Леденящий ужас - Хупер Кей - Страница 36

– Не знаю. Что-то, что поможет нам выяснить, кто убил Мисси и Джереми Гранта и, не исключено, многих других.

– Подумать только... Какие страшные тайны хранит эта вонючая подсобка. – Губы Ната скривились в скептической усмешке. – Квентин, здесь ежедневно бывает несколько десятков человек. Где тут что прятать?

– Не знаю, – повторил Квентин. – Но я должен убедиться.

Нат недовольно посмотрел на него. Выглядел он уставшим, что было неудивительно. Квентин подумал, что спал он в лучшем случае часов пять, а то и меньше, если судить по объему работы, которую ему предстояло в ближайшее время выполнить.

– Значит, ты хочешь, чтобы я нарвался на хороший скандал, – наконец произнес Нат и покачал головой. – Ты же знаешь, что такое обыскать эту комнату. Вскрывать все, отрывать доски от пола, стен, потолка... А если мы к тому же ничего не найдем... Владельцы могут нас отсюда выставить, ты знаешь?

– Знаю, Нат, знаю. Но я бы даже и не подумал просить тебя, если бы не чувствовал – здесь что-то есть. Уверяю, поиски будут не напрасны.

– Ладно, – ответил Нат, помолчав пару минут. – Черт с тобой. Стой здесь, а я пошел уговаривать Стефанию Бойд. Плохо, что я не могу хотя бы намекнуть, что мы собираемся тут найти. У тебя на этот счет хоть какое-то предположение есть?

У Квентина никаких предположений не было и оснований для обыска – тоже. Если не считать того, что у себя в отделе они называли «прозрение» и «толчок». Дайана испытала моментальное прозрение, он это понимал. Вместе с тем его смущала одна странность – какое отношение к убийствам детей могла иметь тесная комнатушка, пристроенная к конюшне? Ни в одном из изученных им документов относительно происходящих в Пансионе загадочных случаев Квентин ни разу не натыкался на упоминание о конюшнях. Нигде они не фигурировали. А раз нет связи, не может быть и ордера на обыск, все ясно и понятно.

– Нет у меня ничего, кроме предчувствия, – вздохнул Квентин.

– Ладно, Квентин. Если ничего не получится – не обессудь. Кстати, а мисс Бриско готова в случае необходимости рассказать о случившемся публично?

– Сомневаюсь. Она сама только начинает верить в свои способности.

– И тем не менее настаивает на своем, утверждая, будто в комнате что-то спрятано, – возразил Нат. – А сообщило ей эту тайну привидение.

– Если она настаивает, значит, верит. Как ты считаешь?

Дайана, по настоянию Квентина, ушла переодеваться к себе в коттедж, поэтому он еще не переговорил с ней о... встречах с призраком.

– Нат, ей все сообщают призраки пропавших здесь детей. Сначала она видела Джереми Гранта, а вот сейчас Ребекку Морзе. Эту девочку ты, несомненно, помнишь, сам расследовал дело о ее исчезновении.

Нат насупился, опустил голову:

– Как же, помню, конечно. Утром она сидела на веранде, затем отправилась играть в один из садов, и с тех пор ее никто не видел. Мы ничего не нашли. Наш шеф решил, что Ребекку украл и увез к себе ее отец. Он был в разводе с ее матерью. Страшной шалавой. Но мы и его тоже не нашли.

– Можешь мне поверить – отец девочки не имеет к этому делу никакого отношения. То есть Бекки не покидала пределов Пансиона. – Квентин бросил взгляд в сторону Руппе и прибавил: – Не возражаешь, если я подожду здесь, пока ты будешь разговаривать с мисс Бойд?

– Ты подозреваешь Руппе? – Нат насторожился.

– Он работал здесь тогда, двадцать пять лет назад. И сейчас работает. Это все, что мне известно, – ответил Квентин. Его смущало, что Руппе оказался здесь в такую рань. Не случись ему пойти следом за девушкой, Дайана оказалась бы беззащитной. «Едва ли он стал бы угрожать ей открыто. Хотя как знать...»

Однако прежде следовало определить причину, по которой экстрасенсорные способности Квентина вдруг толкнули его отправиться вслед за Дайаной. Может быть, он подсознательно захотел всего лишь разбудить ее, вытащить из «серого времени»? Или почувствовал, что опасность для нее исходит как раз из материального мира? Квентин этого не знал.

Пока не знал.

– Значит, так. Из того немногого, что у нас есть, мы можем сделать следующий печальный вывод, – проговорил Нат, тяжело вздохнув. – Улик у нас нет. Ты хватаешься за соломинку, но я тебя в этом не виню. Я знаю, что после исчезновения Мисси допрашивали многих, и Руппе в том числе.

– Мне это известно, – кивнул Квентин.

– В таком случае знаешь и результат – ни единого намека на его причастность. Ничего подозрительного в его поведении не нашли.

– А я ничего и не говорю; ничего, кроме того, что Руппе был здесь тогда и сейчас он тут. Вот и все. Не исключено, что он действительно непричастен к исчезновению девочки. Но возможно, он знает что-то для него не представляющее интереса, а для нас являющееся существенным. Мелочь какую-нибудь.

Нат немного подумал и согласно кивнул.

– Да, такое может быть. Но допрашивать его сейчас я бы не стал. Он утверждает, что поднялся как обычно, позавтракал и отправился на конюшню, где обнаружил двух незнакомых людей, что-то вынюхивающих в его комнате. Согласись, ты бы на его месте тоже разозлился. Поэтому давай не будем усугублять обстановку, хорошо?

– Понял, – отозвался Квентин.

– Слушай, ты неважно выглядишь. С тобой все в порядке?

– Голова побаливает, – ответил Квентин и поморщился. – Даже не побаливает, а трещит.

Квентин сказал не все: еще он очень плохо слышал, словно уши ему заткнули ватой, носовые пазухи горели так, будто он вчера целый день нюхал красный перец, а из глаз от постоянной рези текли слезы. Квентин расплачивался за бессонную напряженную ночь.

– Выпей аспиринчику, – посоветовал Нат.

– Да, обязательно, – улыбнулся Квентин, хотя хорошо знал, что лекарства в данном случае бессильны. Нужны день-два покоя, и все пройдет само.

Нат направился в сторону главного корпуса, оставив Руппе и Квентина подозрительно разглядывать друг друга. Они стояли в разных концах длинного прохода. Квентин знал, что Руппе было чем заниматься: работы на конюшне всегда хватало с избытком – тридцать с лишком лошадей требовали едва ли не постоянного ухода, а три здания, в которых они находились, – регулярной уборки. Лошади уже начали проявлять беспокойство, били копытами и фыркали, нетерпеливо ожидая утреннего корма. В любую минуту должны были прийти помощники Руппе.

Рядом с дверью висело расписание, из которого Квентин узнал, что на сегодня у Руппе назначены три верховые прогулки с отдыхающими и семь классов верховой езды для начинающих, желавших в будущем не дрожать от страха в седле, а держаться уверенно.

У Руппе явно не было времени ни торчать все утро перед Квентином, ни скандалить с полицейским. Вместе с тем он собирался в случае необходимости не ударить в грязь лицом – уронить достоинство старшего конюха в его планы не входило. Уходить отсюда, сдавать позиции он не намеревался.

Такой тип людей Квентину был знаком, за годы работы в полиции он частенько с ними сталкивался. Однако Нат прав – ему не следует допрашивать Руппе здесь и сейчас.

Фактически Нат намекал ему, что необходимости в спешке нет – со дня исчезновения Мисси прошло двадцать пять лет, и несколько лишних часов ничего не изменят.

«Возможно», – подумал Квентин.

Однако беспокойство прошлой ночи как-то сразу переросло у Квентина в нетерпение. Способствовали этому рассказ Дайаны о ее разговоре с Бекки, сообщение о потайном месте и мрачное предзнаменование. Значит, собственные предчувствия его не обманывали.

«Оно идет».

Квентину понадобилась вся сила воли, чтобы не последовать за Дайаной, когда она по залитой светом дорожке отправилась к себе в коттедж переодеваться, и не продолжить расспросы. Потому что двадцать пять лет назад то же самое ему сказала Мисси.

В тот день, когда он в последний раз видел ее живой.

Элли Уикс жевала тост, запивая его горячим чаем. Вообще-то ей очень хотелось крепкого кофе, входившего в ее обязательный утренний рацион, но она знала, что беременность и кофе – вещи несовместимые, по крайней мере для нее. Кроме того, крепкий чай сдерживал тошноту. А тут еще управительница Пансиона, старая жаба миссис Кинкейд, в последнее время прямо глаз с нее не спускает. Элли не могла себе позволить сделать что-либо такое, что вызвало бы у нее хоть тень подозрения.