Страсть и блаженство - Ховард Ева - Страница 18

— О, Дэвид. Попроси, чтобы дали номер для новобрачных!

Номер находился на самом верху, надо было долго подниматься по лестнице. Там их ждало вознаграждение — камин и старинная дубовая кровать.

— Где ты это достала? — спросил Дэвид, наливая бренди и разглядывая обложку журнала «Новая розга», который Хоуп бросила на постель.

— Журнал лежал на полке книжного магазина. Посмотри, он издается прямо здесь, в Рэндом-Пойнте! — Она поднесла огонь к его сигарете, затем уютно уселась в кресле у окна с бокалом в руке.

— Не дождусь, когда смогу наведаться к издателю.

— С какой целью?

— Ну, я все же причастна к Сцене. Может, он предложит мне работу модели.

Дэвид неторопливо листал журнал. Наконец он сказал:

— Модель садо-мазо не очень подходящее занятие для жены учителя частной школы.

— Да будет тебе, Дэвид. Сейчас новое тысячелетие. Это никого не волнует.

— Меня волнует! — решительно сказал он. Хоуп почувствовала, как у нее загорелось лицо. В ее глазах тут же появились слезы. Не успел он опомниться, как она скользнула в ванную.

Пока старинная медная ванна наполнялась горячей водой, она, переживая такую несправедливость, пыталась подавить рвавшиеся из ее груди рыдания. Дэвид нашел ее через клуб, что внесло романтическую струю в его жизнь, а теперь он хотел поставить крест на своем и на ее прошлом! Конечно, она понимала, что тут виновата не ревность, а страх потерять репутацию. Он постоянно подчеркивал, что они больше не в Голливуде. Однако ей было обидно, что он так нападает на нее. Хотя, с другой стороны, это чем-то возбуждало ее. Погружаясь в ванну, Хоуп бунтарски строила фантазии о том, как элегантный новый босс кладет ее через колено, крепко шлепает, затем наклоняет над письменным столом и полностью завладевает ею сзади. Она заметила, что Дэвид оценил, как симпатичен Слоун. Ее милый мальчик был разъярен. Он привык к тому, что является единственным симпатичным мужчиной в ее жизни. Что ж, посмотрим, что будет, когда наступит весна.

На следующее утро агент вручил Дэвиду ключи от «Кружевного коттеджа», а Хоуп совершила первую прогулку по Рэндом-Пойнту. Снежная буря стихла, небо покрылось облаками, и было очень холодно.

Первым делом она посетила антикварный магазин «Хьюго Сэндс». В магазине никого не было, владелец сидел в своей конторе, когда прозвенел звонок. Он тут же вышел навстречу — это был умудренный опытом мужчина лет сорока восьми. Хоуп улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Хьюго Сэндс? — Да.

— Я Хоуп Лоуренс. Я буду работать у мистера Тейлора на противоположной стороне улицы.

— Как замечательно! — радость Хьюго была неподдельной, ибо Хоуп была божественно красива.

— Я зашла к вам, чтобы сказать, как мне понравился ваш журнал, — заявила она с неподдельной искренностью и без всякого смущения.

— Правда? — спросил очень удивленный Хьюго, еще больше подпадая под чары божественно красивой посетительницы.

— Чистая правда. Я сама играю, — гордо заявила она.

— Дорогая мисс Лоуренс, вы меня поразили.

— Мне хотелось бы позировать для вас, но муж думает, что это будет не совсем уместно, если учесть его новое назначение в качестве учителя в школе Браемера, — с сожалением призналась она.

— Его можно понять.

— Не могу словами выразить, как я счастлива, обнаружив, что Рэндом-Пойнт — это город Сцены.

— Ваш муж тоже играет?

— Конечно, — просияла она. — Кстати, он нашел меня в клубе «Башня» в Голливуде.

— Да, я слышал о нем. Значит, вы там работали?

— Верно.

— Вы властвовали или подчинялись?

— Подчинялась.

— Вас связывали или шлепали?

— Пожалуй, и то, и другое!

— Я устрою вечеринку в вашу честь, — сказал Хьюго.

— Правда? Как вы добры!

Хьюго предложил показать Хоуп магазин. В конце экскурсии она задержалась в глубине магазина вместе с хозяином и удостоилась крепкой до слез порки березовыми розгами. Вернувшись на нетвердых ногах в гостиницу, она удивилась, заметив, что со времени ее вылазки в городок прошло полтора часа, а Дэвид пьет ирландский кофе в пабе с такой злой миной, какую она еще не замечала на его аристократическом лице.

— Черт подери, где ты была? — спросил он. — Я тебя уже давно жду!

Он вышел из паба и направился к машине, а она покорно шла следом, объясняя, что осматривала городок.

— Только и всего? — Он захлопнул дверцы машины. — Ты точно никуда не заглядывала?

— Точно, дорогой.

— Только дай мне добраться до нашего коттеджа! — грозно сказал он, включил скорость, и машина начала удаляться от гостиницы.

— И тогда что? — спросила она, сделав большие глаза.

— А ты как думаешь? Я буду пороть тебя до полусмерти!

— Дэвид, не надо! — умоляла она и очаровательно надула свои пухлые красные губы. — Это не похоже на тебя.

— Отныне будет похоже.

— Но ты сделаешь это исключительно ради игры?

— Кто сказал?

Через некоторое время они ехали по прибрежной дороге к новому дому, до которого осталось несколько миль.

— Я не выйду из машины, покаты не пообещаешь вести себя хорошо, — заявила она и скрестила руки на груди, когда машина остановилась перед деревенского вида коттеджем.

— Нет, ты выйдешь, — решительно сказал он, открыл дверь и вытащил ее из машины. Мгновение оба смотрели на пенившуюся, синевато-серую воду бухты, затем на белое небо, в котором летало множество кричащих и нырявших в воду чаек.

— Как здорово, дорогой. И это все досталось нам за тысячу двести в месяц?! — воскликнула она, не веря своим глазам и не обращая внимания на пронизывающий холод.

— Агент по недвижимости сказал, что коттедж маленький, — объяснил Дэвид, который был не меньше удивлен. Затем он повел ее в дом. Хоуп с любопытством пошла знакомиться с новым домом. В нем была кухня с подвалом и кладовой, спальня с выходом на чердак и в маленькую гостиную с камином. Она попрыгала на кровати с четырьмя столбиками, опробовала кресло-качалку, полюбовалась собой в большом зеркале и довольно осмотрела место для хранения вещей. Агент включил отопление и позаботился о самом необходимом.

— Как здесь красиво, — выдохнула Хоуп.

— Ты тоже красивая, но сейчас это тебя не спасет.

Он схватил ее за бархатную мочку уха и подвел к первому стулу, оказавшемуся в его поле зрения, сел и перевернул ее на колене. Стащив с нее короткое шерстяное пальто и отбросив его в сторону, он одной рукой обхватил ее за талию, а другой нанес удар. Ее плотные бежевые колготки немного смягчали силу удара его быстро опускавшейся ладони, но она хорошо чувствовала каждый звучный шлепок и начала извиваться.

Хоуп хотела было высвободиться, страшно обидевшись за то, как ее бесцеремонно схватили.

— Это возмутительно! — кричала она. — Только за то, что я решила ознакомиться с окрестностями! Ой!

— Я не люблю, когда меня заставляют ждать. Шлеп! Шлеп! Шлеп!

— Я не могу поверить, что ты делаешь это! — скулила она. — Это так старомодно!

— Привыкай к этому или соображай получше, — сказал он, отвесив еще с десяток весьма крепких шлепков, и столкнул ее с колен. Хоуп терла горевшую задницу через колготки, чувствуя, как хорошо те сохраняют тепло. — Как! Дорогая, ты краснеешь, — с упреком сказал он, усаживая ее себе на колено и погружаясь лицом в ее ароматные волосы. Она позволила обнять себя, но сидела совсем неподвижно и, сложив руки на груди, явно демонстрируя уязвленное самолюбие. Но ее решимость не помешала его губам впиться ей в шею, и вскоре она начала извиваться.

— Я даже не мечтала, что у меня будет такой образ жизни, — недовольно нараспев произнесла она.

— Этого не было бы, если бы ты научилась хорошо вести себя, — сказал он, зажигая сигарету, и начал обходить комнаты. В дверь постучали, и Хоуп бросилась открыть ее.

Чрезвычайно привлекательная брюнетка, ровесница Хоуп, в темно-синем пальто и в баскском берете стояла на пороге коттеджа, держа сумку с провиантом.