Огненное Сердце - Ховард Линда - Страница 36

— И ты можешь это прочесть? — с сомнением спросил он.

— Нет, но я могу расшифровать.

Он хмыкнул:

— И где мы сейчас находимся?

Она ткнула в предложение на середине страницы.

— Вот здесь.

— Великолепно. Это столько мне объяснило! А шифр у тебя где-нибудь записан?

Она фыркнула:

— Разве я похожа на дуру?

— Ты не записала его, когда занималась расшифровкой этой словесной каши?

— Вспомни, я говорила тебе, что расшифровала и выучила инструкции наизусть еще до приезда в Бразилию. Этот листок нужен, просто чтобы себя проверить. В любом случае шифр меняется с каждым словом. Если не знаешь ключа, который я тоже знаю наизусть, смысла не понять.

— Да, это заставит Кейтса взбеситься, — с удовлетворением проговорил Бен. — У него, наверное, все зудит от нетерпения, он же понимает, что нас обоих не будет в лагере по меньшей мере полчаса.

— Даже дольше, — поправила Джиллиан. — Я собираюсь постирать белье, раз есть такая возможность.

— Прекрасная мысль. Можешь заодно выстирать и мое.

— Сам постираешь.

Он со страдальческим видом положил руку на сердце:

— Ты неестественная женщина. Разве ты не знаешь, что тебе полагается хотеть все делать для своего мужчины?

— Не помню, чтобы заявляла на тебя права, значит, так вопрос не стоит. И вообще, я не понимаю, зачем женщине нужен мужчина, слишком ленивый, чтобы стирать свою одежду.

Он грустно покачал головой:

— Не удивительно, что ты не замужем.

— Не удивительно, что и ты не женат.

— Я этого никогда не хотел.

— Я тоже.

Несколько мгновений он разглядывал ее, и глаза его блестели: эта пикировка пришлась ему по вкусу. Затем он легонько щелкнул ее по носу:

— Даже помолвлена не была? И ни с кем не было серьезных отношений?

Она задумалась, потом пожала плечами:

— Нет. Как-то один парень предлагал мне выйти за него, еще когда я была в колледже, но он меня не интересовал.

— И с тех пор никого?

— У меня были романы, но недолгие.

— А как же ты развлекаешься?

— Работаю.

При виде недоверия, написанного на его лице, она рассмеялась:

— Работать гораздо веселее и интереснее, чем ходить на свидания. Замужество меня не интересует, так что заводить любовные связи я тоже смысла не вижу. Если мне нравится чье-то общество, прекрасно. Но глупо тратить время на то, что не имеет будущего.

Он вскочил на ноги и возмущенно уставился на нее:

— Значит, ты трахалась на балконе с каким-то типом, которого едва знала?

Она сначала растерялась, не понимая, о чем он говорит. Затем вспомнила про гамак и расхохоталась:

— Я никогда не занималась сексом на балконе с незнакомым человеком.

«Или с кем бы то ни было вообще».

Бен заметил, что она снова заговорила сладким голосом, и ему захотелось вытрясти из нее душу.

— Изумительно. По крайней мере, вы представились друг другу.

— А что ты, собственно, так завелся? Разве у тебя самого не было таких «одноразовых» встреч?

— Сколько угодно, когда я был молод и глуп. С тех пор я стал относиться к этому более осторожно.

Она пожала плечами, сделав вид, что не понимает, в чем проблема.

— Я тоже.

Он пошел прочь, злобно бормоча что-то себе под нос, но минуту спустя вернулся и, остановившись так близко, что уперся сапогами в ее ноги, выпятил подбородок и требовательно спросил:

— Так почему ты не хочешь заняться сексом со мной?

Она видела, что он в полной ярости. Желание расхохотаться было почти непреодолимым, и она, прикусив себе щеку изнутри, чтобы сдержаться, ответила с напускным простодушием и хорошо наигранным недоумением:

— Я не хочу иметь сейчас детей. Так какой же смысл тогда заниматься сексом?

Разинув рот, он недоверчиво уставился на нее.

— Господи ты Боже, — наконец выдавил он, словно говоря сам с собой. В глазах у него появилось странное выражение, — У тебя что, никогда не было оргазма? Ведь так?

Слишком поздно Джиллиан поняла, что она наделала, и в ужасе вскочила на ноги.

— Держись от меня подальше, — предупредила она, пятясь от него. Для Бена мысль о том, что ни один мужчина не сумел доставить ей удовольствие, станет вызовом, от которого он не сможет уклониться. Он был настолько уверен в своей мужской сексуальности, что будет с удвоенной настойчивостью стремиться овладеть ею, чтобы показать, какое это удовольствие — секс. Она хотела всего лишь поддразнить его, а вместо этого бросила прямой вызов его мужскому самомнению.

И точно, он придвинулся ближе, неосознанно пытаясь завлечь ее.

— Так вот в чем дело, — пробормотал он. — Лапочка, разве ты не понимаешь, что я позабочусь, чтоб тебе было хорошо? Я не из тех мужчин, которые прыгают на тебя, а через пять минут уже слезают. Я не люблю торопиться, растягиваю удовольствие на час или еще дольше.

На час. Господи Боже! Ее начало трясти от одной мысли об этом. Он был не только сексуален, но и делал это медленно.

— Мне не надо, чтобы ты обо мне заботился! — воскликнула она, вытянув вперед поднятую ладонь, чтобы удержать его на расстоянии. — Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Ни шагу ближе, Бен Льюис!

Но он и не думал останавливаться. Он приближался к ней, как ягуар.

— Ладно, — в отчаянии проговорила она. — Я солгала.

Он замер на месте:

— Солгала? В чем?

— Я просто дразнила тебя.

— Дразнила, — повторил он, и это прозвучало не как вопрос. — Да уж, что верно, то верно, именно это ты и делала.

— Нет, не в этом смысле.

— Это ты так считаешь.

— Ну-у… как бы тебе объяснить, — она попыталась собрать свои разбегающиеся мысли. — Просто… твоя манера держаться действует мне на нервы.

— Моя манера держаться?

— Не делай вид, что не понимаешь меня. Твоя манера держаться. Ты же ведешь себя так, словно ты Божий дар, ниспосланный женщинам, и можешь поиметь любую из них. Где и когда захочешь.

Он скрестил руки на груди:

— Ну, и могу, так оно и есть.

Она тоже скрестила руки на груди:

— Кроме меня.

— Вот оно что, — медленно произнес он. — Ты делаешь это мне назло.

— Что ж, это ничем не хуже того, что делаешь ты. Ты стараешься соблазнить меня только для того, чтобы увеличить счет твоих побед.

— Вовсе нет.

— Неужели?

— Да, не поэтому.

— Так почему же? — Она терпеливо ждала ответа.

Он наклонился к ней так близко, что она могла разглядеть яркие переливы радужки его дьявольских синих глаз.

— Я стараюсь, — он подчеркнул это слово голосом так же, как она, — потому что ты меня волнуешь, заводишь настолько, что мне нет покоя с того самого дня, как мы повстречались.

Джиллиан не хотела этого слышать. Она с огромным трудом удержалась, чтобы не посмотреть вниз. Что, если это правда? Она прибегла к сарказму:

— В данных обстоятельствах ты старался бы точно так же, будь на моем месте любая другая женщина. И, по-твоему, я должна чувствовать себя польщенной?

— Вот здесь ты ошибаешься; например, я никогда не путаюсь с замужними женщинами.

— А я вообще не хочу, чтобы со мной путались. Ясно?

— Еще как хочешь, — он весело ухмыльнулся. — Просто тебе хочется, чтобы тебя уговаривали, чтобы быть уверенной, что тебя ценят по-настоящему.

Вероятно, только голоса возвращающихся с купания мужчин удержали ее от того, чтобы врезать ему как следует по башке. Она отвернулась и схватила свой сверток. Он сделал то же самое. Они не сказали друг другу ни слова, пока мужчины входили в лагерь. Бен закинул за спину ружье и спокойно предупредил:

— Любому, кто попытается подсматривать, разнесу голову.

Джиллиан было легко идти по тропинке, проложенной мужчинами. Она спускалась в лощину примерно на сто ярдов и была совершенно скрыта от взглядов густой зеленью. Конец тропинки упирался в узкий водопад.

Бен оценил обстановку и сказал:

— Мы перейдем на другую сторону ручья. Оттуда я смогу лучше видеть тропку. Между водой и скалой должен быть проход.