Подобно солнцу - Ланге Пауль Вернер - Страница 16

Но на одного из тех, кто с нерешительными или неодобрительными минами сидит напротив Магеллана, идея произвела большое впечатление; отныне он будет ей всячески содействовать. Этот фактор18 Хуан де Аранда — один из трех управителей Каса де Контратасьон. Аранда указывает и прокладывает Магеллану путь, единственный, каким нужно следовать, — в ведомство по колониальным делам, названное «Совет по делам Индий», и в конце концов к королю. Он помогает своему протеже весьма осмотрительно. Наводит о нем справки в Португалии, выжидает, пока не прибудет в Севилью Руй Фалейру. Кстати, встреча обоих партнеров протекает как угодно, но только не дружески. Фалейру обнародует особенно неприглядные черты характера Магеллана, и так достаточно тяжелого, — его вспыльчивость и упрямство: обвиняет в том, что он нарушил свое обещание и полностью раскрыл Аранде их план, чтобы его обойти и обмануть. Возможно, ученого в его подозрениях подстрекает брат Франсишку, прибывший вместе с ним, и сейчас вспыхнет пламя раздора, которое давно тлело, и в конце концов разрушит последнюю нить, связывающую неравных партнеров. На этот раз спор за награду после успешного завершения плавания удалось уладить, возникают только незначительные затруднения: как того требует Фалейру, Аранда вынужден отправиться ко двору в Вальядолид отдельно от обоих партнеров. В январе 1518 года он так и поступает. Но в пути возникает одно соображение, видимо давно его тяготившее и заставившее Хуана де Аранду вернуться в общество своих протеже. Он считает, что его постоянное содействие, прошения к короне и к великому канцлеру, в особенности же его дукаты, которыми так вольно пользуется Фалейру, достойно рекомендуют его для участия в доле от того, что «ниспошлет им воля господня». Магеллан, конечно, хотел бы удовлетворить просьб Уже то обстоятельство, что он не был способен или не хоте, как большинство его соотечественников, извлечь материальных выгоды из службы в Индии, характеризует его как не слишком меркантильного человека. Не таковы Фалейру. Возникает тор из-за процентов. Аранда требует пятую часть, Фалейру предлагает десятую, потом восьмую часть. Затем переговоры прерываются. так как Аранда настаивает на пятой части или вообще отказывается участвовать в этом деле. Правда, он не прекращает и дальше выступать за предприятие. Спустя три недели его настойчивость, вознаграждается восьмой частью от общей доли будущих богатств. гарантированной договором между партнерами.

Но пока это произошло, ловкий фактор Каса де Контратасьон сумел добиться аудиенции у четырех персон: у великого канцлер империи, у кардинала Адриана Утрехтского, у епископа Бургосского и, наконец, у короля Карла 1 (1516–1556, с 1519 года Карл У — император Священной Римской империи). И только два голоса решающие. Соваж, великий канцлер, совсем недавно заступил на свой пост и не расположен, занимать в этом вопросе четкую позицию. Адриан Утрехтский, бывший воспитатель короля. также колеблется. Вряд ли от них можно ожидать поддержки. кардинал даже склоняется через некоторое время к португальской точке зрения. Очень много значит мнение Хуана Родригеса де Фонсеки, епископа Бургосского. Фонсека не просто какой-нибудь обыкновенный прелат. С 1493 года он был облечен обязанностями, очень сходными с обязанностями министра колоний, в настоящий момент он — вице-президент «Совета по делам Индий». Он был когда-то опасным противником Колумба; видимо, он тот самый человек, который инспирировал казнь Нуньеса де Бальбоа, и именно он в скором времени назовет Эрнана Кортеса предателем и бунтовщиком, наверное, даже задумается над планом его убийства. Таков многоликий образ Хуана Родригеса де Фонсеки. Кое-кого из тех, кто отправляется открывать для империи мир, он нередко объявляет своими «племянниками» — так называли в основном незаконнорожденных отпрысков высокопоставленных духовных лиц, привлекая их тем самым на свою сторону. В случае с Первооткрывателем Нового Света роль «племянника» сыграл Алонсо де Охеда. Как поговаривают, Хуан де Картахена, об интригах которого мы еще вдоволь узнаем, такой же «племянник». Правда, Фонсека разглядел соблазнительные перспективы намерения Магеллана и проявляет благосклонность.

А что король Карл? Сыну Филиппа Красивого и Хуаны Безумной только что исполнилось восемнадцать лет. Он неглуп, но неопытен И очень далек от того, что считают правильным его министры и казначеи. С тех пор как король прибыл из Гента в Испанию, ОН постоянно убеждался, что фламандские советники Могут ждать от испанских грандов только враждебного отношения — действительно, они попытались через два года избавиться от ненавистного монарха. Когда король одобряет план плавания в западном направлении к островам Пряностей, он пи- тает надежду, что подобное предприятие перед лицом славы и могущества, которыми оно может одарить Испанию, умиротвори сплотит его своевольных и темпераментных подданных. Но разумеется расходы, связанные с такими надеждами короля, приходятся некстати. Например, за корону Священной Римской империи, обещанную ему на будущий год, пришлось уплатить сто тысяч дукатов на одни только взятки. Все же именно королевский казначей будет тем, кто устранит последние сомнения.

Да, людей, которые позволили великому плаванию осуществиться, зовут не Барбоза, Аранда, Фонсека или Карл 1. Они не командоры ордена Сантьяго, не члены Каса де Контратасьон, не епископы и тем более не короли, а люди, работающие в тихих конторах, но в королевском казначействе их хорошо знают. Самый знаменитый из них — испанец Кристобаль де Аро. Он посредник на Иберийском полуострове Якоба Фуггера из Аугсбурга — финансиста королей, возведшего не одного на трон. Это на его дукаты Карл У обеспечил себе императорскую корону. Аро — сам судовладелец, купец и банкир — располагает разветвленной системой представительств в Антверпене, Лиссабоне и Севилье, он вкладывал капитал в иберийские морские предприятия уже тогда, когда еще Жуан II велел заложить западноафриканскую крепость Сан-Жоржи-да-Мина. После коронации Мануэла 1 де Аро на некоторое время отстранили от торговых сделок, и он вынужден был наблюдать, как была предоставлена возможность его флорентийскому Конкуренту Бартоломео Маркиони снарядить для флота Вашку да Гамы один корабль.

К слову сказать, дела между частными заимодавцами и королевским домом осуществляются обычно следующим образом. действующий в данное время торговый дом предоставляет корабли или финансирует их снаряжение, то есть берет на себя все необходимые расходы по доставке войск в Индию и их вооружению, короче, весь риск плавания. В качестве компенсации торговому дому предоставляется право закупать пряности и другой товар В подвластных Португалии областях, доставлять кораблями в Европу и там продавать, причем сорок процентов от общей выручки должно передаваться короне. Из-за Сказочных прибылей, которые обеспечивает участникам торговля с Индией, возникает яростная конкурентная борьба между представителями банкиров Фуггера и Вельзера, с одной стороны, и купцами из Венеции и Флоренции — с другой.

И хотя Аро был на какое-то время оттеснен от торговли с Индией, ему удается в 1500 году снова послать туда два корабля с эскадрой Педру Алнариша Кабрала. Судя по записям в Конторских книгах, то плавание окончилось для Аро потерями, но в не был настроен на мгновенные выручки. Он продолжает терпеливо вкладывать деньги в морские предприятия и скоро снаряжает пятнадцать кораблей, связавших его лиссабонскую фирму с торговыми факториями в Восточной Африке, Индии и Малакке.

Владелец этих кораблей — умный, смелый купец. Он финансирует также предприятия, прибыль от которых можно получить только через отдаленный срок. Так, мы узнаём из уже упомянутой «Копии последних известий из страны Бразилия, что «Хртостофель де Аро и другие . посланные тогда на исследование Южноамериканского побережья. Через много лет король Мануэл избавляется от своего могущественного кредитора. В ходе событий, прояснить которые не представляется возможным, были потоплены португальской эскадрой у Западноафриканского побережья семь кораблей де Аро. Купец тщетно требует возмещения, но в конце концов оказывается достаточно мудр, чтобы вернуться к себе на родин’. Это происходит в тот момент, когда Магеллан прибывает в Севилью. План западным путем достичь островов Пряностей должен был показаться обманутому судовладельцу даром небес. И в самом деле, план — единственная возможность снова занять господствующее положение в торговле дальневосточными товарами. Поэтому нет ничего удивительного, как впоследствии сообщил секретарь императора Максимилиан Трансильван, что Аро не позволил никому другому отстаивать дело Магеллана и Фалейру перед королевским советом. Он же потом убедил Фуггера предоставить Карлу 1 заем в 10 000 дукатов. Он сам вносит долю в размере 1,6 миллиона мараведи и уговаривает Алонсо Гутьерреса, казначея Севильи, и других состоятельных людей города принять участие в финансировании плавания.