Умереть, чтобы угодить - Ховард Линда - Страница 13

— Если это и вправду бомба, почему же она не сработала, когда ее бросили в ящик?

— Бомбы в конвертах устроены так, что они срабатывают только при определенном воздействии, когда вскрывают конверт.

— Давайте рассудим здраво. Кто бы мог послать мне такую посылку?

— Напрасно мы согласились на то интервью, — покачал головой судья. — Видишь, что из этого вышло?

— Сначала кто-то предлагал мне работу, а теперь мне прислали посылку. Может, бросим ее в воду?

Видимо, старик представил себе, как они вдвоем топят посылку в ванне и вызывают полицию, потому что вдруг улыбнулся и заметно расслабился.

— Похоже, я превращаюсь в параноика. Бомбу в конверте прислали бы мне, а не тебе.

— В наше время необходимо быть бдительным.

Он вздохнул:

— Ты позволишь мне вскрыть ее?

Сара закусила губу. Это ее долг — защищать судью, а наоборот. Но люди его поколения всегда считали обязанностью мужчины защищать женщин, и Сара понимала, насколько это важно для него.

— Пожалуйста, — почти умоляюще произнес он. Тронутая до глубины души, она кивнула:

— Конечно, вскрывайте.

Судья отступил подальше, развернул сверток, взял не для писем и осторожно разрезал липкую ленту, которой была заклеена коробочка, оказавшаяся внутри. Сара невольно таила дыхание, когда старик взялся за крышку коробки, не счастью, все обошлось.

Под крышкой лежал слой темной оберточной бумаги, судья приподнял бумагу, заглянул под нее, и его лицо ста озадаченным.

— Что там?

— Футляр из ювелирного магазина.

Из коробки он извлек плоскую коробочку — квадратик — стороной не более четырех дюймов. На белой поверхности коробочки было оттиснуто золотом название магазина. Судья потряс футляр возле уха, но ничего не услышал.

— Пожалуй, можно с уверенностью сказать, что это не бомба, — наконец произнес он и вручил футляр Саре.

Сара подняла крышку, вынула тонкий слой ваты и увидела на бархате золотой кулон-каплю: мелкие бриллианты, окружающие большой кроваво-красный рубин. Золотая цепочка держалась в плотных зажимах.

Оба уставились на кулон. Он выглядел изысканно, но Саре и судье почему-то стало тревожно. Кто мог прислать такое дорогое украшение?

— Вещь не из дешевых… — Судья Робертс внимательно разглядывал кулон. — Я бы оценил ее в пару тысяч долларов — только приблизительно, разумеется. Рубин очень хорош.

— Но кому вздумалось послать его мне? — Сара схватила упаковочную бумагу и принялась вертеть ее в поисках обратного адреса. На пол соскользнула белая карточка. — Ага!

Наклонившись, она подняла карточку и прочла надпись на одной стороне. Вторая сторона была чистой.

— Там написано, кто прислал кулон? Сара покачала головой:

— Звучит страшновато…

Судья не видел, что написано на карточке.

— Что там?

Она подняла голову, и в ее темных глазах ясно отразились замешательство и тревога. Поколебавшись, она протянула судье карточку.

— «Маленький дар в знак моего уважения». Но кто его прислал?

Глава 7

Выяснить ее распорядок дня оказалось проще простого. Он мог бы нанять частного детектива и установить слежку за домом, но не хотел привлекать посторонних, чтобы избежать нежелательных вопросов. Несколько раз он проехал по улице, высматривая удобное место для парковки; движение здесь было не слишком оживленным, но достаточным, чтобы чужой автомобиль мог остаться незамеченным. Беда заключалась в том, что припарковаться оказалось решительно негде, дома стояли по обе стороны улицы, по тротуарам целыми днями сновали пешеходы.

Но вскоре выяснилось, что ему необходимо лишь время и упорство. Часами разъезжая по улице, он замечал, когда приходят садовники, и заносил время в крошечную записную книжку, купленную специально для этого. Ее мягкая кожаная обложка выглядела гораздо презентабельнее, чем яркие картонные обложки школьных блокнотов. Пожилая женщина, видимо, кухарка, являлась каждый день к десяти, уходила часов в пять. Время прихода и ухода горничной вскоре тоже появилось в новой записной книжке.

В среду Сара ушла из дома утром и вернулась лишь вечером; он попытался проследить за ней, но на шоссе № 31 она куда-то свернула и затерялась в потоке транспорта, пока он ждал у светофора. Вместо того чтобы бесцельно колесить по округе, он остановился у телефонной будки и набрал номер судьи Робертса. В справочнике этот номер не значился, но он раздобыл его вскоре после того, как увидел Сару по телевизору. У него были полезные связи, многие стремились услужить ему. Ему осталось только попросить, и через несколько часов он получил номер.

К телефону подошла какая-то женщина, и он попросил Сару, считая, что, назвав ее по имени, не вызовет подозрений. Эта фамильярность была не случайна: ему казалось, он уже знаком с Сарой, знает, как она преданна и принципиальна, как безукоризненно она выглядит, как держится, как звучит ее голос.

— Сары сегодня нет, — жизнерадостно ответила незнакомка.

— Нет? Минутку, я совсем запутался. Сегодня у нее выходной? — Он умышленно говорил беспечным тоном и пользовался привычными выражениями.

— Да, выходной.

— Так сегодня среда? Совсем потерял счет дням! Я думал сегодня четверг.

Его собеседница засмеялась.

— К сожалению, еще только среда.

— Ладно, тогда перезвоню Саре вечером. Спасибо. —Он повесил трубку прежде, чем собеседница успела спросить его имя и номер, и записал новую информацию мелкими аккуратными буковками: «Среда — выходной».

Он ощутил трепет волнения. Значит, выходные дни у нее все-таки бывают. Он считал, что уже собрал почти всю необходимую информацию, но продолжал наблюдение, чтобы удостовериться в этом. Ничем не пренебрегать — вот в чем ключ к успеху.

Он был бы не прочь последить за ней целый день, увидеть, чем она занимается, какие у нее интересы и увлечения, но привлекать к себе лишнее внимание все-таки не следовало.

Он вспоминал, как выглядела Сара, когда выводила машину за ворота. Темные волосы распущены, глаза скрыты темными очками в классической оправе. Она производила впечатление надменной, загадочной, экзотической женщины. Машину она водила с легкостью профессионала, и он знал, что в этом нет ничего удивительного: в конце концов, она закончила специальные курсы. Сара посвятила всю жизнь дряхлому судье, который ничем не заслужил такой преданности. Судья даже свое состояние не заработал, а унаследовал. А он спас наследство от транжиры-отца. Судья Лоуэлл всю жизнь только и делал, что торчал в зале суда и выносил приговоры с таким видом, словно это апофеоз мудрости.

Сара заслуживала большего. Она могла претендовать… на что угодно.

Ему хотелось преподнести ей подарок — что-нибудь, что постоянно напоминало бы ей о нем. Это должна быть какая-то вещь, которую она будет надевать ежедневно, прикасаться к ней, беречь ее. Но не одежда — это неприлично. А цветы быстро увядают, и их выбрасывают. Значит, драгоценности. Веками джентльмены дарили их дамам своего сердца — разве не так? Эти украшения неразрывно связаны с тайнами, интригами, даже проклятиями, но его Дар будет абсолютно чист. Однако осторожность не помешает: дарить уникальные драгоценности еще не время, придется ограничиться подарком, купленным в обычном ювелирном салоне, но даже он должен быть особенным.

Он решил купить украшение в салоне, где еще никогда не бывал и где его никто не узнает. Об оплате кредиткой или чеком не может быть и речи: отыскать их владельца не составит труда. Со временем Сара все узнает, но не сейчас.

Он съездил в банк, снял со счета пять тысяч долларов и уехал раздраженный, поскольку кассир в окошке для клиентов на машинах попросил предъявить водительское удостоверение. Но, поразмыслив, он понял, что поступил правильно. Он терпеть не мог, когда его задерживали или изводили вопросами, но ничего не поделаешь — таковы законы общества.

Из банка он отправился в «Галлериа-сентер», твердо зная, что окажется там одним из великого множества посетителей несмотря на будний день. В «Галлериа-сентер» находились несколько ювелирных салонов, и он внимательно изучил ассортимент каждого, прежде чем сделать выбор. Саре подойдет простое классическое украшение, кричащая роскошь только вызовет у нее отвращение — впрочем, как и откровения дешевка.