Огненное Сердце - Ховард Линда - Страница 23

Он негромко рассмеялся. Теперь можно было разговаривать так тихо, чтобы разговор слышали только двое.

— Перестань дергаться, — сказал он. — Ведь в этом деле мы с тобой заодно. Не забыла?

— Я не забыла, что лучше ты, чем Кейгс или Дутра, — поправила она его.

Он принял обиженный вид:

— Ты мне не доверяешь?

— Ровно столько, сколько кошке, которую запустили в клетку с канарейками.

— Дай мне шанс, и я, точно, тебя проглочу, — промурлыкал он, и тон его был полон такого сладострастного обещания, что сердце ее бешено застучало.

Да, надо было давно посадить его в клетку ради безопасности женского населения этой планеты.

— Ну а теперь, когда мы уже далеко забрались и тебя уже нельзя ссадить, почему бы тебе не рассказать мне о том, что там написано на твоей хитрой карте? Там может оказаться что-то такое, в чем ты не разобралась, что-то, что я замечу лучше, потому что лучше знаком с джунглями.

— Хорошая попытка, — сказала она, вложив в свой тон как можно больше восхищения.

— Я серьезно. — Он шевельнул рукой и слегка погладил пальцами ее бедро. — Почему бы тебе не рассказать мне? Если знают двое, это гораздо безопаснее.

Она отпихнула его руку.

— Я ничего вам не скажу, потому что тогда вы наверняка ухитритесь посадить меня во вторую лодку и бросите нас, а сами помчитесь вперед, чтобы попытаться найти золото и драгоценности.

— Ты действительно мне не доверяешь? — Теперь в голосе его звучало искреннее недоумение.

— Еще бы! Ничего не изменилось. Если я не еду, не едет никто. Мне очень жаль, что вы зря потратили заряд из своего арсенала соблазнителя.

Глава 7

«Заряд из арсенала соблазнителя». Бен скрипел зубами каждый раз, когда вспоминал эту холодную снисходительную фразу. Ладно, он и впрямь пытался ее обработать, но все эти якобы случайные касания заставляли чаще биться его собственное сердце, его организм мгновенно откликался на каждое прикосновение. Всего лишь от легкого касания! Он не испытывал подобного со школы: как будто он крадется к какому-то необычайно вкусному, но запретному плоду, чтобы попробовать хоть кусочек. И что же? Он в нокдауне из-за этих идиотских непонятных чар, которые она на него напустила, а она все такая же хладнокровная и невозмутимая, будто муху отгоняет. Она выводила его из себя, будь она проклята. Интересно, она на самом деле такая холодная или нет? Он же видел, как в ней вспыхивала страсть, когда она взрывалась от злости, чувствовал, как она отвечала на его поцелуи. По крайней мере, так ему казалось, хотя она и отрицала это со свойственным ей упрямством. И еще она продержала его без сна целую ночь, бросив эту взбесившую его реплику насчет занятий любовью в гамаке на балконе. Как раз то, что надо мужчине, интересующемуся женщиной: послушать, как она занималась любовью с кем-то другим!

Его тело, все его инстинкты кричали, что она женщина страстная, но ум не мог найти никаких признаков, которые бы это подтверждали. Она заставила его сомневаться в себе самом — ведь она небрежно отвергала все его заигрывания, словно они были всего лишь простыми уловками… Ну хорошо, может, в какой-то мере они и впрямь были уловками, только чуть-чуть и только на первый взгляд. На более глубоком, глубинном уровне он был совершенно серьезен. Его отношения с женщинами всегда были легкими и приятными. Первоклассным развлечением. Но с Джиллиан все было по-другому. Прежней беззаботной легкости как не бывало. Его решимость завоевать ее росла с каждым днем.

Проклятие, чем же она так его приворожила? Внешне она была довольно обыкновенной: среднего роста, никаких тебе пышных форм. Ее прямые темные волосы были густыми и блестящими, очень привлекательными, но отнюдь не сногсшибательными. У нее были зеленые глаза с длинными темными ресницами. Но в целом больше всего его притягивал живой ум, освещавший ее лицо, а он, черт побери, не привык увлекаться женщиной из-за ее ума. Это хорошо для рассказиков в ярких журнальчиках, но не имеет ничего общего с реальной жизнью. Вся загвоздка была в том, что он ясно видел: она привлекательна, но не более того, а между тем его гормоны настойчиво твердили, что она самая обворожительная и соблазнительная женщина в мире.

Ему это вовсе не нравилось. Он всегда любил женщин, любил секс и всегда предпочитал провести время с женщиной, а не с приятелями. Но в то же самое время он всегда был готов беспечно распрощаться с одной и уйти к другой, значащей для него столь же мало. Такой образ жизни его устраивал, он ничего не хотел в нем менять. Он не хотел, чтобы его мысли занимала одна-единственная женщина, особенно женщина, которую, похоже, нисколько к нему не тянет.

Ему это решительно не подходило, и несколько последующих дней он провел, уговаривая себя, что это всего-навсего заскок, вызванный тем, что других женщин здесь нет. Если бы, скажем, здесь была Терезия, он бы и не смотрел на Джиллиан. Но Терезии тут не было, и выкинуть Джиллиан из головы ему не удавалось. Никогда еще он не попадал в подобный переплет. Если женщина, на которую он положил глаз, на него не реагировала, что случалось крайне редко, то он просто переключался на другую. Здесь же переключиться было не на кого, в этом-то и состояла вся проблема. Вот что в сочетании с ее упорным сопротивлением и выделяло ее из общей массы. Стоит ему несколько раз поиметь ее, и она станет для него такой же, как и другие. Наваждение пройдет.

На исходе шестого для после отплытия, когда они причалили для ночевки, Бен что-то отрывисто крикнул, и бразильцы с обеих лодок тут же спрыгнули на берег с мачете в руках, Джиллиан наблюдала за тем, как они расчищают небольшой участок в чаще кустов и деревьев, доходивших до самой воды и нависавших над ней. Бен говорил слишком быстро, чтобы она могла его понять, поэтому она подошла к нему.

— Зачем они это делают?

— Сегодня мы ужинаем на берегу, — коротко ответил он. — Я чертовски устал от этой лодки и полагаю, что все остальные тоже.

В этом он был прав. Все последние дни Бен был в скверном настроении, Флориано и Висенте день или два рычали друг на друга, а о том, каково было положение на второй лодке, учитывая, кто в ней плыл, лучше было и не думать. Каждую ночь до Джиллиан доносились оттуда ругань и споры, правда, не очень громкие, так что слов она разобрать не могла. Оглянувшись на берег, она заметила, что Дутра не работает, а только с насмешкой наблюдает за трудами остальных.

Бен заметил это одновременно с ней.

— Дутра, возьми мачете и помогай. — Голос его звучал ровно, но непреклонно. Джиллиан никогда раньше не слышала у него такого тона и быстро взглянула в его сторону. Глаза Бена смотрели жестко, без малейшего намека на обычно сверившееся в них веселое лукавство.

Дутра презрительно сплюнул и прислонился к дереву.

— Делай сам.

Шестеро работников, рубивших заросли на берегу, замерли и посмотрели на Бена. Все неподвижно застыли в ожидании его реакции.

Бен улыбнулся, но выражение его лица никто не смог бы назвать приятным.

— Прекрасно. Тогда убирайся из лагеря. Кто не работает, тот не ест, и уж точно, не будет занимать место в этих лодках. Утром мы продолжим путь без тебя.

— Погодите, Льюис! — Стивен Кейтс спрыгнул на берег, его красивое лицо напряглось от гнева. — Дутра нанят мной, и вы тоже. И только я буду решать, кто останется, а кто нет.

— Нет, не будете. — Бен повернулся в его сторону, улыбаясь той же холодной улыбкой. — Вы перестали быть здесь главным с того момента, как мы отчалили от пристани в Манаусе. За эту поездку отвечаю я, так же как хирург отвечает за операцию, а пилот — за самолет. Вы платите мне, чтобы дело было сделано, но делать его мы будем по-моему. Или Дутра будет работать, или он останется здесь. Мы не можем тащить на себе еду и снаряжение для человека, который не работает.

Джиллиан увидела глаза Дутры, маленькие, злобные, сверкающие, как у зверя, почуявшего добычу. Она осторожно, бочком отодвинулась от Бена и присела около рюкзака со своими вещами. Если бы кто-то посмотрел на нее с берега, то увидел бы только ее голову. Но никто не смотрел, вероятно решив, что она благоразумно удалилась от греха подальше. Вместо этого она потихоньку расстегнула на рюкзаке молнию и сунула руку внутрь, нащупывая свой пистолет. Ее рука коснулась металла, и рукоять пистолета успокоительно легла ей в ладонь.