Кнопка - Руда Александра - Страница 37

— Тарас, — сказала я нежно, погладив его здоровую руку. — Ты не умрешь. Совсем скоро ты встанешь на ноги, просто около месяца не сможешь пользоваться рукой. У тебя на ней несколько переломов, плюс еще и ключица пострадала. Что произошло?

— Поскользнулся, когда нес бочку с заготовками. Таша, я так боялся, что я умру, но так и не скажу тебе самого главного! Таша, я же люблю тебя!

Я замерла, а мое сердце ухнуло куда-то вниз. Еще ни разу ни одни парень не признавался мне в любви. И пусть обстановка вокруг была не самая романтичная, мне было очень приятно.

— Я хочу прожить с тобой всю жизнь, — продолжал откровенничать Тарас, — и заботиться о тебе. Я так боялся, что я умру, и ты не узнаешь об этом.

— Ты поэтому меня звал? — мягко спросила я.

— Да, конечно! Просто все время так получалось, что я никак не мог тебе об этом сказать. И вдруг понял, что ты можешь об этом никогда не узнать!

— Тарас, не стоит бояться, — я погладила его по щеке, — теперь все будет хорошо. Ты не умрешь, и, если захочешь, мы с тобой еще не раз поговорим об этом. А сейчас тебе нужно отдыхать, у тебя сотрясение мозга.

— Таша, — Тарас довольно цепко, как для больного, ухватил меня за руку. — А разве ты не должна сделать мне ответного признания? Разве ты не должна мне сказать, что ты любишь меня и мечтаешь прожить со мной всю жизнь?

Что я могла на это ответить? Тарас неплохой человек, но я его не любила. Он часто вызывал у меня раздражение своими неуклюжими попытками заботы, своей уверенностью в мужском превосходстве. И поцелуи его мне не нравились. Но у меня не было другого выбора, как принять молодого человека таким, какой он есть. Во всяком случае, не похоже, чтобы он имел пагубные привычки в виде злоупотребления спиртным или азартными играми, да и руку на жену он, скорее всего, никогда не поднимет, а заработанные деньги будет нести в семью. Большинство моих сверстниц, уже имеющих по несколько детей, о таком мужчине могли только мечтать. Поэтому я просто сказала:

— Давай поговорим об этом в соответствующей обстановке, хорошо? Мне неудобно вот так, при всех.

— Таша, мне кажется, что ты не любишь меня так, как я тебя, — помрачнел Тарас. — Ты слишком много внимания обращаешь на чужое мнение. То ты боялась сплетен, теперь ты не можешь при всех сказать, что любишь меня. Что в этом страшного? Ведь я ни кто-нибудь, а твой жених!

Такая категоричность меня разозлила.

— Ты ведь даже не спросил, что я решила после твоих вчерашних признаний! — напомнила я. — А вдруг я передумала!

Такая мысль, видимо, совершенно не приходила кузнецу в голову.

— Но почему ты могла передумать? Я ведь был честен с тобой! Тем более, я же говорил, я абсолютно нормален! У меня нет ничего от моего недостойного папаши! Я клянусь тебе, Таша! Если не веришь, посмотри на меня внимательнее, ведь мои волосы абсолютно ровные! Я даже лицом — копия мамы!

Я не стала рассказывать кузнецу о наследственности. Ни я, ни даже мой ректор, уважаемый Павел, занимающийся вопросами деторождения, не могли предсказать, как отразится кровь дедушки-мага на детях Тараса. Просто не было ни одного прецедента, а если где и были, то, уверена, в это посвящены очень и очень немногие. Но, наверное, магическая кровь никак не проявится на внуках неизвестного экспериментатора. Думаю, маги бы никогда не упустили такой возможности пополнить свое количество.

— Тарас, — строго сказала я. — Я сейчас не могу разговаривать с тобой о чувствах. Я вижу перед собой больного и действую, как аптекарь. Отдыхай.

Молодой человек что-то недовольно пробурчал и отвернулся.

Я вышла в коридор, где сразу же столкнулась с Лео.

— О, — обрадовался он, — а я тебя искал. Чем закончился разговор с куратором?

Вздохнув, я потупила глаза. Как я могла доверять Лео после того, как мой куратор, с которой я проводила времени едва ли не больше, чем с собственной семьей, была готова отдать меня магам на растерзание? Почему Лео сразу мне поверил? Почему сразу же согласился мне помочь в заведомо проигрышном деле? Это какая-то хитрая ловушка?

— Таша, эй! — сокурсник помахал у меня перед лицом рукой, и, наклонившись, заглянул в мое лицо. — Что происходит? ты меня пугаешь!

— Лео, — решилась я. — Почему ты мне сразу поверил?

— Ну, — подал плечами тот, — ты была очень убедительна. Тем более, что у меня нет оснований тебе не верить.

— Но ведь даже куратор Лиза не поверила!

— Лиза, при всем моем к ней уважении, не знает тебя так хорошо, как я. Я пять лет сидел за тобой в аудиториях. Мы стояли рядом у стола, препарируя трупы. Да, ты почти никогда не обращала на меня внимания больше, чем на мебель, но я-то обращал! За пять лет, что мы были вместе, ты не солгала ни разу! Как я мог тебе не поверить?

Я изумленно подняла глаза на Лео. Он смотрел на меня таким взглядом, что я мгновенно поняла, что он сказал далеко не все. Почему-то вспомнилось, как братья намекали, что кое-кто из моих сокурсников ко мне явно не равнодушен, но я, слишком поглощенная учебой, не обращала на это внимания. О, богиня Подкова, дающая счастье и удачу, сколько всего я еще не замечала? Сколько всего я пропустила в своей жизни? Какая же я эгоистка! Оказывается, поглощенная своей великой целью, я совершенно не обращала внимания на чувства окружающих! И все несчастья, которые происходят со мной — это повод не плакаться на судьбу-злодейку и на вечное мое невезение, а только повод присмотреться к окружающим повнимательнее!

Лео, покраснел, прочистил горло, и сказал совсем не то, что я ожидала:

— Ну что, я снова в игре?

Я молча кивнула.

— Вот и хорошо! — обрадовался парень. — Ты не представляешь, Ташка, каких мы дел с тобой вместе наворотим! Ну, рассказывай, что было в кабинете у Лизы?

А может быть, я все не правильно поняла? Может быть, Лео вовсе не относится ко мне по-особенному, а ему просто скучно? Вот он и решил участвовать в таком опасном деле. Ведь совсем недавно сокурсник едва не умер, и пытался пересмотреть жизненные приоритеты. Возможно, помощь мне — это то стоящее дело, об отсутствии которых в своей жизни он сокрушался в холодном лесу, когда был уверен, что умирает.

В аптекарском деле я разбиралась хорошо. Это было легко. Можно было проводить за учебниками все свободное время, постоянно практиковаться в лечебнице — и тайны человеческого организма открывались перед пытливым взглядом. Но вот тайны человеческих взаимоотношений мне не давались. Не возможно понять, что именно думает человек, даже если ты прочитал сто или тысячу книг. Тут просто нужно быть внимательным, и — самое главное в понимании души человека — больше общаться. Наблюдать за поведением друзей в разных ситуациях. Сравнивать. Анализировать. Запоминать.

Странно, но только сегодня я поняла, какого огромного пласта знаний я себя добровольно лишила, зарывшись в сухие книги и анатомические атласы! А ведь я же мечтаю быть аптекарем, даже не просто аптекарем, а самым лучшим аптекарем! А ведь я знаю, что в аптеку приходят не только за каким-нибудь порошком или мазью. В аптеку приходят, чтобы решить какую-то проблему и ожидают от меня помощи!

— Пойдем, Лео, — сказала я. — Я тебе все расскажу. Нас вскоре ожидают великие деяния.

Ночные разговоры, или О правде

Дома меня ждали неприятности, впрочем, ожидаемые — родители в ужасном настроении.

— Таша! — отец сразу начал с крика, даже не дав мне раздеться. Мама положила ему на плечо руку, но он ее сбросил. — Ты сломала все, что я строил для вас годами!

— Папа, — я устало опустилась на стул, который стоял в прихожей, — что случилось?

— Меня выгнали с работы! — заорал отец еще громче.

Я даже не поморщилась. Я просто ждала — какую гадость Таракан подкинет мне еще? Я не знала, почему он ополчился на меня, но дела с каждым днем становились все хуже и хуже.

— Что ты натворила? — продолжал отец. — Почем господа маги выслали моему начальству письмо? Откуда они вообще знали, где я работаю?