Наследник волшебника - Худ Дэниел - Страница 33

Гвидерий едва заметно улыбнулся, Клотен вытаращил глаза.

– Эдил, вам не кажется, что… что ваши стражники ведут себя чересчур дерзко? – спросил он язвительным тоном.

– Это не стражник, – проскрежетал Кессиас, одарив Лайама свирепым взглядом. – Это квестор, слуга герцога, и вам, сэр, лучше бы это запомнить. Более того, – продолжал эдил уже громче, – вы оба сейчас же отправитесь восвояси и будете ожидать там моих распоряжений. И чтобы никто из ваших людей больше не смел нигде появляться с оружием – иначе ослушников ждет кутузка! А вы, – он ткнул в сторону Клотена дубинкой, так что тот вынужден был отскочить на шаг, – вы не высунете носа из своего храма, пока я не выясню, кто прав, кто виноват, и не приду сообщить вам свое решение. Ясно?

Клотен принялся хватать воздух ртом, словно вытащенная на берег рыба.

– Вам ясно? – повторил Кессиас низким, зловеще рокочущим голосом.

– Ясно, – пробормотал иерарх и зашагал к храму Беллоны.

Кессиас развернулся к Гвидерию. Гнев его все еще не охладел, но голос уже звучал не столь угрожающе:

– Простите, мастер Гвидерий, я вынужден просить вас о том же. Через какое-то время я навещу и вас.

– Конечно, – с легкой заминкой произнес жрец. – Я все понимаю, Кессиас.

Он поклонился и повернулся, чтобы уйти, жестом повелевая своим людям следовать за собой. Служители в коричневых рясах, двигаясь четко и слаженно, словно военный отряд, забрали своих раненых и скрылись во дворе храма Раздора. Служители же Беллоны, возможно потому, что их предводитель уже ушел, выглядели не столь собранно и брели к своему святилищу нестройной толпой. Лайам краем глаза заметил Сцеволу: тот помогал какому-то кэрнавонцу подняться вверх по ступеням – точнее, практически тащил его на себе.

“Интересно, участвовал ли он в драке?” – подумал Лайам и тут же решил, что вряд ли. Люди Гвидерия попросту не смогли бы выстоять против юноши. “С его-то подвижностью? Да он обратил бы всех в бегство и в одиночку”.

На миг перед внутренним взором Лайама возникла картина: Сцевола, словно маленький смерч, кружится возле фонтана, меч его мелькает, как молния, а люди вокруг валятся, как снопы. Но тут Кессиас изверг из себя что-то вроде лая, должного означать смех, и опять дал о себе знать Фануил.

– Ну и ну, Ренфорд! Вы чуть меня не оглушили! С чего это вдруг вам вздумалось требовать тишины?

“Мастер!!!”

“В чем дело?” – послал раздраженно вопрос Лайам, пытаясь одновременно улыбнуться эдилу. Если первое получилось, то второе вышло из рук вон плохо.

Кессиас покачал головой. Похоже, он сам толком не понимал, позабавило его вмешательство Лайама или возмутило.

– Чего вы этим хотели добиться, а?

– Да в чем, собственно, дело?

Раздражение прорвалось наружу непроизвольно, точно так же, как и недавний выкрик, столь изумивший Клотена. К счастью, Кессиас уже отвернулся к стражникам – на данный момент площадь возле фонтана заполоняли только они.

“Я нашел ковер”.

Лайам глубоко вздохнул и напомнил себе, что разговор необходимо вести только мысленно.

“Где?”

“На крыше храма Беллоны. Хочешь на него посмотреть?”

“Да”.

Стражники собирали брошенное противниками оружие и разгоняли зевак, Кессиас был занят тем, что ставил охрану возле каждого из враждующих храмов.

Лайам присел на бортик фонтана. Знакомое головокружение – и вот он уже парит над Храмовой площадью, а крохотные фигурки людей копошатся внизу. В одной из них – сиротливо недвижной – Лайам опознал и себя самого. Потом он увидел ковер. Тот был раскатан и лежал на крыше храма Беллоны прямо около купола.

“Ты уверен, что это ковер Тарквина?”

Этот вопрос Лайам задал, когда к нему снова вернулось свое зрение. Он сидел, вцепившись руками в коленки, бессмысленно разглядывая костяшки собственных пальцев.

“На нем выткан орел. И цвет совпадает”.

– Дурацкий вопрос, – пробормотал Лайам сам себе и вновь обратился к дракончику.

“Ты можешь его забрать?”

– Ренфорд! С вами все в порядке?

Голос Кессиаса звучал обеспокоенно.

Лайам вдруг осознал, насколько нелепо выглядит со стороны его абсолютная отрешенность. Он проворно вскочил на ноги:

– Да-да, со мной все в порядке. Меня просто несколько взволновала эта… хм… драка… Обеспокоенность эдила значительно возросла.

– О боги, Ренфорд, вам не следовало в нее ввязываться! Что вы о себе возомнили? Вы же совсем не годитесь для этаких дел!

Лайам стряхнул руку приятеля со своего плеча:

– Не волнуйтесь. Все обошлось, и кончим на этом. Но мне нужно с вами кое-что обсудить.

– Конечно-конечно. Вы уверены, что все хорошо?

– Нет, – подумав, сообщил Лайам. – Не все. Нам нужно поговорить, причем немедленно. По поводу всего этого дела, – и он повел рукой, указывая на храмы.

“Мастер, разумно ли это?”

“Неважно, – отозвался Лайам. На этот раз он послал мысль быстрее и увереннее, чем когда бы то ни было. – Я должен потолковать с ним прямо сейчас – до того, как он отправится к иерархам”.

Вслух же Лайам произнес:

– Есть ли тут поблизости место, где мы могли бы поговорить без помех и откуда можно забраться на крышу?

Эдил вытаращил глаза, потом сделал умильное лицо и почти ласково произнес:

– Конечно-конечно!

– Не смотрите на меня так! – огрызнулся Лайам. – Я вовсе не свихнулся. Просто украденный у меня ковер сейчас лежит на крыше храма Беллоны, и я уверен, что его пытались как-то использовать люди, напавшие на Клотена.

– Ренфорд… – начал было эдил, но тут же остановился и пожал плечами. – Ладно, не буду с вами спорить. Вы точно в этом уверены?

– Да.

– И вы хотите забраться на крышу? На любую или именно на крышу храма Беллоны?

На любую, но так, чтобы нас там не было видно с улицы.

– Ну, тогда крыша здания суда вполне подойдет, милорд, способный выкинуть все, что угодно.

Кессиас прозвал так Лайама во время поисков убийцы Тарквина, и теперь он, как видно, припомнив прежние времена, развернулся и без лишних расспросов зашагал по Храмовой улице.

Лайам двинулся за ним, продолжая беседовать с Фануилом.

“Ты можешь перенести ковер туда?” “Да, но люди могут это увидеть”. “Пусть себе смотрят. Они уже повидали достаточно странных вещей и примут тебя за очередное знамение”. “Как будет угодно мастеру”.

“Вот именно”, – подытожил беседу Лайам, но обнаружил при этом, что ему не удалось сдобрить последнюю фразу достаточной долей иронии.

– Придется над этим как следует поработать, – сказал он, уже скорее себе, и осознал, что опять говорит вслух.

Впрочем, Кессиас его не слышал, он тоже что-то вполголоса бормотал.

– Кидается в потасовку, словно берсерк… нашел ковер там, куда и вороны не залетают… покрикивает на иерархов… и никто ему не указ!..

Лайам также не вслушивался в бормотанье эдила, он торопливо прикидывал, что следует и чего не следует его спутнику знать. Как ни крути, а выходило, что ему придется сказать приятелю о фамильяре, точнее об узах, которые связывают Лайама с уродцем. Иначе не объяснишь, как был обнаружен ковер и отчего это вдруг дракончику вздумалось перетащить его в другое местечко.

Конечно, можно было бы поступить проще: велеть, например, Фануилу после наступления темноты отнести ковер домой, а назавтра объявить Кессиасу, что ему удалось выкупить часть краденого через третье лицо. Но это заняло бы слишком много времени, а эдил, судя по всему, вознамерился поговорить с иерархами уже сегодня. Нет, Кессиаса следовало известить о ковре, теперь ход его расследования может существенно измениться.

“Нашего расследования”, – поправил себя Лайам, поскольку обрел уверенность, что оба дела сливаются воедино. Однако зачем бы людям, способным проходить сквозь защитные заклинания, пользоваться летучим ковром? Такие искусники могут проникнуть в любой храм и без вспомогательных средств.

Продолжавший бурчать себе что-то под нос Кессиас размашисто шагал в сторону городской площади. Взволнованные распространившимися по Саузварку слухами горожане бросались к нему с расспросами, но эдил небрежно отмахивался от них, как от надоедливых мух: