Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 10

Изменить размер шрифта:

КАМЕЯ[8]

На склоне гор, на склоне лет

Я выбил в камне твой портрет.

Кирка и обух топора

Надежней хрупкого пера.

В страну морозов и мужчин

И преждевременных морщин

Я вызвал женские черты

Со всем отчаяньем тщеты.

Скалу с твоею головой

Я вправил в перстень снеговой,

И, чтоб не мучила тоска,

Я спрятал перстень в облака.

* * *

Я песне в день рождения

Ее в душе моей

Дарю стихотворение —

Обломок трудных дней.

Дарю с одним условьем,

Что, как бы ни вольна,

Ни слез, ни нездоровья

Не спрятала б она.

По-честному не стоит

И думать ей о том,

Что все пережитое

Покроется быльем.

* * *

Небеса над бульваром Смоленским

Покрывали такую Москву,

Что от века была деревенской,

И притом напоказ, наяву.

Та, что верила снам и приметам

И теперь убедилась сама:

Нас несчастье не сжило со света,

Не свело, не столкнуло с ума.

* * *

Сколько писем к тебе разорвано!

Сколько пролито на пол чернил!

Повстречался с тоскою черною

И дорогу ей уступил.

Ты, хранительница древностей,

Милый сторож моей судьбы,

Я пишу это все для верности,

А совсем не для похвальбы.

* * *

Мостовая моя торцовая,

Воровские мои места.

Чем лицо твое облицовано,

Неумытая красота?

Где тут спрятаны слезы стрелецкие,

Где тут Разина голова?

Мостовая моя недетская,

Облицованная Москва.

И прохожих плевки и пощечины

Водяной дробленой струей

Смоют дворники, озабоченно

Наблюдающие за Москвой.

* * *

Я, как мольеровский герой,

Как лекарь поневоле,

И самого себя порой

Избавлю ли от боли.

О, если б память умерла,

А весь ума остаток,

Как мусор, сжег бы я дотла

И мозг привел в порядок.

Я спал бы ночью, ел бы днем

И жил бы без оглядки,

И в белом сумраке ночном

Не зажигал лампадки.

А то подносят мне вино

Лечить от огорченья,

Как будто в том его одно

Полезное значенье.

* * *

Ради Бога, этим летом

В окна, память, не стучи,

Не маши рукой приветы.

А пришла, так помолчи.

И притом, почем ты знаешь,

Память глупая моя,

Чем волнуюсь, чем страдаю,

Чем болею нынче я?

Проноси скорее мимо,

Убирай навеки с глаз

И альбом с видами Крыма,

И погибельный Кавказ.

Злые призраки столицы

В дымном сумраке развей,

Скрой томительные лица

Подозрительных друзей.

Открывай свои шкатулки,

Покажи одно лицо,

В самом чистом переулке

Покажи одно крыльцо.

Хочешь, память, отступного,

Только с глаз уйди скорей,

Чтобы к самому больному

Не открыла ты дверей.

* * *

Как ткань сожженная, я сохраняю

Рисунок свой и внешний лоск,

Живу с людьми и чести не роняю

И берегу свой иссушенный мозг.

Все, что казалось вам великолепьем,

Давно огонь до нитки пережег.

Дотронься до меня — и я рассыплюсь в пепел,

В бесформенный, аморфный порошок.

* * *

Я нынче вновь в исповедальне,

Я в келье каменной стою

В моем пути, в дороге дальней

На полпути — почти в раю.

Ошибкой, а не по привычке

Я принял горные ключи

За всемогущие отмычки,

Их от ключей не отличил.

Дорогой трудной, незнакомой

Я в дом стихов вошел в ночи.

Так тихо было в мертвом доме,

Темно — ни лампы, ни свечи.

Я положил на стол тетрадку

И молча вышел за порог.

Я в дом стихов входил украдкой

И сделать иначе не мог.

Я подожду, пока хлеб-солью

Меня не встретят города,

И со своей душевной болью

Я в города войду тогда.