Две женщины и мужчина - Хупер Кей - Страница 35

– Выходит, она не знала, что это место примыкает к стройке?

– Очень может быть. Что, если она пришла туда встретиться с кем-то и этот человек просто воспользовался пустым складом? В таком случае Кокраны тут ни при чем.

– Веселенькая мысль, – мрачно произнес Кейн.

– Но это возможно?

– Вполне.

– А если это правда?

– Если это здание непосредственно не связано с человеком, который держал там Дайну, то у нас снова нет ни одной нити. Но мы пока не знаем этого точно.

Кейн задумчиво смотрел на Фейт, радуясь ее присутствию, так как одиночество сейчас было бы для него невыносимым. Когда он слышал ее голос, то прекращал воображать себе крики страдающей Дайны, а когда смотрел на нее, то больше не видел перед глазами бурые пятна на бетонном полу.

– Вы не все мне рассказали, – снова заговорил Кейн. – Во-первых, вчера вы вернулись из Хейвн-Хауза расстроенной. И я даже не подозреваю, чем это вызвано. Во-вторых, у меня неоднократно возникало чувство, что вам известны и другие подробности о Дайне, которые вы скрываете от меня.

Фейт колебалась, закусив губу.

– Я не знаю никаких подробностей, которые помогли бы нам ее найти, – сказала она наконец.

Кейн на момент закрыл глаза.

– Она жива, Фейт?

– Иногда мне кажется, что я слышу ее голос у себя в голове. Но я не уверена. В Хейвн-Хаузе мне сказали, что у меня, кажется, возникла телепатическая связь с Дайной сразу после нашего знакомства.

– Тогда…

Фейт покачала головой:

– Если я слышу ее голос, значит, Дайна не может или не хочет сообщить мне, где находится, а я не могу контролировать разговор – задавать ей вопросы или требовать ответов. Это просто… возникает само собой, неожиданно и непостоянно. Иногда мне даже кажется, что я слышу собственный голос.

Кейн невесело усмехнулся:

– Это соответствует тому, что говорил мне Ной. Он утверждает, что лишь немногие экстрасенсы даже после многолетней практики способны на большее, чем открывать дверь, а что и как через эту дверь входит, они понять не в силах. По его словам, если когда-нибудь появится экстрасенс, умеющий контролировать свои способности на сто процентов, то весь мир перевернется.

– Нужно попробовать что-нибудь, что поможет мне больше сосредоточиться, – неуверенно сказала Фейт. – Например, гипноз…

– Ной говорит, что экстрасенсов невозможно гипнотизировать.

– Ему виднее, – вздохнула Фейт.

– Это уж точно. – Кейн сделал паузу. – Вы ведь узнали что-то еще в Хейвн-Хаузе, правда, Фейт?

«Скажи ему!»

– Это нам не поможет…

– Что-то о Дайне?

«Скажи!»

Фейт боялась, что это еще сильнее ранит Кейна, но нехотя сказала:

– Не знаю, правда ли это, но одна женщина в приюте, которая проводила много времени с Дайной, убеждена, что она… она считала, что у нее нет будущего.

– То есть как?

– Ева может ошибаться, Кейн. Это всего лишь ее впечатление, основанное на случайных замечаниях и других мелочах. По ее мнению, Дайна всегда чувствовала, что ей отпущено слишком мало времени.

Кейн резко встал, направился к темному камину и остановился, нахмурив брови, потом нагнулся и включил газ, словно ему внезапно стало холодно.

– Это многое объясняет, – пробормотал он.

– Что вы имеете в виду?

– Я всегда чувствовал, что была какая-то причина, по которой Дайна никогда не хотела строить планы дальше, чем на неделю вперед.

– Но если вы были помолвлены…

Он криво улыбнулся:

– Никакой помолвки не было. Я просто сказал репортерам, что мы обручены, так как хотел, чтобы это было правдой. Но мы с Дайной даже не заговаривали ни о чем подобном. Я никак не решался предложить ей, чтобы мы жили вместе, не потому, что Дайна была слишком независимой, а так как чувствовал, что она не готова к такому шагу.

– Бишоп говорил, что Дайна умела предвидеть будущее.

Кейн молча кивнул.

– Тогда она, вероятно, могла предвидеть и свое будущее – хотя бы настолько, чтобы понять, что ей нет смысла строить долгосрочные планы. Может быть, Дайна торопилась устроить мои дела после несчастного случая, зная, что я могу пролежать в коме долгое время.

– Возможно. Но даже если Дайна предвидела свое будущее и считала, что ей осталось немного времени, она ведь могла ошибаться. Даже лучшие из экстрасенсов часто совершают ошибки. Быть может, она еще жива.

– Конечно.

Кейн покачал головой.

– Но я по-прежнему ее не чувствую.

– Мне очень жаль.

– Я почти завидую вашей способности слышать этот голос, – признался Кейн. – Вы хотя бы можете убеждать себя, что между вами сохранилась какая-то связь, неважно, верите ли вы в это или нет. Можете думать, что у вас осталась какая-то частица Дайны.

– Завидовать тут нечему, уверяю вас. У меня не осталось никакой частицы не только Дайны, но и себя самой.

В ее голосе слышалось столько горя, что Кейн не в первый раз ощутил, как тяжело ей приходится. Пришла его очередь сказать:

– Мне очень жаль.

Фейт покачала головой, но ничего не ответила. Она смотрела мимо Кейна, в сторону камина, и в ее глазах отражалось пламя.

У нее были зеленые глаза, а не голубые, как у Дайны, рыжие, а не светлые волосы, да и фигура свидетельствовала о хрупкости, а не об атлетическом сложении спортсменки. Конечно, обе обладали развитым интеллектом и своеобразным, несколько едким чувством юмора, но физически…

Осознав, в каком направлении движутся его мысли, Кейн испытал настоящий шок. Он уставился на Фейт, чувствуя, как колотится его сердце, ощущая тоску, вину и еще какие-то иные чувства, которые не осмеливался анализировать.

– Кейн? – Фейт озадаченно смотрела на него. Она подняла руку, словно собираясь к нему прикоснуться, но тут же ее опустила. Ярко-красные ногти блеснули при свете пламени.

Отвернувшись от камина и от Фейт, Кейн подошел к роялю и сел на табурет.

– Не позволяйте мне утешать вас. – Его голос звучал резче, чем он хотел.

Кейн успел сыграть всего лишь несколько нот, когда Фейт поднялась, пробормотала: «Спокойной ночи» – и ушла в спальню.

Кейн продолжал играть, но чисто машинально. Ему хотелось последовать за ней, но он не мог этого сделать.

Фейт разбудили лучи утреннего солнца, проникавшие сквозь портьеры, и тихие звуки фортепиано. Она оставила дверь спальни приоткрытой по причине, о которой не хотела думать, и, просыпаясь среди ночи, каждый раз слышала звуки музыки.

Понимает ли Кейн, что снова и снова играет одну и ту же пьесу?

Приняв душ и одевшись, Фейт заставила себя выйти в гостиную и спокойно пожелать ему доброго утра.

Кейн перестал играть, но не поднялся из-за рояля.

– Доброе утро. – Его голос был таким же спокойным, как и ее; судя по влажным волосам и свежей одежде, он также только что принял душ, но Фейт не знала, удалось ли ему хоть немного поспать.

– Очевидно, от Дэниэлса нет никаких новостей?

– Нет, но он должен прийти с минуты на минуту.

Фейт кивнула, потом направилась в кухню и налила себе стакан апельсинового сока. Она не очень хотела пить, но ей нужна была минута, чтобы собраться с мыслями.

Что-то изменилось… Она пока не могла понять, в чем заключаются эти перемены, но чувствовала их.

Фейт не знала, как это произошло и почему, но вчера вечером Кейн впервые смотрел на нее не только как на возможное средство найти Дайну. А раз так, значит…

Нет! Она не должна об этом думать!

«Но он ведь думал об этом – думал всю ночь!»

Фейт медленно вернулась в гостиную.

– Я бы хотела…

– Чего? – В голосе Кейна почти не слышалось напряжения.

«Он не должен так страдать! Скажи ему…» Фейт старалась сосредоточиться, но голос в голове исчез, как мыльный пузырь.

– Я бы хотела, – продолжала она, – чтобы у меня была та многолетняя практика, о которой говорил Бишоп. Чтобы я могла сконцентрировать внимание и понять… – Она поставила стакан на столик. – Мне так жаль, Кейн. Я очень хотела помочь, но…

– Вы и помогли – не сомневайтесь. – Он встал и подошел к ней.