Король пиратов - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 34

— Это не моя война, — наконец заговорил Ретнор. — Я ничего не говорил Дюдермонту и ничего не делал для него. Архимаг Гильдии сам навлек на себя беду. Он стал слишком самоуверенным, а его связи с пиратами сильно раздражают лордов Глубоководья. У меня есть верные сведения, что и в Мирабаре у него не осталось друзей. Все это имеет огромное значение, и события этого времени, этой истории отзовутся по всему Фаэруну.

Возникла долгая пауза, в течение которой старик старался восстановить дыхание. После очередного приступа кашля Ретнор продолжил:

— Что меня радует, так это лица моих друзей, верховных капитанов.

— Это слишком неожиданно! — продолжал возмущаться Барам. — Южная Башня Гильдии горит. Северная часть города затянута дымом. На наших улицах лежат убитые маги.

— Это хорошо. Очищение дает новые возможности. А на этих вытянутых перепуганных лицах нет и намека на правду.

После этих слов Ретнора три капитана из пяти, включая Сульджака, так и остались сидеть, изумленно моргая. Однако Курт, скрестив руки на груди, сердито уставился на Ретнора, своего обычного оппонента в спорах. Даже в те давние дни, когда они ходили по морям, эти два капитана соперничали между собой, и сейчас, сменив морские суда на благопристойные Корабли-государства, ни один из них не изменился.

— Но мои трюмные крысы… — опять стал жаловаться Барам.

— Они будут жаловаться и брюзжать, но в конце концов примут то, что им будет предложено, — прервал его Ретнор. — У них нет другого выхода.

— Они могут взбунтоваться.

— Тогда ты будешь их истреблять, пока выжившие не разойдутся по своим местам, — отрезал Ретнор. — Подумайте об открывающихся возможностях, друзья. Мы слишком долго сидели сложа руки, а в это время Арклем Грит вовсю растаскивает богатства Лускана. Да, он неплохо нам платит, но это такие крохи по сравнению с тем, что имеет сам.

— Лучше уж архимаг, он живет для Лускана… — вмешался Барам, но тотчас умолк, когда услышал смешки остальных, вызванные странным выбором слов.

— Он знает Лускан, — поправился Барам и тоже слегка усмехнулся. — Так уж лучше он, чем лорд из Глубоководья.

— Этот глупец Брамблеберри не имеет никакого представления о Лускане, — согласился Ретнор. — Это молодой аристократ, рожденный в роскоши и вообразивший себя героем, ничего больше. Я сомневаюсь, что он выйдет живым из этой передряги, а если и не погибнет, с него достаточно тысячи поклонов и еще десяти тысяч похвал в Глубоководье.

— Значит, остается только Дюдермонт, — заметил Таэрл. — Он не ищет славы и уже завоевал себе репутацию, о которой Брамблеберри не может даже мечтать.

— Верно, но нам от этого не легче, — сказал Ретнор. — Если Дюдермонт одержит победу, все жители Лускана будут его боготворить.

— Многие уже готовы носить его на руках, — проворчал Барам.

— Судя по тому, как разрослась его армия, это верно, — заметил Таэрл, — Я бы никогда не подумал, что народ осмелится пойти против Арклема Грита за кем бы то ни было, но это уже произошло.

— И без малейшего участия с нашей стороны, — добавил Ретнор.

— Ты бы предпочел, чтобы над нами встал капитан Дюдермонт? — спросил Барам.

Ретнор пожал плечами:

— А ты считаешь, что он обладает таким же могуществом, как и Арклем Грит?

— Число его сторонников велико — и постоянно растет — следовательно, все может быть, — ответил Таэрл.

— В этой битве — возможно, но Арклем Грит обладает ресурсами; которые недосягаемы для Дюдермонта, и он способен на молниеносные действия там, где Дюдермонту пришлось бы двигать всю армию, — после долгой паузы сказал Ретнор. Его затрудненное дыхание явно свидетельствовало о полном истощении сил. — Даже при открытом правлении Дюдермонта наше положение не станет хуже, чем сейчас, когда Арклем Грит правит тайно.

Ретнор снова зашелся кашлем, а остальные капитаны озадаченно переглянулись — кто-то был явно заинтригован, а кто-то едва сдерживал негодование.

Кенсидан вскочил со своего места и бросился к отцу.

— Собрание закончено! — крикнул он и позвал стражников Корабля Ретнора, чтобы те постучали отцу по спине, надеясь, что это поможет ему откашляться.

— Но мы даже не ответили на вопрос, ради которого собрались, — возразил Барам. — Как поступить с городской гвардией? Она проявляют нетерпение и до сих пор не знает, на чью сторону встать. Гвардейцы засели в своих казармах на Кровавом острове и разрешили пройти Дюдермонту, а северный мост разрушен!

— Мы ничего не будем предпринимать, — сказал Кенсидан, и Таэрл, бросив на него сердитый взгляд, обернулся за поддержкой к Курту.

Но Курт молча сидел, скрестив руки на груди, и его лицо, как всегда, осталось непроницаемым.

— Мой отец не позволит ввязываться в драку хотя бы тем гвардейцам, которые прислушиваются к призывам Корабля Ретнора, — объяснил Кенсидан. — Пусть Дюдермонт и Арклем Грит дерутся между собой, а мы выступим в самый решающий момент.

— И конечно, на стороне победителя? — саркастически заметил Таэрл.

— Войну развязали не мы, но это не значит, что мы не сможем воспользоваться предоставленными возможностями, — сказал Сульджак и, явно гордясь собой, посмотрел на Кенсидана.

— Тогда архимаг может повернуть всю гвардию против Дюдермонта, — предостерег Курт.

— И против нас, за то, что мы сами этого не сделали, — добавил Таэрл.

— Тогда… почему… еще не сделал этого? — прохрипел Ретнор, задыхаясь от кашля.

— Потому что они бы его не послушались, — продолжил Сульджак с молчаливого согласия Кенсидана. — Они не пойдут против Дюдермонта.

— Да, это именно тот, кто нужен Лускану, — с тяжелым вздохом признал Курт. — Герой.

***

— На каждом фронте неожиданные союзники, — объявил Дюдермонт Робийарду, Дзирту и Реджису. Лорд Брамблеберри покинул их ради встречи с Ара-бет Раурим, дворфами и людьми из Мирабара, которые так неожиданно пришли на помощь во время схватки чародеев Арклема Грита. — Мы еще даже не преодолели Охранный остров, а в Главной Башне уже тоже вспыхнула война.

— Да, дела идут лучше, чем мы надеялись, — согласился Дзирт. — Но не забывай, что это чародеи друг мой. Их нельзя недооценивать.

— Я не сомневаюсь, что в запасе у Арклема Грита еще много трюков, — сказал Дюдермонт. — Но теперь на нашей стороне сверхмаг и ее приближенные маги, так что уловки архимага будут нам более понятными. Если, конечно, приход Раурим не является первой из его ловушек.

В обращенном на Робийарда взгляде капитана не осталось и намека на веселье.

— Нет, это не так, — заверил его маг. — Ее уход из Главной Башни вызван искренними чувствами, и событие это не такое уж и неожиданное. Я уверен — и Арклем Грит тоже, — что именно она выдала намерения Гильдии Чародеев захватить Северные Земли. Нет, теперь ее жизнь зависит только от разгрома Арклема Грита, причем полного разгрома.

— Ради нашего блага она все поставила на карту.

— Или ради своего собственного, — предположил Робийард.

— Даже если и так, — кивнул Дюдермонт, — в любом случае ее отступничество обеспечит нас необходимыми силами для уничтожения этого отвратительного хозяина Главной Башни.

— А что будет потом? — спросил Реджис.

Дюдермонт пристально взглянул на хафлинга:

— Что ты имеешь в виду? Не оставлять же правителем Арклема Грита, которого даже нельзя назвать человеком. Это мерзкое извращение.

Реджис кивнул.

— Все это верно, — сказал он. — Я только хотел бы знать… — Ища поддержки, он посмотрел на Дзирта, но затем решил, что недостаточно компетентен для дебатов с капитаном Дюдермонтом.

Капитан улыбнулся, наполнил высокие бокалы вином и предложил их всем присутствующим.

— Следуйте велению сердца, творите добро, поддерживайте справедливость, и мир станет лучше, — провозгласил он и поднял свой кубок.

Все поддержали его тост, но чокнулись без особого энтузиазма.

— Прошло уже достаточно времени, — заметил Дюдермонт, едва отпив вина.