А я леплю горбатого - Алешина Светлана - Страница 3

Честно говоря, лично у меня совершенно обыкновенная внешность Алексея Владимировича особого энтузиазма не вызвала по чисто психологическим причинам — не люблю волевые подбородки. Но моя секретарша в таких науках была несильна и целиком попала под его неотразимое мужское обаяние. Впрочем, к таким выкрутасам нашей Мариночки в редакции все давно привыкли, так что удивляться было нечему. К тому же нам сегодня предстояла еще одна встреча с молодым и интересным мужчиной, и у нее был шанс поменять симпатии.

— Оль, ну почему у всех нормальных руководителей такие грымзы-секретарши? — жалобно спросила Марина, как только мы отъехали от дома Кононова.

— Конечно, спасибо за комплимент, но на что это ты намекаешь? — усмехнулась я, покосившись на нее с самым зловещим видом.

Ее это так рассмешило, что она и думать забыла про Оксаночку, которая только мешала нам в течение всего разговора, а целиком переключилась на благодатную тему «я и она». Но мои мысли невольно возвращались к той самой высокой и длинноногой девице, которая имела честь называться секретарем и ближайшим помощником депутата Кононова. «Лицо интеллектом не обезображено», — вспомнила я свое первое впечатление об Оксане Рощиной. Кстати, дальнейшее наше общение не позволило мне ни на секунду усомниться в правильности моего вывода.

Видимо, умственные способности не входили в перечень качеств претенденток при приеме на данную работу. Впрочем, основного впечатления о самом Кононове это не испортило — несмотря на неуместные реплики Оксаны, которая вообще не имела никакого понятия о хороших манерах, он снабдил нас довольно подробной информацией о себе и своих конкурентах на место в Думе. Так что теперь у меня были совершенно конкретные вопросы к следующему респонденту.

К моему величайшему удивлению, у второго депутата Игнатова оказалась очень симпатичная и приятная в общении секретарша, производившая совершенно противоположное и очень благоприятное впечатление. «Не зря все-таки мы так дорожим нашей Мариночкой», — с облегчением подумала я, представляя, какое отношение со стороны обывателей грозило бы нашей редакции, если бы их встречала в приемной невоспитанная особа типа Оксаночки.

Вообще-то моя секретарша и здесь не отступила от своего амплуа и сразу «запала» на шефа — Виталия Александровича, зато и Ольга не вызвала у нее столь явной антипатии, как Оксана Рощина.

Кстати, отдавая должное ее профессионализму, Марина даже удержалась от вопросов по поводу вакантных мест в команде Игнатова. Вышколенная Ольга не вмешивалась в разговор, лишь иногда подстраховывая шефа и приводя математически точные данные социологических опросов, какие-то цифры и показатели. Ничего нового и сенсационного мы с Мариной не узнали, но для качественного репортажа хватало и того, что Игнатов подтвердил уже полученные сведения.

Когда мы выпили по второй чашке кофе, а за окном опустились предвечерние сумерки, Виталий Александрович взглянул на часы. Естественно, мы без слов поняли намек и начали прощаться.

— Благодарю вас за интервью, — улыбнулась я, подавая руку. — Постараемся ничего не переврать, как это обычно происходит с журналистами.

— Ничуть не сомневаюсь в вашей порядочности, — тут же отмахнулся Игнатов. — Если вас прислала Каверина, я совершенно спокоен.

«Интересно, кто она такая? — не без усмешки ломала я голову уже по дороге в редакцию. — Просто всемогущая или, ко всему прочему, очаровала нашего неприступного Кряжимского?»

Марина, явно разочарованная, что все интересные и красивые мужчины давно заняты, сидела нахмурившись.

— Оль, ну, Кононова я понимаю — у него с этой Оксаночкой все о'кей. Но Игнатов на свою секретаршу даже не смотрит. Может, он…

— Он благополучно женат, — чуть ли не по слогам сказала я, чтобы сразу отрезвить Мариночку и развеять ее иллюзии.

Она тяжело вздохнула и больше за время пути не произнесла ни слова. Зато я получила прекрасную возможность хорошо обдумать ситуацию: «Интересно, почему один из кандидатов в депутаты предпочитает иметь в своем предвыборном штате красивую секретаршу, а второй — умную?» Вопреки всему прочему, Ольга Карпова была еще и внешне очень милой, что доставило дополнительное огорчение Мариночке.

Зато я просто ликовала: мы взяли два интервью, сделали несколько снимков и, если немного задержимся в редакции, успеем еще сегодня сделать набросок статьи. «А завтра встретимся еще с Владимирцевым и добавим его высказывания по поводу кадровых перестановок в Думе», — запланировала я на завтрашний день.

По приезде в офис я первым делом схватилась за телефон, чтобы еще раз уточнить время встречи с депутатом.

— Геннадий Георгиевич, это Бойкова, — сразу представилась я. — Ваши планы не изменились, завтра в десять?

— Конечно-конечно, — сразу ответил он. — Все остается в силе. Видите ли, я сейчас с друзьями встречаюсь, скорее всего вернусь поздно, так что раньше десяти принять вас не смогу, — извинился он. — Но завтра я буду ждать вас в своем офисе.

Заранее поблагодарив Владимирцева за сотрудничество, я положила трубку, предвкушая предстоящий разговор. Марину, похоже, постигло разочарование, и она впала в хандру. Пока я возилась со своими записями, она только вытащила пленку из фотоаппарата и написала записку Виктору, который, собственно говоря, и являлся нашим фотокорреспондентом. Уже завтра он должен был прийти в редакцию к девяти утра, так что секретарша сразу ставила его перед фактом — каникулы закончились, пора работать.

Конечно, для самых обычных жителей нашего города Рождество ассоциируется с выходным, но у журналистов порой не бывает этого праздника. Особенно если они намерены сделать хороший, интересный репортаж. Поэтому тешить себя надеждой подольше поваляться в постели я не стала и помчалась в ванную, как только будильник затрезвонил в семь утра.

Вообще-то особой надобности в такой спешке не было — «пробок» на дорогах не ожидалось, сотрудники появятся в офисе не раньше девяти… Но почему-то сидеть дома просто не хотелось, поэтому, даже не позавтракав, я помчалась на работу. По дороге забежав в супермаркет, я купила пару йогуртов, с большим трудом заставив себя отвернуться от колбасы и сыра — по примеру Маринки надо было хотя бы немного последить за фигурой и дать желудку отдохнуть от праздничных деликатесов.

— Все готово, — после приветственного жеста кивнул Виктор на кучу готовых фотографий, лежащих на его столе.

Честно говоря, его умению обходиться минимумом словарного запаса я редко удивлялась — зачастую он умудрялся передавать информацию только при помощи жестов. А вот поразительная работоспособность нашего фотокорреспондента меня всегда восхищала. Он и сегодня не разочаровал меня: пока я к восьми часам приехала в офис, Виктор уже сделал свою работу.

— Просто безобразие! — начала я изображать праведный гнев. — И здесь ты обскакал начальство! Как тебе не стыдно — не успел приехать и уже работаешь. Кстати, как в гостях?

Виктор во время моей тирады стоял с самым невозмутимым видом, а уже через пару секунд его лицо выражало примерно следующее: «Правильно говорят: женщины и логика — вещи несовместимые». Так и не проронив ни слова, он молча протянул мне красиво упакованную подарочную коробочку. Про то, что это был его подарок к Рождеству, мне объяснять не надо.

Даже не открывая, я догадалась, что там могут быть только мои любимые духи «Sonia Rikiel». Когда в половине девятого на рабочее место явились Кряжимский и Марина, их тоже ждали сюрпризы — футляр для очков и красивый французский шарфик. Наличие подарков автоматически перетекло в чаепитие, которым мы тихо и почти по-домашнему отпраздновали Рождество — тоже с сюрпризом Виктора — великолепным тортом-суфле. Но ровно в девять в нашем офисе уже царила рабочая атмосфера, пора было возвращаться к повседневным делам. Я осмелилась еще раз позвонить домой Владимирцеву и предупредить, что ровно в десять мы подъедем к его офису.