Кочевник - Хоук Саймон - Страница 42

— Я даже не подумала об этом, — озабоченно сказала Риана. — А что об этом думает Сорак?

— Он то как раз обдумал эту ситуацию, — сказала Страж, кивая головой. — В настоящее время самое главное — выжить в Бодахе, несмотря на всех немертвых, и найти Серебяный Нагрудник. Это уже достаточно трудная и рискованная задача. С Валсависом можно будет справиться позже, но ты не должна думать, что мы больше не увидим его. Он слишком умный и решительный человек, и просто так не сдастся. Верно, чтобы добраться до Бодаха ему надо проделать долгий путь, но и невозможно сказать, сколько времени займут у нас поиски талисмана. И тем более невозможно сказать заранее, сколько времени понадобится, чтобы справиться с немертвыми. А Валсавис безусловно отправится в Бодах, так как он знает, что это наша цель. А еще он знает, что единственный путь из Бодаха обратно в цивилизацию лежит на запад.

— Мы могли бы перелететь над ним, — сказала Риана.

— Возможно, — согласилась Страж. — Но мы не знаем, захочет ли Кара перенести нас к нашей следующей цели. Она и так уже сделала очень много ради нас. Или скорее ради Мудреца, я бы сказала. В любом случае не очень-то често ожидать он нее слишком многого. Если она решит, что, доставив нас в Бодах, она выполнила свою часть и вернется в Соленое Поле, это будет ее право.

— Да, конечно, — сказала Риана. — Я понимаю.

— Не беспокойся, младшая сестричка, — сказал Сорак, внезапно выходя на поверхность. — Мы справимся. Мы всегда справляемся.

Она улыбнулась, обрадованная тем, что опять видит его, особенно после кошмарного опыта с Киварой. — Ну как, хорошо поспал?

— Да, мне действительно было необходимо отдохнуть. А как ты? Ты же не спала.

— Ты думаешь, что я смогу заснуть в таком месте? — сказала она.

— Я думаю, что ты можешь попытаться, — сказал он. — Тебе потребуется вся твоя сила и энергия, когда мы окажемся в Бодахе.

— Будет уже утро, когда мы прилетим туда, — сказала она. — Немертвые попрячутся в свои щели.

— Да, — сказал Сорак. — Если нам повезет, мы сможем закончить все свои дела до наступления ночи и убраться из Бодаха. Но мы не можем полагаться на это. Мы не в состоянии предвидеть будущее. Так что тебе лучше всего поспать. По меньщей мере несколько часов.

Она неуверенно поглядела вокруг. — Спать на крошечном деревянном плоту, который несется на четырех ветрах на высоте нескольких сотен футов над землей? — Она покачала головой. — Хорошо, я попробую, но, често говоря, не думаю, что это хорошая мысль.

— Сюда, — сказал он. — Я подержу тебя. Попытайся закрыть глаза, расслабиться и уснуть.

Она нырнула в его надежные объятия.

— Закрой глаза, — сказал он.

Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Внезапно она улышала какую-то тихую, успокаивающую мелодию внутри себя, поначалу очень тихую, потом ставшую громче, еще громче, и вот голос Поэта, поющий чудесную, прекрасную песню наполнил все ее существо. На мгновение она даже задержала дыхание, от восхищения и наслаждения. Она никогда даже не подозревала, что он может сделать такое для нее.

Потом она вздохнула и поудобнее устроилась в сильных руках Сорака, чувствуя себя в полной безопасности в его объятиях, а Поэт все пел монотонную, успокаивающую мелодию, пел для нее и только для нее одной. Тихое покачивание плота под ветром стало напоминать равномерное покачивание детской колыбели. Она улыбнулась, уютно лежа в руках Сорака, песня продолжала наполнять сознание, и скоро она поплыла по волнам сна по зеленым и цветущим горным лесам Поющих Гор, а ветры продолжали нести ее к городу немертвых.

— Риана, — сказал Сорак, осторожно сжимая ей руку. — Проснись.

Ее длинные ресницы открылись, и какое-то время она не могла вспомнить, где она находится. Она спала, пока замечательный голос Поэта пел в ее сознании песню для нее, и она во сне перенеслась в свое детство, снова стала девочкой в монастыре виличчи в Поющих Горах.

Во сне ей было не больше семи или восьми лет, ее тело было неловко и угловато, она жила, считая окружающий ее мир чудом, а суровая действительность еще не отравила и не уменьшила искренность ее чувств. Во сне она, свободная как ветер, носилась по лесам, окружающим монастырь и ее длинные волосы развевались позади нее, а ноги легко и свободно отталкивались от обожженой солнцем земли. На бегу из нее буквально лились наружу радость и веселье, и она старалась не отстать от Сорака, хотя он легко обгонял ее с его эльфийской скоростью и выносливостью. Тогда ей казалось, что они будут жить так всю жизнь, учась и тренируюсь в монастыре, охранямые любящим сестринством монахинь-виличчи, купаясь в прозрачно чистой холодной воде лагуны, которая питалась водами веселого горного ручья, бегущего через их зеленую, мирную долину под зеленым покровом деревьев, и они вместе разделяли эти простые и сладостные удовольствия. Это было счастливое время, никаких сложностей и проблем. А когда она проснулась, она со вздохом осознала, что все это прошло, исчезло навсегда, растаяло, как и ее сон.

— Мы на месте, — сказал Сорак.

Она села и огляделась. Они летели над иловыми озерами, а впереди, уже ясно видимый, вставал древний, разрушенный, ужасный и величественный город, Бодах.

Солнце только что взошло. С высоты, на которой летел их деревянный плот, Риана ясно видела полуостров, длинной полосой вдававшийся в иловые озера, который начинался на северном берегу Дельты Раздвоенного Языка, а за ним уже лежало бескрайнее Иловое Море. У самого края полуострова вздымались вверх башни Бодаха, господствующие над окружающим его унылым пейзажем. Риана затаила дыхание.

В первый раз в своей жизни она видела по настоящему великолепный город, свидетельство достижений древних. Но когда они оказались поближе, она могла увидеть, что он являлся только тенью своего прежнего великолепия. На месте многих зданий остались только развалины, а когда-то искрящиеся всеми красками строения стояли искореженные и поврежденные, едва не падая под натиском летящего песка. Был старинные, сгнившие деревянные доки, глубоко вдающиеся иловые озера, когда-то там причаливали лодки и корабли, тогда и в озерах и в море была вода, а не медленно перемещающиеся песок и пыль. Когда-то, тысячи лет назад, в то время, которое ни один из живущих сейчас на Атхасе живых существ не помнил, город был полностью окружен водой, оплот торговли и цветущей культуры. Тот язык суши, который теперь простирается на восток, был затоплен водой, и образовывал защищенный залив, открытый в море.

Риана постаралась представить себе, на что это было похоже тогда, когда дау с треугольным парусом скользили по сверкающей, голубой воде залива, заходя в доки и разгружая там свои товары. Она попыталась вообразить шумные толпы народа вокруг доков, купцов, выгружающих свои товары, чтобы отвести их на рынок, рыбаков, сортирующих свою еще живую добычу, чистящих свои сети и развешивающих их для просушки. Когда они начали спускаться, она внимательно вгляделась в улицы города, когда-то вымощенные кирпичом и булыжником, а теперь покрытые принесенным ветром песком, который песчаными дюнами скапливался у полуразрушенных стен. Она увидела и большие, искуссно украшенные фонтаны на площадях, многие из которых были окружены великолепными каменными статуями. Когда-то они выбрасывали веселые струи воды в прохладный воздух, а сейчас вода исчезла, и вместо нее вездесущий песок наполнял бассейны под фонтанами. Улицы были абсолютно пустынны. Не было ни малейшего признака жизни. Конечно, подумала она, откуда им взяться. Этот город принадлежит немертвым, им и только им.

Откуда они взялись, никто не знал. Легенда гласила, что это были те, кто первыми пришли в Бодах, в поисках якобы спрятанных здесь сокровищ древних, и попали под заклинание давно умершего волшебника, спрятавшего сокровища. Теперь они бродили по улицам города ночью, мертвые, но двигающиеся, заклинание по-прежнему крепко держало их в рабстве и заставляло провести здесь вечность, защищая сокровища, лежавшие внутри города. Они обязаны были нападать на любого живого, оказавшегося на их пути, и они стали ужасающими стражами, нападая на всех, появлявшихся на улицах города и обрекая их на ту же участь. Таким образом, в течении столетий, их число росло и росло, пока Бодах не превратился в город, населенный целой армией немертвых, пустынный днем и наполненный ужасом ночью.