Рискуя и любя - Ховард Линда - Страница 35

— Можно подумать, я попытался снять с вас платье, — сухо заметил он. — Мое самолюбие уязвлено. — Он с сожалением покачал головой. — А я-то раздувался от гордости!

— Извините меня, это получилось не нарочно.

— Нет, не извиняйтесь, а то пропадет весь эффект.

— Ну вот, теперь я чувствую себя виноватой.

— Я пошутил, не волнуйтесь. — Он улыбнулся ей и коротко приказал одному из своих телохранителей, стоявших за его спиной, как сторожевые псы:

— Отнесите багаж этой дамы в садовую комнату.

— Садовая комната? — повторила она. — Какое милое название.

— Это маленькая комната. Мне хотелось, чтобы вам там было уютно и хорошо. И прежде чем ваша подозрительность возьмет верх над доверчивостью, я спешу уведомить вас, что мои личные апартаменты находятся совсем в другом месте.

— Считайте, что мои подозрения развеялись, — Она взяла его под руку, и они проследовали в дом, где их встретила освежающая прохлада.

Мраморные колонны вздымались к расписному потолку высотой в три этажа. Пол был выложен гранитными плитами более темного оттенка, чем колонны, и покрыт широкими красочными коврами с толстым густым ворсом. Слева и справа вились лестницы, соединявшиеся под аркой, от которой в обе стороны отходили коридоры.

— Надеюсь, вы снабжаете своих гостей подробными картами, чтобы они не заблудились? — сказала она, поднимаясь с ним по лестнице.

— Планировка довольно простая, — ответил он и улыбнулся, поймав ее недоверчивый взгляд. — Никаких лабиринтов. Все коридоры ведут к главному холлу. Если вы обладаете элементарной способностью ориентироваться в пространстве, то без труда найдете дорогу обратно.

Продолжая подниматься, Ниема обратила внимание на старинный гобелен, украшавший стену.

— Сколько лет вашей вилле?

— Не много. Дом был построен в семидесятых одним из нефтяных магнатов с Ближнего Востока. Когда цены на нефть упали, ему потребовалась наличность, и я предоставил ему эту сумму.

На верхних этажах мраморные ступени сменились серо-голубым ковровым покрытием. Сквозь окна в палладианском стиле струился свет. Выглянув в сад, Ниема увидела там плавательный бассейн, чьи очертания напоминали естественное озеро с маленьким водопадом, сверкающим среди камней и ниспадающим в прозрачную бирюзовую воду.

— Наверное, на закате бассейн смотрится потрясающе — как другой мир, — восхищенно промолвила она.

— Я часто там отдыхаю. Плавание помогает расслабиться после тяжелого дня.

Он повел ее по длинному коридору и повернул налево, затем направо и открыл дверь.

— Вот и садовая комната. Надеюсь, здесь вам будет удобно.

Ниема шагнула за порог, и в ее глазах вспыхнул радостный блеск.

— Какая красота!

Садовая комната вполне оправдывала свое название: в ней было полно цветов. Кроме очаровательных букетов, в маленькой гостиной были расставлены восьмифутовые пальмы в кадках и рододендроны. Направо в раскрытых двойных дверях виднелась роскошная спальня. Стеклянные двери выходили на отдельный балкон, утопающий в зелени и цветах. По ширине он был равен спальне и гостиной — что-то около сорока футов.

Ронсар наблюдал, как она осматривает комнату, вдыхает аромат цветов.

— Это тихое, укромное местечко. Думаю, вам тут понравится. Здесь всегда можно уединиться от светской суеты.

— Я вам так благодарна, — промолвила она с неподдельной искренностью в голосе. Ее несказанно тронуло его заботливое внимание. Он не ошибся: она действительно любила иногда побыть в одиночестве и отдохнуть в тишине. Кроме того, балкон предоставлял прекрасную возможность для тайного визита в ее апартаменты, что вполне в стиле Медины. Надо все время держать балконные двери открытыми, хотя даже закрытые они не представляют серьезной преграды для такого опытного взломщика, как Джон.

Ее багаж уже успели внести и поставить на мягкую скамеечку у кровати. Ронсар взял Ниему за руку.

— Горничная распакует чемоданы. Если вы не устали, я устрою вам еще одну встречу.

— Нет, я совсем не устала, — сказала она, вспомнив, что в Париже он обещал ее с кем-то познакомить. Электроника и радиопередатчики были надежно спрятаны в ее сундучке с драгоценностями, так что горничная их не обнаружит и не доложит Ронсару, что его гостья привезла с собой любопытные вещички.

— Мои комнаты находятся с противоположной стороны дома, — сказал он и улыбнулся. — Мне бы, конечно, хотелось, чтобы ваша комната была рядом, но я специально разместил гостевые апартаменты в другом крыле.

— Чтобы уединиться или попытаться обезопасить себя?

— И то и другое. — Его лицо приобрело нежное выражение, тем более удивительное, что оно явно предназначалось кому-то другому, а не ей, Ниеме. — Но уединение и защита необходимы не мне. Идемте же. Я сказал ей, что привез с собой гостью, и она весь день вас ждет.

— Она?

— Моя дочь. Лаура.

Глава 17

Его дочь? Но Джон никогда не говорил, что у Ронсара есть дочь. Ниема тщетно пыталась скрыть удивление.

— Вы ни разу не упоминали о ней, — сказала она. — Я думала, что, кроме сестры, у вас никого нет.

— Возможно, я и параноик, но я делаю все, чтобы ее защитить. Как вы справедливо заметили, я пренеприятный тип; у меня полно врагов.

— Это Элеонора считает вас пренеприятным типом, — поправила его Ниема.

— И она совершенно права. Я недостоин такой женщины, как вы.

Она окинула его лукавым взглядом.

— Успокойтесь, Ронсар. Женщины наверняка бросаются вам на шею, стоит вам лишь намекнуть, что вы их недостойны.

— А я говорил вам, что у вас есть одна пренеприятная особенность? Вы видите меня насквозь. — Оба рассмеялись.

Они были в холле не одни. Мимо них проходили гости, и каждый из них останавливался и приветствовал хозяина дома. Один джентльмен показался Ниеме знакомым, да и он, в свою очередь, ее узнал. Ниема тут же вспомнила, что это тот самый любитель скачек и породистых лошадей, с которым ее познакомили на балу у премьер-министра. Она улыбнулась ему и спросила, как выступила его лошадь на еженедельных скачках.

— Теперь он ваш раб до гроба, — заметил Ронсар, когда они продолжили путь по коридору. — Он всех до смерти утомил своими рассказами о лошадях и скачках.

— Я люблю лошадей, — спокойно ответила Ниема. — А сделать человеку приятное почти так же легко, как подстроить ему гадость.

Переход из одного крыла виллы в другое занял у них довольно много времени, тем более что их поминутно останавливали гости. Наконец они прошли в его частные апартаменты, отгороженные от коридора тяжелыми деревянными дверьми.

— Моя комната здесь, — сказал он, указывая на двойные двери слева.

Ронсар показал Ниеме семейную столовую, уютный рабочий кабинет, небольшой кинозал, комнату для игр, полную всевозможных игрушек, и библиотеку, чьи полки буквально ломились от книг. Тут были и беллетристика, и фантастика, и огромный выбор детских книг.

— Это одна из самых любимых комнат Лауры, — пояснил Ронсар. — Она любит читать. Конечно, сказки и комиксы доктора Сюсса ей уже не интересны, и я забочусь о том, чтобы в библиотеке имелись книги, соответствующие ее возрасту.

— А сколько ей лет?

— Двенадцать. Прелестный возраст. Она сейчас находится между детством и юностью: то играет в куклы, то экспериментирует с губной помадой. Правда, я запретил ей пользоваться помадой еще целый год, — добавил он, усмехнувшись.

Ронсар повернулся к Ниеме, улыбка еще играла у него на губах, но глаза стали серьезными и смотрели куда-то мимо нее.

— Лаура очень хрупкая и слабенькая для своих лет, — произнес он. — Я бы хотел подготовить вас… У нее… проблемы со здоровьем. Каждый миг, что она со мной, я воспринимаю как дар Господний.

Странно было слышать подобные слова от Ронсара. Он открыл дверь в маленькую комнатку, такую светлую и веселенькую, что Ниема невольно ахнула.

— Папа! — раздался детский звонкий голосок. Послышалось жужжание, и она выехала к ним навстречу в инвалидном кресле — маленькая куколка с сияющей улыбкой на бледном личике. Сзади к креслу был прикреплен баллон с кислородом, от которого к ее носу отходила прозрачная трубочка, укрепленная на голове специальной повязкой.