Везёт же людям... - Леви Владимир Львович - Страница 49

Наоборот — как боль, как целебная боль, — начнет укреплять, закалять.

Станет легче, может быть, даже хорошо станет, и совсем хорошо… Не гарантия, что навсегда. Нет!.. И когда совсем-совсем хорошо вдруг станет, — не строй иллюзий.

Не помысли, что изрекаю психотерапевтические благоглупости — можем гордиться, что принадлежим к великому племени Меланхоликов, подаривших миру, по самым скромным подсчетам, 50 процентов гениальнейших личностей. (Остальные 50 процентов — тоже меланхолики, бодренькие.)

Пока все. Хочу верить, что эта весточка найдет свой адресат — я имею в виду твой почтенный пессимизм — и отвесит ему почтительный подзатыльник. (.)

ИСПОВЕДЬ САПОЖНИКА

..Нет, я не против депрессии только потому, что это депрессия. И не за всякое хорошее самочувствие только потому, что это хорошее самочувствие.

Все можно вынести, если только не обрывается Связь. Личный дух гибнет, когда отрывается от Целого. Спасение — восстановление связи: через любой канал, пусть самый узкий и с чудовищными помехами, через самую ничтожную, но живую ниточку…

Вот еще два отрывка из моей переписки с «заочником», писем которого хватило бы на целый роман.

(!)

Огромное письмо ваше прочел не отрываясь. Как просите, пишу от руки, чтобы "не закрываться" от вас машинкой.

ГЛАВНОЕ. Психотерапия — не утешение, не накачивание оптимизмом, не подсказки дуракам и не выписывание рецептов, а помощь в расставании с иллюзиями.

Обучение мужеству. Так я смотрю на это дело и посему прежде всего хочу развеять ваши иллюзии относительно науки, на которую уповаете, а также персоны, на которую возлагаете некоторые надежды.

Шарлатан поневоле. Неправда, что человек для науки — листок бумаги, который стоит только прочесть, и все сразу станет ясно. Нет и не будет такой науки. Каждый — загадка. Загадку можно разгадать? Можно. Но если эта загадка — человек, то после разгадки перед нами окажется Тайна, в которую можно только углубляться, как в океан.

Если не верите, поищите того, кто скажет иное, для кого человек «открыт». Горько ошибетесь. А я обязан сжечь маску — ту маску, которую вы на меня напяливаете своим упованием. Не волшебник.

Ни об одном человеке не могу сказать: знаю его, понимаю. Только гипотезы, веточки для размышлений.

С каждым — вживаться, разматывать все от пуповины.

"Чем же вы отличаетесь от обыкновенного человека — не специалиста, а просто, скажем, доброжелательного советчика, опытного прохожего?.."

Мне самому кажется, что ничем. Разве что должностью. Спасать чаще всего удастся своей беспомощностью.

Право на смерть. Духовные врачеватели прежних времен высшим средством лечения души, возможным для человека, считали встречную исповедь. Слабому открываются глаза на то, что и у сильного, и «по должности сильного» — те же слабости, та же боль, та же греховность и та же смертность. И что, следовательно, борьба за дух — дело совместное…

Там, внутри, под моей оболочкой, сидите (голый, бескожий) — вы. Там, у вас — в глубине, неопознанный — живу я.

…Перехожу к вашей идее «лишнести». Вы описали ее с огромной художественной силой, говорю без иронии.

Просто волосы дыбом при перечитывании этого места (как и многих других). И тем не менее именно на этом месте хочется схватить плетку и отодрать вас до синих рубцов, приговаривая: — Да как ты смеешь! Как смеешь измываться над Тайной! Как смеешь ставить ни во что ниспосланный тебе божественный дар! Как смеешь судить то, что не тобою задумано, не тобою создано и не для тебя предназначено! ЛИШНИЙ? Да откуда ты знаешь, кто и что лишнее, а что нет?! Да можно ли назвать лишней хоть одну травинку на этой земле? Хоть одну собаку?.. Откуда же ты знаешь, лишний ты или нет, ЧЕЛОВЕК?!

Признаю право на смерть. Но кроме этого существует обязанность жить. Уйма духовной энергии — она-то и мучает, она и болит. У вас ведь душа художника, скажу даже больше — душа философа, особо высвечивающаяся на фоне скудного пайка общепитовской духовности… Протестую против вашего дезертирства.

Помощь отказом в помощи. Между вторым вашим письмом и первым — заметная разница. С детсадовскими иллюзиями уже распрощались. Но еще теплится надежда на какой-то ответ «сверху» — от науки ли, от медицины или от каких-то гуманных дяденек, сидящих в последней инстанции… Судорога потребителя: дайте, дайте! Спасите, помогите! Выручите, устройте! Подскажите, выпишите рецепт!! Дайтельный падеж в страдательном наклонении.

А если «дайте» — стало быть, разумеется, что ЕСТЬ кому дать?.. Есть знающие, умеющие, есть добренькие, есть богатенькие, которые дать могут, если захотят?..

Лечение от человекобоязни. Разглядите людей под коростами оболочек — живое, детское, беспомощное, свое. Вникайте сами, не дожидаясь напрасно, что вникнут в вас. Понимайте, не рассчитывая на понимание, как детский врач. Человскобоязнь иначе не лечится.

Из одиночества — единственный путь.

Силы духовности и добра не там, откуда о них вещают. Они в нас.

(…) Получил сразу два ваших письма. Видно, вы вдохновились моими, набрались мужества и решили меня нокаутировать. «Полный развал души», «умственно дебильное существо» — браво, вот это вера в себя!

Нокдаун есть. Поднимаюсь.

Поединок не окончен, но уже считаю себя вправе вручить вам свинцовую медаль чемпиона ада. Вам плохо, вам непрерывно плохо, вам плохо и еще раз плохо.

Душа ваша живет в аду, работает в режиме ада безвылазно, настроена исключительно адски. У ада вашего людоедский аппетит.

Ключ от рая? Вы писали мне о действиях моих писем — помните?.. «Вспышки солнечного озона в сырой беспросветности… Внеочередной отпуск на Средиземноморье…» Художественное преувеличение — но допустим, есть искорка. А что, если поймать?..

МОЖНО! — МОГУ!

Наивно ведь думать, будто торопливые строчки, написанные неким субъектом, — причина этих ваших вспышек. Ничего ведь нет материального в письмах, кроме бумаги, а у вас приходит вдруг в действие могучая мозговая энергия. Как понимать?..

А так, что они, строчки эти, всего лишь повод.

Все в вас. Весь озон и огонь, все блаженное Средиземноморье, все райское горючее — в вас, только в вас.

Вы просто это открыли — ОТКРЫЛИ СЕБЯ по поводу этих строчек.

Я знаю, я слишком хорошо знаю вашу ошибку. Та же, что и моя, многолетняя: бегство из ада. Нескончаемые попытки бегства. Ад ведь, если помните, устроен по принципу множественных кругов, все пути бегства ведут в еще более адский ад. В этом-то н состоит фокус жизненной пытки. В наркотической беготне мы только упражняем, развиваем, растим свой ад.

Знаю и то, что вы можете, прекратив бегство и повернув свою медаль ДРУГОЙ СТОРОНОЙ, стать чемпионом paя — если не пожизненным, то хотя бы сменным, как я. Знаю, что вы сказочный богач, Аладдин посреди несметных сокровищ — они у вас под ногами, они всегда там, где вы, но вы никак не решаетесь зажечь свою лампу…

Как окрашиваются мозги. В бытность больничным психиатром услышал, как один пациент сказал другому: «Да пошел ты… со своим оптимизмом, от тебя газетой воняет».

Он очень высоко ставил свою депрессию.

Другой мне посоветовал: «Доктор, знаете, как высечь неугасимый огонь истины? Возьмите самого убежденного пессимиста и самого убежденного оптимиста, протрите им лбы зеленкой и хорошенько трахните друг о дружку.»

Для того, кто узнал человеков врачебно, а не по газетам, смешон вопрос, откуда идут личные философии, почему одни видят мир бело-розовым или цыплячье-желтеньким, а другие — фиолетовым, сизо-черным, серо-буро-малиновым… Все краски мира происходят из окраски мозгов, из личного настроения. Я встречал пессимистов до чрезвычайности бодрых и жизнерадостных — и оптимистов восторженно дохлых, едва ворочающих языком.

К вашим услугам пессимизм упоительный, балдежный — и оптимизм кастрированный, заказной, манскенный. Есть также оптимизм душераздирающий, оптимизм кровожадный, и есть тоска образцово-показательная, которую холят и лелеют, как дорогую сердцу болонку…