У мужчин свои секреты - Хупер Кей - Страница 23

— Я все понимаю, — негромко добавил Эдам, увидев, что она продолжает молчать. — Пожалуйста, Рэчел, давай пообедаем вместе. Мне очень хочется поговорить с тобой о человеке, которым я восхищался и которого бесконечно уважал. Ведь ты — его дочь…

Против этого Рэчел уже нечего было возразить, к тому же ей и самой хотелось разузнать побольше об отношениях ее отца и этого человека. И, наконец, Эдам был прав — она действительно успела проголодаться.

— Ну что ж, если так — спасибо, — проговорила она. — Я согласна.

— Ресторан совсем рядом, — сказал Эдам, заметно воодушевившись. — До него можно дойти пешком, так что если хочешь немного прогуляться…

— Это хорошая мысль, — кивнула Рэчел, и Эдам предложил ей руку.

А она неожиданно для себя без колебаний оперлась на нее.

С первых же секунд она ощутила силу его мускулов, которые перекатывались под грубой курткой. Интуиция твердила об упрямстве, воле и твердом характере. И еще она почувствовала в нем присутствие чего-то еще — какой-то тщательно скрываемой, почти мрачной тайны.

«Он не тот, за кого себя выдает! — промелькнула у нее в мозгу паническая мысль. —Он хочет казаться одним, а на самом делеон другой!»

Ее страх был таким сильным, что Рэчел чуть было не вырвала у Эдама руку, и лишь в последний момент сумела сдержаться. Справиться с собой ей помогло не что иное, как любопытство, оказавшееся сильнее тревоги и страха. Ей ужасно, мучительно хотелось узнать, кто же он такой на самом деле. И что ему от нее нужно.

Несмотря на все предупреждения Грэма, Рэчел не верила, что Эдам Делафилд может охотиться за ее деньгами. Ее собственная интуиция, которой Рэчел обычно пренебрегала, неожиданно проснулась в Рэчел, и теперь внутренний голос подсказывал ей, что его интерес нельзя объяснить простой алчностью. В нем — в этом незнакомом мужчине, который был так похож на ее Тома, — было что-то еще. Рэчел не знала, что, но очень хотела узнать.

И снова она подумала о его странном, невероятном сходстве с Томасом Шериданом.

«Ведь это не может быть простой случайностью! Должно же это что-то значить?» — снова и снова спрашивала себя Рэчел.

Вот только — что?

Николас Росс сидел в своем черном седане, припаркованном неподалеку от перекрестка, и внимательно следил за Эдамом и Рэчел, которые медленно шлипо широкому тротуару в его сторону. Оба были поглощены разговором.

Потом Рэчел неожиданно подняла голову, чтобы посмотреть на своего спутника, и лицо ее расцвело в улыбке, которая так преображала ее и делала неотразимой. Даже несмотря на расстояние, отделявшее его от них, Николас разглядел это волшебное превращение, и оно потрясло его. И еще он увидел, как Эдам свободной рукой накрыл тонкие пальцы Рэчел, лежавшие на сгибе его руки.

Это был характерный мужской жест — жест собственника, и Николас Росс сразу его узнал.

— Но-но, потише, не гони лошадей, приятель… пробормотал он, хотя Эдам, разумеется, не мог его слышать. Впрочем, даже если бы Ник прокричал свое предупреждение ему прямо на ухо, оно вряд ли бы возымело желаемое действие.

Ник хорошо знал,что может сделать с мужчиной настоящая страсть.

В конце концов Эдам и Рэчел скрылись в дверях небольшого итальянского ресторанчика. Машина Ника стояла футах в двадцати от входа, но Рэчел даже не заметила ее, а если бы заметила, то вряд ли разглядела бы Ника за темными тонированными стеклами.

Эдам же бросил в его сторону быстрый взгляд и сразу же отвернулся.

Когда двери за ними закрылись, Ник отъехал на несколько ярдов, потянулся к своему мобильному телефону. Набрав номер, он долго ждал, пока ему ответят. Наконец на том конце взяли трубку.

— Алло? — сказал мужской голос.

— Саймон, это Ник. У меня для тебя есть работа.

Вечером, уже лежа в кровати, Рэчел много думала о своей нечаянной встрече с Эдамом, однако ей так и не удалось понять, как она к этому относится. Эдам Делафилд, несомненно, был неплохо воспитан и обладал своеобразным шармом, который действовал и на нее. Кроме того, теперь Рэчел была совершенно уверена, что он действительно любил и уважал ее отца. Впрочем, как она теперь понимала, о Дункане Гранте они говорили сравнительно мало.

В основном они говорили о себе.

Или, вернее, она говорила, а Эдам только задавал вопросы, которые провоцировали Рэчел на дальнейшую откровенность. При этом он ухитрился не сообщить ей о себе ничего или почти ничего нового — такого, чего бы она уже не знала о нем.

Определенно, Эдам Делафилд был человеком сдержанным, скрытным. И еще в нем была какая-то тайна. Рэчел чувствовала ее присутствие за его безмятежным лицом, спокойным взглядом, неторопливыми, почти ленивыми движениями. Исподволь наблюдая за ним на протяжении всего времени, что они провели в ресторане, Рэчел поняла только одно: Эдам Делафилд может быть и хорошим, преданным другом, и опасным врагом. По тому, как он иногда смотрел, чувствовалось, что этот человек может быть безжалостным и идти напролом к своей цели, если ставка будет достаточно высока.

Но какова ставка теперь и в чемона заключается, Рэчел по-прежнему не знала.

В их предыдущем разговоре Эдам упомянул о том, что Дункан Грант помог ему не в самый удачный период его жизни. Никто не верил в устройство, которое он изобрел, и Эдам оказался в совершенно безвыходном положении. То, что он сумел за пять лет создать процветающий бизнес, говорило о его упорстве, трудолюбии и незаурядной деловой хватке.

Но подробностей Рэчел опять-таки не знала.

Ей удалось выяснить только то, что им нравятся одни и те же книги; кроме того, Эдам, как и она, любил кошек и лошадей, побаивался змей, относился с брезгливостью к паукам, предпочитал бейсбол футболу, старался ни от кого не зависеть, отдыхал, глядя на прибой, и терпеть не мог «русские горки». Обоим нравилось спать с открытыми окнами — если, конечно, на улице не было слишком жарко (понятия «слишком холодно» ни он, ни она просто не признавали), складывать головоломки и слушать негромкий мелодичный перезвон «ветряных колокольчиков»[1].

Еще Рэчел показалось, что ее новый знакомый смеется с большей охотой, чем хмурится. Его голос, только что звучавший совершенно серьезно, мог неожиданно зазвенеть от сдерживаемого смеха, однако его васильковые глаза не выдавали ни одного порыва или желания. Пытаться заглянуть в них было все равно, что смотреть в зеркало — они отражали все, что угодно, но только не скрытую в глубине мысль.

Иными словами, Рэчел влекло к этому человеку — себе самой она почти не боялась в этом признаться, — однако вместе с тем она понимала, что ей необходимо быть осторожной. Во-первых, потому что Эдам был слишком похож на Томаса. А во-вторых, потому что она не доверяла своим собственным чувствам — в отношении его или кого-либо другого.

Всего неделю назад она была в аду. Она запретила себе чувствовать, запретила даже оплакивать своих родителей. Но сейчас на нее свалилось слишком много всего, и чувства проснулись в ней вопреки ее воле. То немногое, что сказал ей Эдам о Дункане Гранте, пока они сидели в ресторане, вызвало на ее глазах слезы, и Рэчел стоило больших усилий не дать им пролиться. Когда же она вернулась домой, то дважды расплакалась без всякой видимой причины — один раз, когда в ящике комода ей попался один из старых носовых платков матери, и другой — когда она неожиданно почувствовала идущий из шкафа запах одеколона, которым когда-то пользовался Том. Рэчел сама подарила ему этот одеколон на день рождения, и с тех пор в ее памяти этот запах был неразрывно связан с ним.

И она готова была поклясться, что это — именно тот запах, хотя никаких вещей Тома в этом шкафу просто не могло быть.

Сейчас этот запах напомнил ей, однако, не о Томе, а о том, что он мертв, погиб.

Что он никогда больше не войдет в этот дом.

И ее отец и мать — тоже.

Что же, опять призраки?..