Соблазнить врага - Дарси Эмма - Страница 7

Он брезгливо скривил губы:

– Не особенно. Барри никогда не упускал случая поживиться.

Значит, он не был слеп к истинной сущности своего братца.

– Вы знали об этом до его смерти?

– Не в подробностях. Я не сомневался, что слухи близки к истине, но разбираться в них было не мое дело, а Барри никогда не признался бы. Он не позволял левой руке знать, что делает правая. Великий был манипулятор.

Ее удивило такое честное высказывание. Он даже не пытается покрывать своего брата. Может ли она быть так же честна с ним? Если она скажет ему правду, удовлетворится ли он этим? Согласится ли оставить все как есть?

Она с трудом сдержала желание рассказать все. Ответить откровенностью на откровенность… Но ведь доверять, в сущности, незнакомому человеку – безумие. Еще большее безумие – довериться одному из родственников Барри Вулфа. Может быть, он нарочно заговаривает ей зубы, надеясь, что она проболтается. И все-таки то, что он сказал о своем брате, помогало понять, почему ее сестра увлеклась Барри Вулфом. Иззи, такая впечатлительная, была легкой добычей для человека, который умел разглядеть потребности и слабости других людей и бессовестно играл на них. Горько подумать о том, как бессердечно он поступил с ее сестрой.

– Он злоупотреблял доверием людей, – пробормотала она с гневно засверкавшими глазами.

– Те, чьим доверием злоупотребили в раннем возрасте, обычно не особенно уважают чужое доверие, – ровным голосом ответил Дэниел Вулф. – Доверие становится для них просто средством, которое можно использовать в своих интересах.

– Вы стали бы защищать его?

– Все имеют право на защиту, Аннабель.

– Сколько бы вреда они ни причинили другим?

– Таков закон. Никогда не следует выносить поспешных суждений. Люди не всегда виноваты в своих недостатках. Они тоже когда-то были невинными, до того, как жизненные обстоятельства подтолкнули их свернуть с прямого пути, – негромко добавил он.

– Это не дает им права вытворять все что вздумается.

– Верно, не дает. Для того и существуют тюрьмы.

Но все же его симпатии на стороне брата. Это ей не понравилось. Не понравилось и его юридическое рассуждение, как бы разумно оно ни было. В наши дни множество людей переживают развод родителей, но не превращаются в преступников, которые отнимают у других то, что им приглянулось. В ее глазах Барри Вулф был мошенником и мерзавцем.

Дэниел Вулф, вероятно, не захотел бы этого слушать. Правду иногда трудно переварить. А вдруг он постарается доказать, что все было иначе? Вдруг его чувство правды и справедливости решит, что Иззи должна заплатить за то, что попалась в ловушку, расставленную Барри, невзирая на обстоятельства и последствия?

Официант унес суповые тарелки.

Аннабель снова взяла свой коктейль. За пределами освещенного участка у бассейна вечер уже превратил деревья в темные силуэты. Аннабель слушала, как прибой набегает на берег, и старалась вернуть себе ощущение покоя. Но оно ушло, так же как и чувство свободы. С Дэниелом Вулфом нужно было что-то делать.

– Вы сердитесь, – заметил он.

Она взглянула на него с насмешкой.

– Я приехала сюда, чтобы хоть на время забыть все то, о чем вы напомнили мне. Меня это не очень радует.

Пристальным взглядом он удержал ее взгляд и ответил:

– Если совесть нечиста, от нее не скроешься.

Аннабель рассмеялась, желая сбить его с этой линии.

– Моя совесть абсолютно чиста.

Он продолжал сверлить ее взглядом.

– У вас были личные отношения с Барри, Аннабель?

Она почувствовала, как застывает ее лицо, и знала, что ее глаза презрительно засверкали.

– Вы спрашиваете, был ли он моим любовником?

Он криво улыбнулся:

– Гормоны не всегда в ладах с интеллектом. Многие женщины считали Барри неотразимым.

– Я считала его в высшей степени отразимым, – отрезала она с чувством.

– И все же вы поехали к нему в мотель.

– Как вы справедливо заметили, все имеют право на защиту. – И она будет защищать Иззи до последнего вздоха. – Я собиралась убить его в политическом плане, – в тысячный раз повторила она свое объяснение. – В интересах справедливости я должна была в последний раз выслушать даже человека, которого презирала.

– Презирала – сильно сказано.

– Вы хотели правды. Вот вам правда. Не хотите, не берите, Дэниел, – с вызовом бросила она.

– Такие сильные эмоции обычно означают, что человек лично пострадал. Или… – Он помолчал и мягко добавил: – Что пострадал кто-то, кто ему дорог.

Опасность!

Аннабель заставила себя успокоиться, отступить. Она улыбнулась – очень холодно.

– Можете объяснить это пылом крестового похода. Из-за Барри Вулфа пострадали очень многие. Меня его обаяние возмущало. Это была лживая маска.

– Значит, он никогда не привлекал вас в личном плане?

Она отмахнулась:

– У него была репутация ловеласа. Такие мужчины меня не привлекают, как бы очаровательны они ни казались на первый взгляд.

– Значит, у вас с самого начала была от него броня.

– Говоря о броне, вы подразумеваете, что я в принципе могу быть уязвимой.

– Мне не приходилось видеть, чтобы Барри не получил женщину, которой добивался.

– Слишком сильно сказано. Может, он добивался только тех, что проявляли к нему интерес.

– А вы не проявляли.

– Да никогда в жизни! – заверила она его с высокомерным видом. – И он это знал. Вот потому-то… – Она умолкла, с ужасом осознав, что чуть не угодила в ловушку.

– Что – потому-то? – не упустил он.

Потому-то он и попытался добраться до цели другим путем.

– …я ему и не нравилась, – договорила она, небрежно пожав плечами.

– И потому он предпочел флиртовать с вашей сестрой, которой он нравился.

– Разве? – Аннабель скептически приподняла брови. – А может, она просто отвечала любезностью на любезность, как и полагается жене политика на подобных мероприятиях?

– Вам лучше знать, – уступил он, но блеск в его глазах показывал, что он глубоко сомневается в невиновности Изабель.

Аннабель решила, что должна рассеять его сомнения:

– Вы, кажется, склоняетесь к мнению, что большинство женщин падали, как кегли, стоило Барри Вулфу приглашающе взглянуть на них своими младенчески голубыми глазами. Он отбивал у вас женщин?

– Случалось. Для него это была игра. А для меня – полезный урок.

– Вы хотите сказать, что использовали его для испытания их интереса к вам? – Ее шокировала такая бесчувственность.

Он рассмеялся.

– Не совсем так. Барри был старше, более искушен, лучше знал свет и женщин. Шикарная спортивная машина, цветы, комплименты, изысканные рестораны и развлечения обычно делали свое дело. Если бы я хотел состязаться с ним, мог бы поучиться у него, но меня это не интересовало.

– Значит, он не отнял у вас ни одной женщины, к которой вы относились серьезно? – заметила она, втайне довольная, что его не привлекают поверхностные отношения.

Он нахмурил густые черные брови, и его лицо застыло и замкнулось.

– Была одна, к которой я относился очень серьезно, – тихо проговорил он.

– И что вы сделали? – спросила Аннабель, сознавая, что ступает на опасную почву, но ей слишком интересно было узнать его реакцию, понять характер этого человека.

Он холодно улыбнулся:

– Ничего.

Аннабель не могла этому поверить.

– Вы просто отдали ее Барри, зная, какой он сердцеед?

Он пожал плечами:

– Она сама так решила.

– Вы не стали бороться за нее?

В его взгляде вспыхнула гордыня.

– Мне нужна женщина, которая знает, чего хочет, Аннабель. Мне нужна женщина, которой нужен я. Только я. Я благодарен Барри за то, что он научил меня этому.

Благодарен! Она покачала головой. Должно быть, он ужасно страдал, когда получил этот урок. Вопреки всем его рассуждениям о том, что для него сделал брат, это жестокое состязание, безусловно, ожесточило его. Неудивительно, что он всегда держит себя в руках, не сделает шага навстречу, пока не будет уверен.