Горны Империи - Верещагин Олег Николаевич - Страница 21

— Пайонир! — выкрикнул молодой всадник, удерживая руку своего напарника, который… Денис изумлённо приоткрыл рот; всадник собирался ударить его палашом плашмя!!! Но почти тут же прогремел голос Муромцева:

— Stehen bleiben! Es ist der Bub aus dem Imperium, es ist der Gast des Landes! Stehen bleiben, Soldat! (1.)

1. Стоять! Это мальчишка из Империи, это гость страны! Стоять, солдат! (немецк.)

А ещё через секунду Денис оказался в руках матери — Валерия Вадимовна обняла сына и рявкнула:

— Убери металлом, козёл!!!

Сам же Денис уже в следующую секунду был буквально заброшен на сиденье и сопровождён толчком отцовского колена под зад.

— Должен сказать, Денис, это было редкостно глупо, — заметил как ни в чём не бывало Муромцев, садясь вперёд и закрывая дверь. — Это Чёрные Гусары, немецкие гвардейцы президента. Не знаю, какой кретин выпустил их для разгона демонстрации… впрочем, я позвонил вовремя. А вот ты рисковал как минимум переломами. Если бы не галстук, мы могли бы и не успеть.

— На месте поговорим, — сказал Третьяков-старший, сбрасывая газеты на пол. — Мы можем ехать, Виктор Анатольевич, а тот этот юный следопыт ещё чего-нибудь натворит… Кстати, чем вызвано это буйное помешательство около президентского дворца?

— А всё тем же, — охотно ответил Муромцев. «Жигули» тронулись с места через площадь, и Денис мельком увидел за стёклами вестибюля дворца стоящих людей — они смотрели наружу напряжённо, замерли неподвижно. Ха, подумал мальчишка, а что ни говори, кадры-то получились наверняка! Жаль, он растерялся и не снял скачущих на него гусар! — Всё тем же. Политикой Бахурева, в данном конкретном случае — тем, что три дня назад он национализировал «Фрукты-овощи», крупнейшую в республике компанию сельхозпродуктов, а генерального директора… — Муромцев выразительно провёл рукой вокруг шеи. — Было за что, он содержал гарем на двадцать мест из несовершеннолетних девочек, отчислял в "фонд развития" по десять процентов заработной платы персонала и привлекал к уборке семи-восьмилетних детей, выплачивая им… не буду даже говорить. В общем, Функа повесили, компанию передали в госуправление — и тут же поползли слухи, что собираются сократить половину рабочих мест как только закупят машины в Империи.

— Бред какой-то, — пробормотала Валерия Вадимовна. Муромцев вздохнул:

— Это и есть самая сложная сторона нашей работы. Если у людей есть копейки, то они в горло вцепятся любому, кто попробует их отнять. И ни за что не поверят сразу, если сказать — я тебе копейки твои на рубли поменяю. Трудней всего не отмыть, одеть, обуть, накормить, это всё можно прямо сейчас сделать, даже без нашей помощи, пожалуй, Бахурев справится. Трудней всего людям дать понять: ты — хозяин. Ты сам. Ты — человек, а не раб. как же тяжело эта вера прорастает… а её ещё и топчут изо всех сил те, кому без рабов — крышка… Ты им всё дашь — а они побегут себе властелина выискивать, который этим всем помог бы распорядиться. И найдут, будьте уверены, найду-у-ут…

Муромцев тяжело вздохнул. И горько сказал:

— Такой красивый город, такая щедрая страна… И так несчастны люди. А главное — не верят они, что можно жить иначе. Почти никто не верит. Боятся верить… Просто боятся.

Денис слушал Муромцева внимательно, как будто впитывал слова. Новые ощущения переполняли его — и это после короткой в общем-то поездки! А что будет дальше?! Как тут жить? Что делать? Как быть? Справится ли отец? Впервые в жизни Денис усомнился в возможностях Третьякова-старшего. Чужая страна. Тут нет его помощников, тут нет телефона, который связывает с управлением ОБХСС по Петрограду… Есть непонятные люди с непонятными взглядами и непонятными желаниями. И даже те, кто, вроде бы «хороший», кто защищает закон — даже они готовы без раздумий ударить человека только за то, что тот фотографировал…

Всю жизнь мальчишка твёрдо знал: за его спиной — Империя. От него нужно лишь быть честным и верным. Империя не бросит, Империя не покинет в беде даже самого маленького и слабого, даже самого старого и вроде бы бесполезного человека. Так не бывает. Но разве бывают девочки, попрошайничающие на вокзале? Виселицы на площади? Роскошный домина — и рядом хибары? Нет. В мире Дениса — нет. Но…

Это и правда командировка в прошлое, подумал Денис. Не только для отца. Для нас всех. Вот оно, прошлое — за окнами, а скоро оно станет ещё ближе и встанет и перед тобой, пионер. Глаза в глаза.

Зажмуриться и отступить?! Закричать, что ты ничего не можешь и бежать?! Так оно этого и ждёт, оно бросится следом, как зверь бросается на бегущего. Следом — это значит в Петроград…

Ну нет…

…Глядя в окно, Денис ощупал в сумочке пистолет. И стал тихонько насвистывать "Взвейтесь кострами"…

Глава 7

РОДОВОЕ ГНЕЗДО

Дом Муромцевых оказался большим двухэтажным зданием, построенным в виде креста посредине аккуратного маленького парка. Над всем нависали лесистые горы хребта Голодный, взбиравшиеся по склонам леса тонули в синеватой дымке испарений. У въезда рядом с чёрно-жёлто-белым имперским знаменем развевался узкий чёрный флаг с белым силуэтом корабля времён Третьей Мировой — и, глядя на него, Денис неожиданно вспомнил наконец, какой это Муромцев — да тот самый, дед которого защищал Владивосток от банд и отстоял и его и остатки флота!!! Вот это да! Денис, чуть выгнувшись, осторожно заглянул сбоку в лицо хозяина дома. Тот сразу повернулся и с улыбкой подмигнул мальчишке, страшно его смутив.

Прохаживались несколько человек в такой же, как у шофёра Коли, форме охранного корпуса — и в чёрно-белой форме, явно дружинники самого Муромцева, все — с компактными автоматами «гепард». Справа от дорожки лежал большой, в пол-парка, пруд. Денис почему-то ожидал увидеть лебедей, но увидел только одинокого рыбака на причале. Рядом с рыбаком сидел огромный чёрно-белый (родовых цветов!) кот. При виде кота Денис неожиданно оробел. Кот выглядел тут хозяином.

"Жигули" подкатывали к главному входу в здание.

По широкой лестнице, опережая высокого мужчину в чёрно-белом — явно слугу — сбегал, торопясь, мальчишка, одетый в зелёный с жёлтым мундир Селенжинского Императорского Лицея. Он махал рукой и улыбался.

— Мой старший, — сказал Виктор Анатольевич. Машина затормозила точно у лестницы. — Приехал как раз… Даже переодеться не успел.

— Пап! — мальчишка безо всякого стеснения повис у отца на шее, едва тот вылез из «жигулей». — У-ухх, па-а-ап!!!

— Славян, погоди, — Виктор Анатольевич деликатно освободился. — Это наши гости. Третьяковы — Борис Игоревич. Валерия Вадимовна. И Денис, их сын.

Третьяковы тем временем уже успели выбраться наружу. И Денис видел, что и мама с отцом чувствуют себя немного неловко. Он же сам с трудом заставлял себя не начать ковырять ботинком дорожку.

А мальчишка тем временем преобразился. Он стал прямым и чуть окостеневшим, слился с мундиром, отцовские глаза похолодели, смуглое лицо построжало:

— Очень рад, — послышался отчётливый щелчок каблуками форменных туфель, мальчишка кивнул, как хорошо отлаженный автомат. — Вячеслав Муромцев, — он тоже ловко нагнулся к маминой руке. — Надеюсь, вы почтите своим присутствием ужин — всё почти готово.

Денис заметил, что чемоданы Третьяковых уже шествуют в дом — не сами, конечно, в руках двух слуг.

— Благодарю, — Борис Игоревич ответил кивком. — Очень рад видеть такого воспитанного юношу.

— Славян, — кивнул Муромцев сыну, — проводи Дениса, покажи ему гостевую. Борис Игоревич, Валерия Вадимовна, ну а вы — со мной.

— Конечно, — Славка опять кивнул и повысил голос: — Максим Фёдорович, чемодан Дениса в комнату рядом с моей!

— Хорошо, Вячеслав, — ответил один из слуг.

Славка посмотрел на Дениса. Взрослые уже поднимались по лестнице. Муромцев-младший показал рукой:

— Пошли?

— Пошли, — согласился Денис. За всю свою жизнь мальчишку-дворянина он видел так близко первый раз… если не считать спортивных соревнований с пацанами из Минского Императорского Лицея. Славка был выше Дениса, тоньше — и двигался сейчас со странной пластикой. На Дениса смотрел открыто и тоже с любопытством, обычным любопытством дружелюбного пацана, который просто не знает, как отреагирует новый знакомый, а сам готов дружить хоть сейчас… а если не хочешь — ладно, я не обижусь. — А кот там, на пруду, ваш? — вдруг спросил Денис. Славка кивнул: