнее, чем люди хотели это признать. А когда сюда приехала я, столь на тебя похожая, и стала задавать вопросы, это только добавило напряжения. Гриффину тоже казалось, что в городе с некоторых пор что-то не так. Может быть, это беспокоило и всех остальных. Так или иначе, сейчас все обстоит гораздо лучше. Наверное, для большинства так и останется тайной, почему я сюда приехала, но сейчас даже те, кто относился ко мне настороженно, приветливы и дружелюбны. Это прелестный городок, Кэролайн. Кажется, я полюбила его.

Я думаю, мы с тобой не понравились бы друг другу. То, что я узнала здесь о тебе, не так уж приятно. Но в сердце моем нет ненависти. Ты, наверное, просто не могла быть другой, что ж с этим поделаешь? Но мне кажется, ты не умела наслаждаться жизнью, а это так горько. Ты не любила, когда тебя жалели, и мне тебя не жаль, но мне бы хотелось…

Чего бы ей хотелось? Джоанна вздохнула.

— Я рада, что ты меня сюда позвала, Кэролайн. Я рада, что смогла помочь — хотя все это едва не свело меня с ума. Единственное, о чем я сожалею, это Амбер. Гриффин сказал, что это не моя вина, нельзя же всего предусмотреть, но я все же чувствую свою ответственность за то, что с ней случилось. Придется научиться жить с этим — я полагаю, это цена, которую я заплатила за то, что приехала сюда.

Риген чувствует себя хорошо. Им со Скоттом еще многое предстоит преодолеть, но начало многообещающее. Вчера она даже доехала в его машине до города, в первый раз за долгое время. Все были рады ее видеть. Хотя тебе это и не понравится, Скотт, похоже, остановил свой выбор на Лиссе. Она помогает ему во всем и очень его поддерживает. Ты должна порадоваться за них, Кэролайн. Ты знаешь, он любил тебя. Жаль, что ты не смогла взять то, что он мог дать тебе. Не знаю, что произошло раньше, твоя ли вздорная натура охладила его, или ты взбесилась оттого, что ему трудно было выражать свои чувства, и тогда ты… стала искать утешения… и, возможно, даже находила. Но ты никогда не испытала самого прекрасного чувства в этой жизни, Кэролайн. И мне все-таки жаль тебя.

Джоанна немного помолчала, потом улыбнулась.

— Я знаю, тебе не нужна моя жалость. Покойся с миром. Я присмотрю за Риген, обещаю. Прощай, Кэролайн.

Джоанна повернулась и пошла назад, к церкви. Она была спокойна: черта подведена. А когда она увидела, что человек, которого она любит, ждет ее у церковных ворот и при виде ее глаза у него просветлели, она ускорила шаги. Она была счастлива. И не оглянулась ни разу — с прошлым покончено.

Важно только настоящее. И будущее.