Ночные звонки - Хупер Кей - Страница 21

Джипси обхватила его обеими руками за шею.

— Интересно, кого ты сейчас изображаешь? — заговорила она. — Дай-ка подумать. Сэр Уолтер Рэли? Белый Рыцарь?

— Уолтер.

— А он бросил в грязь свой плащ, — с легкой обидой в голосе заметила Джипси.

— Здесь нет грязи, — ответил Чейз. — А плащ не мой: если испачкаю, придется платить.

— Герои не думают о таких мелочах! — с капризной гримаской заметила Джипси.

— Хватит с тебя того, что я по мере сил стараюсь быть героем, — ответствовал Чейз.

— Простите, сэр Уолтер. Хотите, чтобы я переменила тему? — Она почувствовала, как он напрягся, и поспешно добавила: — Меняю тему: как ты назвал свою кошку?

— Она не моя, а Корсара. И он может забрать свою подружку с потомством, как только захочет.

— Угу. А почтальон рассказал мне в пятницу, что ты искал в окрестностях ее хозяев. И очень внимательно просматривал объявления в газете.

— Мало ли какие у меня могут быть дела… — проворчал Чейз.

— И что же, ты выяснил, что она бездомная? — не отставала Джипси.

Чейз вздохнул.

— Пока нет.

— Но похоже на то. Так как ты ее назвал?

До сих пор Джипси полагала, что мужчина, несущий на руках взрослую, хотя и довольно легкую женщину, не может при этом корчиться, словно угорь на сковородке. Однако Чейз именно это и проделал.

— Я назвал кошку кошкой!

— Старо. Придумай что-нибудь другое, — предложила Джипси.

Он снова тяжко вздохнул.

— Ангел. Ах, черт!

Джипси подавила смешок.

— Ангелы все с огромными голубыми глазами, — произнесла она мечтательно.

Чейз невольно рассмеялся:

— Корсар ее избаловал: она воображает себя настоящей королевой. Я переселил кошачье семейство в другую спальню, но она никак не может с этим смириться. Рано или поздно кому-то из нас придется уступить.

— Я даже знаю кому.

Чейз занес ее над огромной лужей и скорчил зверскую рожу.

— И кому же? — мрачно поинтересовался он.

— Конечно, Ангелочку! — расхохоталась Джипси. — Я верю в ваше упорство, сэр Уолтер.

— Молодчина! — Он донес ее до крыльца и поставил на ноги, но не выпустил из объятий. — Ты завтра занята?

Джипси постаралась как можно тверже кивнуть, хотя сама никак не могла оторвать руки от его шеи.

— Мне надо работать. Время поджимает.

— Это я тебя отвлекаю?

— Нет. Просто первая половина книги всегда идет медленно. — Джипси открыла рот, желая сказать что-то еще, но не произнесла ни слова. Она хотела предупредить Чейза о том, что ему предстоит испытать вскоре, но решила, что он должен увидеть это своими глазами.

— Тогда тебе лучше поспать. — Он нежно дотронулся до ее щеки. — У тебя усталый вид.

— Я совсем не устала. — Джипси почувствовала, что заливается краской. Однако она сказала правду: она действительно не чувствовала усталости. Беспокойство, тревогу, неуверенность в себе — но не усталость. А спать она сейчас просто не сможет!

К несчастно, Чейз сегодня не был настроен на шутливый лад.

— Спокойной ночи, Цыганочка. И он поцеловал ее. В нос.

Джипси проводила взглядом его удаляющуюся фигуру, открыла дверь и шагнула во тьму за порогом. Ах, черт!

Она едва не упала, споткнувшись о Буцефала — он стоял у дверей, беспокойно виляя хвостом.

— Гулять хочешь? — спросила она. Буцефал коротко тявкнул в ответ. Вздохнув, Джипси прошла на кухню, выпустила собаку в сад и впустила в дом Корсара.

— Да ты совсем промок! — пробормотала она. Взглянув на гору посуды в раковине, мысленно подбросила монетку — и решила не мыть. Она вытерла и накормила Корсара, затем впустила Буцефала, вытерла и накормила и его тоже. Снова взглянула в сторону раковины, подбросила воображаемую монету — и грязной посуде снова не повезло.

Джипси долго стояла под душем, меняя температуру воды от холодной до самой горячей. Кто, интересно, выдумал, что душ успокаивает нервную систему? Затем она расчесала волосы и долго сушила их феном, стоя перед большим зеркалом в ванной.

Гудение фена затихло, а Джипси все стояла перед зеркалом, глядя в глаза своему отражению. Наконец она подбросила еще одну монетку… и приняла решение.

Ночная рубашка лежала в верхнем ящике гардероба, куда убрала ее мать в одно из своих посещений. «Дорогая, вдруг она тебе понадобится?» «Мама, ты удивительная женщина! Какая другая мать станет советовать дочери соблазнить мужчину с помощью ночной рубашки?»

«Поверь, не я одна».

Джипси натянула рубашку через голову. Рубашка из полупрозрачного белого шелка ласкала ее тело, словно любящие руки. Тонкие бретельки, глубокий вырез и пышная юбка придавали Джипси невинно-романтический ореол.

Пеньюар из прозрачного шелка, купленный в комплекте с рубашкой, спускался до пола. К нему прилагался легкий поясок.

Джипси сунула ноги в тапочки и застыла у дверей гардероба, с некоторым удивлением рассматривая себя в зеркало. Обычно она спала в пижаме: ночных рубашек из струящегося прозрачного шелка в ее гардеробе не было вовсе. Однако эта рубашка ей шла. Непорочная белизна рубашки подчеркивала ее загорелую кожу и волосы цвета воронова крыла, а глаза в лунном свете отливали серебром. По крайней мере, чем-то очень похожим на серебро. Джипси перерыла три ящика, прежде чем нашла подаренный ей на Рождество и ни разу еще не открытый флакон духов, и слегка надушила свой глубокий вырез.

— Если это не сработает, я буду чувствовать себя полной идиоткой, — пробормотала Джипси и, взглянув на часы, заспешила вон из спальни. Время перевалило за полночь, а Джипси не хотела оказаться рядом, когда ей начнет названивать «таинственный воздыхатель».

Собаку и кошку Джипси оставила на кухне, дверь черного хода прикрыла, но не заперла. Кто знает, когда она вернется?

Несколько секунд Джипси стояла на крыльце, глядя на соседний дом. Он был не освещен: тускло светилось лишь несколько окон. Джипси сошла с крыльца… и мужество покинуло ее.

Не замечая грязи, в которой увязали ее шлепанцы, Джипси подобрала подол рубашки и принялась расхаживать взад-вперед.

— Ну и что дальше? — поинтересовалась она, обращаясь к зарослям остролиста. — Постучаться и попросить сахара или соли? В таком виде? Неостроумно, Джипси. Ну а если просто и безыскусно предложить свою любовь?

Она сердито нахмурилась.

— Что значит, если он не захочет? Ты уже не маленькая, Джипси. Как-нибудь переживешь. Оттого, что мужчина посмеется над тобой, не наступит конец света. Разве не так?

Остролист молчал, хотя слушал внимательно. Джипси продолжала свои рассуждения:

— Ты взрослая женщина, черт побери! Почему же ведешь себя как ребенок? В конце концов, если ты и невинна, то чисто физически! Ты видела такое, чего он никогда не видел и никогда не увидит! Однажды ты целое лето провела в полицейском участке — и если после этого ты не знаешь жизни, то я уж не знаю, что тебе нужно!

Остролист смущенно молчал. Джипси попыталась резко повернуться, но чуть не упала: шлепанцы ее прочно увязли в раскисшей земле.

Бормоча про себя слова, которым ее не учили родители, Джипси вылезла из туфель, подобрав подол, отошла подальше, выдернула туфли из грязи и сердито швырнула их в сторону дома.

— Взрослая женщина, как же! — пробормотала она с презрением. — Взрослые женщины так себя не ведут!

Храбрость испарилась окончательно, и Джипси с грустью поняла, что сейчас не сможет соблазнить даже закоренелого бабника. Безнадежное дело. Пусть этим занимается сам Чейз. А если она слишком часто повторяла ему: «Никакой близости!» в первые дни знакомства… что ж, так тому и быть.

Джипси вернулась в дом — однако сон не шел. Наконец она решила, что в таком виде в лунную ночь уместней всего стоять на берегу моря и вздыхать, простирая руки к луне. И Джипси отправилась на пляж.

Для июньской ночи было удивительно тепло. Она даже подумала, не окунуться ли в море, но скоро оставила эту мысль. Вода наверняка холодная, к тому же ей вовсе не хотелось купаться. А хотелось сесть на свой любимый камень и прореветь час или два. Или три.