Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Семь легенд мира - Демченко Оксана Б. - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

– Приходи.

Она снова заулыбалась и погладила коней, послушно замерших по бокам. Вороной – под правой рукой, его сын, густо-серый – под левой. И оба послушно пошли за ней, забыв думать о хозяине. Следом устало хромал соловый. Тоэль усмехнулся: надо же, и впрямь как зрячая, не спотыкается и не шарит руками в воздухе. А уж кроткий Актам, следующий за чужим человеком, – вообще зрелище невозможное. Вороной своим нравом доводил конюхов всего света. Он кусался, лягался, брыкался, развязывал и раскусывал узлы, грыз попоны, открывал запоры загонов, чтобы увести на прогулку чужих кобылиц. Впрочем, хозяева кобылиц чуть в обморок от счастья не падали. Как-то раз ему пригнали на следующий день две дюжины молоденьких золотистых лошадок, отобрав лучших со всей округи, стоило вороному выгулять одну рыженькую. Тоэль наблюдал зрелище из окна своей комнаты на втором этаже. Вороной требовательно вскинул сухую горбоносую голову: «Хозяин, мы ведь никуда не спешим?» И они задержались на пару дней…

Хулиган и забияка, убежденный в своей безнаказанности и уникальности. И правда – ему все прощалось. Не потому, что оценен дороже своего веса в золоте. Род Иттэ племенных коней не продает, только отдает на время друзьям. Лучшие гриддские скакуны – не слуги, а побратимы. Актам безмерно верен другу и пойдет с ним в мертвую пустыню и в безнадежный бой. Может ли в таком случае считаться большой бедой испорченная попона или покусанная рука недостаточно восторженного и внимательного конюха? Нет, конечно.

А вот одно касание тоненькой ладошки слепой Миры ему показалось достаточным признанием собственной уникальности. Столько интересного и необычного Тоэль от каравана никак не ожидал. Хороший вечер, обещающий если не радость, то уж покой и отдых. На земле вообще мало радости. Но уже скоро семь веков, как он прикован к ней, бескрылый и одинокий. Всегда одинокий, а с тех пор, как ушел из гор – вдвойне. Небо больше не желает принимать его.

Тоэль глянул с застарелой тоской в темнеющий свод, уже без признака ржавых облаков, с разгорающимися кострами далеких звезд. Поежился: и даже глаза звезд с некоторых пор холодно, насмешливо и отчужденно взирают на него. Вздохнув, повернулся к маякам Вселенной спиной и шагнул под полог шатра дабби.

Чуть улыбнулся.

Его принимали как очень дорогого гостя. На ковре из того самого юктасского шелка, что он вспоминал по пути. С золотой вышивкой, сделанной руками лучших мастеров, и горами подушек. И тут же, на подносах и в сосудах – фрукты, редкое вино далекого западного Римаса, сыры, которые почти невозможно сохранить в пустыне от высыхания. Орехи, мед, курага, дыни…

– У тебя удивительная память на мои странноватые вкусы, уважаемый Амир.

– Дед говорил, ты не слишком жалуешь мясо. Зря, есть ягнятина и она хороша. Как и конина, увы, вполне свежая. Недавно я покупал страже пару молодых жеребцов, и совсем не на мясо. Хорошо хоть, у разбойников кони неплохи, мы отловили всех, что остались без седоков… Я бы себе не отказал в ребрышках или побаловался вырезкой. Не возражаешь?

– Отчего же.

– Отменно. – Амир щелкнул пальцами, кивнул расторопному повару, мелькнувшему у полога. – И к делу. Не люблю портить пищу недосказанностью, хотя многие считают это торопливым и невежливым способом ведения дел. Что я должен тебе за свою жизнь и жизни своих людей? Не скрою, я ими дорожу. И отдаю себе отчет: если бы не ты, мы бы до последнего человека сегодня остались в этой долине, вот только и без шатров и навсегда. Сзади был второй отряд, мне уже сообщили. Они ушли без боя, услышав твое имя. Шесть десятков бойцов.

– За испуг суеверных бестолковых дураков и десяток-другой стрел? Прямо и не знаю. Вот разве – послушай мои глупости. Давно ни с кем толком не говорил, а ты вроде умеешь слушать.

Амир согласно кивнул и откупорил вино. Тоэль принял бокал и задумчиво прищурился, пробуя напиток и размышляя. Обычно его звали и угощали после боя. Но почти никогда не признавали истинного вклада в дело – слишком дорого, лучше уж повздыхать, пожаловаться на скудость средств. А то и сообщить решительно, что без его услуг все обошлось бы вполне удачно, вот и ехал бы дальше стороной. Потом «хитрецы» догадывались почти снисходительно предложить деньги за обучение стражи и выставить условие: раз хочешь золота, дойди с караваном до самого западного торга, там и рассчитаемся. А коли случится большой барыш, то и с премией… Разговоры, не просто портящие аппетит, но оставляющие стойкое желание свернуть шею богатому и шельмоватому прохвосту, непонятно зачем еще живому благодаря случайной помощи.

Все сегодня идет необычно. Стандартное продолжение нудного торга – расспросы типа: «Как вообще можно выцелить наверняка разбойника в гуще схватки?». Он и их ждал уже привычно. Когда кипит ближний бой, обычные лучники бесполезны: надо знать точно, где окажется выбранная шея, и когда откроется щель в доспехе за пару-тройку мгновений до этого момента, короткого и непредсказуемого. Он, спускаясь с холма, не ошибся все семнадцать раз. Столько стрел поднять в полет за короткие секунды – это тоже может он один. И лук такой дальнобойности, пожалуй, тоже один. Потому и помнят имя до сих пор, в нем слишком большой страх. И понимание того, насколько же он – не человек.

Караван «Золотого змея» Омара Багдэша шесть десятков лет назад Кэбир охранял в этих же землях. Старик умел спиной чуять беду и знал точно, что его удача застит свет слишком многим. Он нанял обладателя черного меча, не торгуясь. Честно сообщил, зачем: его хотят убить и лишить всего достояния. Точно так же, без возражений, Омар купил все затребованное и уговорился об оплате с воинами, выбранными новым охранником.

И не пожалел о своей щедрости. Их ждали в двух переходах к востоку от этой долины. Без малого три сотни воинов: старший Багдэш вез не только пряности, но и бесценные рубины горного Тигара, алмазы и шпинель из Шорха, жемчуг южного океана, огромный, как птичьи яйца, и цветной – розовый, черный, лиловый.

Помимо упомянутого еще он продал в степях илла две сотни коней, чьи седоки так и не добрались до содержимого добротно упакованных тюков. «Золотой змей» оглаживал свою рыжую бороду, выкрашенную хной, и блестел совсем не старческими крепкими белыми зубами, хищно улыбаясь барышу и посрамлению врагов. Он отдал половину денег, вырученных за коней, Кэбиру, хотя это и было сверх прежней договоренности. «Их тоже оказалось больше, чем я ожидал, но ты сохранил мою потрепанную годами жизнь», – пояснил купец. И получил меч Кэбира – чтобы жизнь и дальше была под надежной охраной…

– Мира еще не просила тебя поговорить с ней? – Амир снова задал неожиданный вопрос.

– Уже.

– Может, позвать? Девочка умеет слушать. И, я вижу, ты сразу разглядел, сколь ласково светит наше слепое солнышко. Я пошлю за ней?

– Да. Это даже правильно. И расскажи пока, где ты ее нашел? По лицу и прочему – она северянка, из предгорий к западу от Серебряной степи.

– Из рода арагов, что живет у кромки ковыльных равнин. Отсюда – твоему Актаму поболее месяца скакать, сперва на запад, а потом к северу. Я вел тогда караван именно на север, за перевал. У бороев и вендов осенью можно славно расторговаться пушниной. Далековато, но иногда хожу из забавы, ведь скучно не менять маршрут. Кстати, ты меня навел на удачную мысль. Знаю, чем отплатить за «десяток стрел». Но – позже. Мира жила на постоялом дворе небольшой деревни. Из дома ее отец выгнал, говорил – неродная, подкидыш демонов, грех матери… Вообще-то ее правильное имя – Миратэйя, но оно сложновато для моих людей, чужое слишком.

– Как ты решился принять в караван ребенка?

– Я расспросил хозяина корчмы, когда она пришла за местом в караване. Даже сходил в ее родной дом и поглядел на отца. Он гнусный человек, и к тому же свел жену в могилу. Это был редкий для племени арагов союз по решению старейшин. Мать Миры рано осиротела и нуждалась в крепком плече. Так говорили. Могу лишь добавить, что южные араги общаются и роднятся с илла, а степняки некоторых родов женщин ценят куда ниже хороших коней… У матери Миры было много земель под пахоту, скот, добротный дом и, увы, никакой родни. Вот имуществом и распорядились, отдав ее в жены младшему сыну старосты. Оспорить решение оказалось некому. Бил он жену. Видно, тем и ребенка еще в чреве так тяжело покалечил. Весь достаток отошел к его новой семье. Девочку кормили от случая к случаю чужие люди. Я долго думал, всю ночь.