Крадущиеся тени - Хупер Кей - Страница 26

Но в этот день посетителей было совсем немного, и, когда кто-то остановился возле ее столика, Кэсси сразу почувствовала, что это неспроста. Она подняла голову и увидела рыжеволосую красотку, чья ослепительная наружность скорее подходила фотомодели, чем жительнице скромного провинциального городка.

Не совсем обычным путем Кэсси уже знала, кто она такая.

– Мисс Нейл? Меня зовут Эбби. Эбби Монтгомери. Я была знакома с вашей тетей. Могу я с вами поговорить?

«Зеленые трусики». Кэсси усилием воли заставила себя выбросить эту мысль из головы. Уже в который раз ей пришло в голову, что телепатические способности порой снабжают ее знаниями, без которых она вполне могла бы обойтись.

Она указала на противоположный стул.

– Прошу вас, присаживайтесь. И зовите меня Кэсси.

– Спасибо.

Эбби села и поставила на стол свою чашку кофе. Она улыбалась, но ее зеленые глаза, хотя и смотревшие прямо на Кэсси, хранили загадочное выражение.

Даже не прилагая особых стараний, Кэсси сразу поняла, что перед ней еще один ум, к которому она не сможет подключиться, и эта уверенность помогла ей чувствовать себя более свободно, чем обычно.

Приятно было сознавать, что не нужно перенапрягаться, охраняя от вторжения свои собственные мысли.

– Значит, вы знали тетю Алекс.

– Да. Мы встретились случайно за несколько месяцев до ее смерти. Во всяком случае… мне казалось, что это вышло случайно.

– А на самом деле нет?

Смешок Эбби прозвучал немного нервно.

– Теперь, когда я вспоминаю, мне кажется, что она хотела со мной увидеться. Ей надо было кое-что мне сказать.

– Вот как? – заинтересовалась Кэсси.

– Да. Она предсказала мою судьбу.

– Ясно. – Кэсси не стала спрашивать, в чем заключалось предсказание. Вместо этого она сказала: – Мне говорили, что тетя Алекс обладала даром пророчества.

– Вам говорили?

Кэсси не сомневалась, что Мэтт Данбар уже успел обсудить ее способности со своей возлюбленной; он был общительным, открытым человеком и не мог не поделиться такой новостью с любимой женщиной. Конечно, Эбби уже знает от него, что она является – или, по его мнению, притворяется – экстрасенсом. Значит, эта встреча задумана как своего рода испытание. Очередная проверка, устроенная недоверчивым шерифом.

– Я была совсем еще маленькой, когда моя мать поссорилась с тетей Алекс, – пояснила Кэсси вслух, оставив свои мысли при себе, – и после этого я ее больше ни разу не видела. И ничего не знала о ней до тех самых пор, пока я не получила известие о ее смерти. Только после этого я узнала, что унаследовала от нее недвижимость в вашем городе. Поэтому все, что мне о ней доподлинно известно, – это то немногое, что я слышала в детстве.

– Значит, вы не знаете, случалось ли ей ошибаться?

Голос Эбби звучал так же спокойно, как до этого голос самой Кэсси, ее зеленые глаза хранили непроницаемость, но в ее напряженной позе, в побелевших костяшках пальцев, сжимавших кофейную чашку, было что-то, говорившее о сильном волнении. Кэсси решила быть очень осторожной.

– Ни один экстрасенс не бывает прав в ста случаях из ста. То, что нам удается увидеть, – это всегда субъективные, иногда символические образы, которые мы интерпретируем, исходя из своих знаний и опыта. Если хотите, мы переводчики, пытающиеся расшифровать язык, который сами понимаем только отчасти.

Эбби криво усмехнулась.

– Стало быть, ответ отрицательный.

– Отрицательный. Мне неизвестно, всегда ли тетя Алекс была права, но я в этом сильно сомневаюсь.

– Она говорила… она мне сказала, что есть разница между предвидением и пророчеством. Это верно?

– Вообще-то это не моя епархия, но моя мать всегда говорила, что между ними есть разница. Предвидение – это нечто трудноуловимое, мгновенная вспышка, зрительный образ некоего события, на которое люди могут повлиять, делая тот или иной выбор, поэтому исход события нельзя увидеть с абсолютной ясностью. Пророчество, по ее словам, – вещь куда более конкретная. Это настоящее прорицание будущего, которое невозможно изменить, если только не вмешается кто-то, обладающий определенным знанием.

– Определенным знанием? Кэсси кивнула:

– Предположим… у экстрасенса было пророческое видение: газетный заголовок, гласящий о том, что сто человек погибли при пожаре в гостинице. Экстрасенс знает, что ему не поверят, если он попытается их всех предупредить, поэтому он поступает единственным возможным способом: идет в эту гостиницу и включает сигнал пожарной тревоги еще до того, как обнаружится настоящий пожар. Отель все равно сгорит, но люди успеют спастись. Пророческий заголовок так и не будет напечатан. Но породившее его событие произойдет.

Эбби слушала так внимательно, что незаметно для себя подалась всем телом вперед, наклонившись через стол.

– Значит, пророчество можно изменить, но только отчасти?

Кэсси утвердительно кивнула:

– Так мне говорили. Проблема для экстрасенса заключается в том, что он сам не знает, к чему приведет его вмешательство: к изменению пророчества или к тому, что оно все-таки сбудется в своем первоначальном виде, как и было предсказано.

– Он сам этого не знает? – В тоне Эбби сквозило разочарование.

– Ни в чем нельзя быть уверенным в таком деле. Истолкование того, что видишь, само по себе является сложнейшей задачей, а уж попытка определить, не ускорит ли твое предсказание или вмешательство наступление того самого исхода, который ты хочешь предотвратить… Я просто не вижу, что тут еще можно сделать, если не строить догадки. И если ставки достаточно высоки, за ошибочную догадку придется платить слишком дорогую цену.

– Да. – Эбби опустила взгляд на стол. – Да, я понимаю.

После минутного колебания Кэсси заговорила:

– Могу я спросить, что именно сказала вам тетя Алекс? Что это было: предсказание вашей судьбы? Или пророчество?

Эбби сделала глубокий вздох и вскинула взгляд на Кэсси. Ее губы дрожали.

– Это было пророчество. Она сказала… она сказала мне, что я умру от руки маньяка.

Глава 8

Высадив Кэсси у гаража, Бен провел краткую встречу у себя в конторе с адвокатом на общественных началах по поводу предстоящего слушания в суде, затем ответил на несколько телефонных звонков от горожан, взбудораженных новостями об убийствах.

Его, конечно, спрашивали, что он намерен по этому поводу предпринять.

Работа прокурора требовала такта и терпения, и ему пришлось проявить и то и другое. Но, повесив трубку после третьего звонка, он с тревогой вынужден был признать, что общее настроение в городе уже начинает переходить от страха к ожесточению.

Слишком много горячих голов и слишком много оружия на руках.

Прекрасно зная, что вскоре позвонит осаждаемый вопросами горожан Эрик Стивене и попросит его дать официальные рекомендации относительно мер безопасности горожан, и особенно женщин, Бен начал составлять список на листе своего любимого блокнота. Разумеется, первым делом редактор позвонит шерифу, и тот выскажет те же разумные практические предложения, но, не обладая терпением, посоветует Эрику «обратиться к прокурору», а сам вернется к своему расследованию.

Мэтт обычно знал верные ответы на все вопросы, но редко доверял себе. Иногда это беспокоило Бена.

Интерком зажужжал, и раздался голос Дженис:

– Вас спрашивает миссис Райан.

– Спасибо, Дженис. – Он взял трубку. – Привет, Мэри. Как дела?

Он называл мать по имени – по ее настоянию – с детских лет и давно привык к этому.

– Бен, эти ужасные убийства… – Взволнованный, «с придыханиями» голосок маленькой девочки, который поначалу казался его отцу таким очаровательным, а с течением лет начал бесить его до чертиков, сейчас был полон тревоги и страха. – И Джилл! Бедная, бедная девочка!

– Я знаю, Мэри. Не беспокойся, мы его поймаем.

– Это правда, что Айви Джеймсон была убита в своей собственной кухне?

– К сожалению, да…

– А Джилл у себя в магазине! Бен, что за чудовище творит подобные злодейства?