Реплоиды - Кинг Стивен - Страница 2

К тому времени это уже не имело никакого значение. У незнакомца, который не был Джонни Карсоном, было время, чтобы прийти в себя, посмотреть на изумленного Эда Макмахона и сказать: «Сегодня, должно быть, полная луна, как вы думаете?» Это было всё, что он успел сказать до того, как пришли из службы безопасности ЭН-БИ-СИ и схватили его.

«Эй! Вы что думаете, что Вы…»

Но к этому времени они уже его утащили.

В аппаратной студии C воцарилась мёртвая тишина. На мониторах, направленных на зрителей, воцарилась та же тишина. Четвёртая камера подъехала вплотную к зрителям и показала сто пятьдесят ошеломленных, безмолвных лиц. Вторая камера, державшая в кадре Эда Макмахона, показала человека, совершенно сбитого с толку.

Режиссер вынул из своего нагрудного кармана пачку сигарет Уинстон, вынул одну, взял в рот, снова вынул и перевернул так, что фильтр оказался с обратной стороны, и резко перекусил её пополам. Отбросил половину с фильтром в одну сторону, а вторую половинку без фильтра выплюнул в другую.

«Принеси из библиотеки шоу с Риклами» — сказал он. «Нет, Джоаны Риверс. И если я увижу Тоти Филдс, то кое-кого ждёт увольнение». После этого он вышел, опустив голову. Выходя из аппаратной, он с такой силой пхнул стул, что тот ударился о стену, и, отскочив, чуть ли не раздробил череп белолицего молодого специалиста из USC, упав рядом с ним.

Кто-то низким голосом сказал юноше: «Не волнуйся; в такой манере Фред совершает благородное харакири».

Мужчину, который действительно не был Джонни Карсоном, увезли в полицейский участок Бурбанка. По дороге он громко орал не об адвокате, а о целой группе адвокатов. В Бурбанке, как и в Беверли Хиллс и в Голливуде, есть отделение полиции, которое известно просто как «особая служба безопасности». Оно занимается многочисленными аспектами порой безумного мира правоохранительных органов Тинсел Тауна. Полицейские его не любят, полицейские его не уважают…, но зависят. Правило первое. Никогда не плюй в колодец, из которого пьёшь.

«Особой службе безопасности» приписывалось препровождать туда сбитую с ног кинозвезду, чья последняя картина собрала семьдесят миллионов долларов; место, куда можно было доставить избитую жену очень влиятельного продюсера; именно туда и отвезли человека с темными вьющимися волосами.

Мужчина, вышедший на сцену студии С вместо Джонни Карсона вечером 29-ого ноября, назвался Эдом Паладином, и сказал он это так, будто ожидал, что услышав его имя, все упадут к его ногам, а, может быть, просто преклонят колена. Это подтверждалось его калифорнийскими водительскими правами, медицинской карточкой страхового общества, и клубными карточками Амекс и Динер.

Его путешествие из студии C завершилось, по крайней мере, на данный момент, в одной из комнат «особой службы безопасности» Бурбанка. Комната была облицована панелями из крепкого пластика, почти напоминавшего красное дерево, и снабжена низкой, круглой кушеткой и сделанными со вкусом стульями. На покрытом стеклом кофейном столике лежала пачка сигарет Данхилс, и журналы Фортунь, Варьете, Вог, Билборд и GQ. Ковер, покрывавший весь пол, только выглядел пушистым, а на верхней крышке широкоэкранного телевизора лежала программа для кабельных каналов. У одной стены стоял запертый бар, а на другой висела очень красивая картина Джексона Поллока. Однако стены были из пробкового дерева, а зеркало над баром было настолько узким и настолько блестящим, что не могло быть ни чем другим, нежели куском прозрачного только с одной стороны стекла.

Человек, назвавшийся Эдом Паладином, всунул руки в карманы своей слишком яркой спортивной куртки, посмотрел с отвращением на окружающих, и произнёс: «Комната для допросов, как бы её по-другому не называли, всегда останется комнатой для допросов».

Ричард Чейни, детектив первого ранга, в течение секунды спокойно всматривался в него. После этого он заговорил. Именно из-за своего мягкого и вежливого голоса он заработал полушутливое прозвище «Детектив по звёздам». Отчасти, причиной того, что разговаривал он именно так, являлась его искренняя любовь и уважение к артистам. С другой же стороны он им не доверял. Наверное, они и сами не знают, когда лгут.

«Будьте любезны, г. Паладин, ответьте нам, как Вы оказались на съёмочной площадки сегодняшнего шоу, и где Джонни Карсон?»

«А кто это — Джонни Карсон?»

Пит Джакоби, хотевший, когда вырастит стать Енни Янгмэном — как полагал Чейни — бросил на Чейни сдержанный взгляд. Затем он вновь обернулся к Эдварду Паладину и сказал, «Джонни Карсон это тот парень, который является также вместе с тем и г. Эддом. Вы знаете говорящую лошадь? Хочу сказать, что г. Эда, знаменитую говорящую лошадь, знают многие, но ужасно много людей не знают, что он ездил в Женеву, чтобы сделать себе операцию по смене пола и по возвращении он стал…»

Чейни часто позволял Джакоби поразглагольствовать. (Чейни помнил один случай, когда Джакоби защищал одного мужчину, которого обвинили в том, что он до смерти избил жену и маленького сына. После подписания признание, на основании которого этого мерзавца поместили в тюрьму на всё оставшуюся жизнь, он так рассмеялся, что слёзы потекли по его щекам. Слёзы радости, но не сожаления). Но сегодня он этого делать не собирался. Он не хотел, чтобы у Джакоби пошёл пар из задницы; а он это чувствовал, тот уже закипал. Соображал Пит не очень быстро, возможно именно поэтому ему и не светит стать детективом первого ранга ещё два или три года…, если он им вообще когда-либо станет.

Приблизительно десять лет назад в маленьком заброшенном городишке Чоучила произошёл действительно ужасный случай. Пара уголовников (а если верить кинохроники были они на двух ногах) угнали автобус с детьми, похоронили их заживо, после чего потребовали огромную сумму денег. В противном случае, как они сказали, детишки там и останутся — будут обмениваться бейсбольными карточками, пока не иссякнет воздух. Всё закончилось благополучно, хотя могло стать кошмаром. Бог свидетель, не было Джонни Карсона в том школьном автобусе, но происшествие это получило широкую огласку. Это был тот самый случай, о котором было напечатано на первых страницах Лос-Анджелес Таймс, Миррор и Энквайра. Пит не понимал одного: что такого чрезвычайно необычного с ними сталось: в мире ежедневной полицейской работы, в мире, где почти все приобретало оттенки серого цвета, они внезапно оказались в ситуации абсолютных контрастов: раскрываете преступление в течение двадцати четырех часов, максимум за тридцать шесть, или становитесь свидетелями того, как в ваш офис входят федеральные агенты… и дают вам пинком под зад.

Всё произошло так быстро, что даже по прошествию долгого времени он не был совершенно уверен, но считал, что даже тогда у них были смутные догадки того, что Карсона не похищали, но он сам был частью всёго похищения.

«Мы собираемся это выяснить по пунктам, г. Паладин,» — сказал Чейни, и хотя он разговаривал с человеком, пристально смотревшим на него с одного из стульев (тот сразу же отказался от софы), его глаза быстро переметнулись на Пита. Вот уже почти двенадцати лет они были коллегами, и чтобы понять друг друга им нужен был лишь один взгляд.

«Больше никаких историй, Пит».

Получено донесение.

«Во-первых, приезжает Миранда Вонинг», — весело сказал Чейни. «И я обязан Вам сообщать, что Вы находитесь под защитой полиции города Бурбанка. Во-вторых, хотя это может и подождать, я добавлю, что против Вас выдвинуто предварительное обвинение в противоправном посягательстве…»

«В противоправном посягательстве!» На лице Паладина отразилось нескрываемое неудовольствие.

«… на собственность, принадлежащую и сдаваемую в аренду Национальной радиовещательной компанией. Я — детектив первого ранга Ричард Чейни. Со мной — мой помощник, детектив второго ранга Питер Джакоби. Мы хотели бы задать Вам несколько вопросов».

«Устроить мне чёртов допрос? Вы это хотели сказать».

«У меня только один вопрос, касающийся расследования», — ответил Чейни. «Сегодня я Вам задам только один вопрос касательно выдвинутого обвинения; остальные имеют отношение к другим делам».