Подобно солнцу - Ланге Пауль Вернер - Страница 7

После небольшой военной интерлюдии с непослушным князем острова Оноре (Хонавар) 22 октября Алмейда появляется у Каннанура. Здесь, во владениях союзного раджи, который, как и раджа Кочина, надеется, что с помощью португальцев будет сломлено господство Каликута, Алмейда провозглашает себя вице-королем Индии. Мы уже догадываемся, что еще успевает сделать Алмейда во время своего пятидневного пребывания в Каннануре: заложенная здесь крепость называется Сан-Анжел, ее будут защищать сто пятьдесят солдат и две каравеллы. Магальяйиша нет в числе защитников и этой крепости. Он остается на кораблях, которыми Алмейда еще располагает, и плывет в Кочин. Там он становится свидетелем великолепной церемонии коронования местного раджи. Король Мануэл велел изготовить для Вассала в Кочине корону, которую как раз теперь и должен был Алмейда водрузить на голову раджи.

Другие князья на Малабарском побережье остались верны прежним партнерам. Так, очень скоро вице-король получает весть, что в Килоне, лежащем к югу от Кочина, португальцам не было разрешено заложить фактории с персоналом. Расправу Алмейда предоставил — как многие другие военные акции до этого — своему сыну Лоуренсу, который уже во время битв за Кильву, Момбасу и Опоре проявил себя как исключительно храбрый и осмотрительный воин. О нем шла молва, что он заговорен и от любого клинка, и от любой пули. Но это, конечно, не так и мы об этом в свое время узнаем. Однако пока дому Лоуренсу опять удается одержать блестящую победу. Когда же всего через несколько дней после отбытия из Кочина он возвращается назад, то может сообщить отцу, что флот восставших, в котором было двадцать семь кораблей, полностью разбит, сам же он не потерял ни одного человека.

К концу 1505 года на Малабарском побережье воцарилась обманчивая тишина. Франсишку ди Алмейда приказал оснастить и загрузить в Кочине караван судов под командованием Фернана Суариша, хотя и без того трюмы кораблей еще в Каннануре были забиты почти до самого верха мешками, полными корицы и гвоздики. Караван покидает Индию на второй день нового года.

Оставленное небольшое войско португальцев вынуждено отбивать нападения непокорных индийских владык, объединившихся вокруг каликутского раджи, а также мусульманских купцов, поскольку рассчитывать на подкрепление можно только с началом юго-западного муссона. Ситуация кажется им наиболее благоприятной для того, чтобы отплатить за зверства, учиненные в Каликуте проклятыми португальцами. Отомстить этим варварам в вонючих кожаных колетах и ржавых латах, молящимся на деревянных идолов и действующим, словно заправские пираты, Одним ударом, как нечисть, вымести их с Малабарского побережья. Раджа Каликута собрал двести девять кораблей (правда, среди них около ста тридцати — маленькие суденышки без вооружения) и повел их в середине марта против основных сил португальского флота в Каннануре.

Но они не застали противника врасплох. Именно в то время Лоуренсу ди Алмейде, находившемуся как раз в Каннануре, нанес визит весьма странный человек, одетый в арабское платье, но уверявший, что он итальянец и зовут его будто бы Лодовико ди Вартема. То, что рассказал младшему Алмейде скиталец, пустившийся однажды в дальние странствия, в равной степени удивительно и поучительно. В 1502 году он покинул Рим, «поскольку был несметлив и не расположен учиться по книгам», и решился «собственными глазами увидеть различные места этого мира, ибо свидетельства даже одного Очевидца стоят больше, чем все разговоры, вместе взятые, основанные на легендах и слухах». В Египте и Сирии он изучил арабский язык, стал вести образ жизни мусульманина. Это позволило ему беспрепятственно путешествовать по всем странам мусульманской сферы влияния — его будто бы даже за- несло в Индокитай и на Молуккские острова. Правда, сейчас есть основания предполагать, что сведения об Индокитае и Молукках он почерпнул у арабских купцов. Бесспорно, однако, что его описания Мекки, Медины и районов Южной Аравии первое письменное свидетельство европейца о тех областях мира. Но сейчас было не до рассказов о приключениях и чудесах далеких стран, пережитых и увиденных Вартемой, — он открывает Лоуренсу план нападения, про который проведал в Каликуте.

Таким образом, португальцы были предупреждены, когда 16 марта 1506 года, как позже записывает Вартема, они увидели возникшие на горизонте, словно лес стройных деревьев, мачты приближающихся кораблей. И несмотря на то что в распоряжении дома Лоуренсу находилось только одиннадцать каравелл, вид противника не вызвал отчаяния. Все и каждый уже привыкли презирать индийские войска, снято верят в боевую силу своих и, конечно, в поддержку всевышнего.

Тем не менее морская битва при Каннануре станет для Магальяйнша и большинства его товарищей крещением огнем. По сравнению с ней Кильва, Момбаса, Оноре и Килон были детскими играми. дом Лоуренсу потерял много людей, прежде чем ему удалось подавить сопротивление экипажа флагманского судна противника, а потом совместно с Нуньу Важ Перейрой засыпать пушечными ядрами самый большой вражеский корабль, так что не составило большого труда закрепить на его борту абордажные крючья. Кстати, Перейра — капитан именно того корабля, на котором сражается собресальенте Фернан ди Магальяйнш. Он к тому моменту, а возможно, и раньше, был тяжело ранен. Как сообщает хронист Гаспар Корреа, это не первое его ранение во время столкновений на Малабарском побережье.

Потеря самых больших кораблей, ужасные разрушения, причиненные португальским огнем, заставили в конце концов остатки флота, который, видимо, и вели-то сюда скрепя сердце, обратиться в бегство. Когда все кончилось, на стороне дома Лоуренсу насчитали семьдесят восемь убитых и более двухсот раненых. На следующее утро после битвы море выбросило на берег у Каннанура свыше трех с половиной тысяч трупов.

Алмейда решил, что утопил в крови сопротивление на Малабарском побережье. Он теперь шлет корабли для дальнейших поисков новых военных опорных пунктов и их укрепления. Так Лоуренсу ди Алмейда стал первым португальцем, попавшим на Цейлон. Нуньу Важ Перейра получает особое задание, не менее важное. Он должен разобраться в сложной ситуации, сложившейся в Кильве, восстановить и упрочить господство Португалии в Софале, комендант крепости которой был убит арабами. Подчиненный Перейры Фернан ди Магальяйнш, кажется, тем временем завоевал значительный авторитет. Франсишку ди Алмейда упоминает его имя в отчете королю Мануэлу, где он сообщает о предстоящем предприятии и перечисляет выдающихся лиц, принимающих в нем участие.

Итак, уже двадцатишестилетний Магальяйнш в октябре 1506 года вместе с боевой группой Перейры покидает Индию и направляется к побережью Восточной Африки. По прибытии в Кильву выяснилось, что достаточно одного только вида войск португальцев, чтобы прекратились дрязги по поводу наследования престола. А вот в Софале, напротив, пришлось пустить в ход корабельную артиллерию, пока тридцать шесть португальцев. уже долгое время осажденных в крепости, не были оставлены в покое. Теперь Перейра взял на себя командование фортом. Ему впоследствии будет придаваться особое значение, ведь в гавани Софалы сходятся караванные пути, по которым на побережье доставляется все добываемое южноафриканское золото. Скоро этот город для португальцев будет означать вход в Офир страну, откуда происходили сокровища библейского царя Соломона. Магальяйнш же вряд ли мог отзываться столь хвалебно об этой местности, окруженной топкими болотами, где притаились лихорадка и прочие африканские болезни. Его пребывание здесь заканчивается в сентябре 1507 года, когда пришедшей из Лиссабона эскадре потребовалось подкрепление. Вместе с Перейрой и другими товарищами он отправляется в Мозамбик. Там португальцы проводят время до начала юго-западного муссона, залечивая раны и болезни в наспех возведенном госпитале, строят церковь и совершенствуют систему защиты крепости.

Весной 1508 года Перейра и его команда снова прибыли в Индию. Именно в этот момент у вице-короля Алмейды появились новые заботы, которым не позавидуешь. до сих пор португальцы были почти полными хозяевами на море. Причина такого положения заключалась в том, что большинство арабских и индийских кораблей не было приспособлено для пушек, так как отдельные детали в местах соединения крепились канатами и деревянными шпонами. Но даже если на некоторых из них все же были пушки, то опытные канониры отсутствовали. Поэтому тактика португальцев держать во время боя свои каравеллы, обладающие хорошей маневренностью, на расстоянии пушечного выстрела от врага, чтобы тот не мог пустить в ход луки и пращи, всегда приносила успех. Но сейчас приближается хорошо вооруженный флот египетского султана. На многих его кораблях служат наемники из стран Восточного Средиземноморья. Флот объединился с вооруженными силами каликутского раджи, которому венецианские торговые партнеры прислали в 1503 году двух опытных мастеров по литью пушек и который теперь имеет в своем распоряжении и меткие орудия, и умелых канониров. Помимо этого, к флоту египетского султана присоединятся военные силы раджи Камбея. К этим несчастьям добавилось и то, что пошатнулась система военных опорных пунктов Португалии на суше: пришлось покинуть крепость на Анджидиве и сровнять ее с землей; на трон дружественного каннанурского раджи взошел другой, который месяцы вел осаду форта Сан-Анжел.