Искатель - Хоук Саймон - Страница 12

Глубинные черви представляли еще большую опасность. Зоркие, внимательные путешественники могли заметить неглубокое углубление, оставшееся в песчаной почве там, где они проползали, но если на тебя начинал охотиться песчаный червь, тебя ждало ужасное будущее, так как они могли почувствовать шаги жертвы на поверхности и приблизиться к ней под землей. Маленькие, молодые песчаные черви могли отхватить руку или ногу. Взрослые глотали человека целиком.

В пустыне были и другие опасности. Еще будучи в монастыре виличчи, Риана учила все, что удалось узнать сестрам, о всех формах жизни на Атхасе, а хищники пустыни занимали целый шкаф со свитками. И в Поющих Горах было немало опасностей, но они не шли ни в какое сравнение с опасностями пустыни. Это было тихое и спокойное, красивое место, но оно обещало смерть любому неосторожному путнику. Днем бдительный путешественник, хорошо знающий опасности пустыни, мог легко избежать их. Но ночью, когда на охоту выходили ночные хищники, опасность возрастала во много раз.

И ночь быстро приближалась.

Вторая Глава

Солнце медленно садилось, бросая на пустыню призрачный свет и заливая ее янтарно-оранжевыми лучами. Окрашенное днем в цвет пламени, ночью небо Атхаса приобретало кроваво-красный оттенок, который после полуночи постепенно переходил в темно багровый, когда луны-близнецы, Рал и Гутай, начинали свое странствие через небо. Сорак и Риана разбили лагерь под старым деревом пагафа, его три скрюченных, зелено-синих ствола широко раскинули свои лишенные листвы ветки над их лагерем. Когда солнце село, они обломали несколько сучьев поменьше и развели костер. Редкая, сухая трава пустыни, которую они нарвали, легко загорелась от искр огненного камня, и скоро маленькое пламя весело потрескивало в неглубоком углублении, которые они вырыли для огня.

Риана выпила совсем немного воды из своего меха, несмотря на мучившую ее жажду. Сегодня они сделали долгий путь, и она чувствовала себя так, как будто у нее вообще не осталось воды в теле, но надо было экономить воду, по меньшей мере до тех пор, пока они не дотигнут оазиса Серебряный Источник, до которого оставался еще день пути на восток. Сорак сделал буквально несколько глотков из своего меха, и похоже ему хватило. Риана позавидовала его эльфлингской способности обходиться минимумом воды. Она с тоской вспомнила о ручейке около монастыря, где вода текла вниз со склонов гор и каскадом спадала в маленький, естественный бассейн. Она была свежа, холодна и ее можно было пить, пить без остановки, и она с сожалением подумала о тех временах, когда она и сестры после занятий с оружием стремительно неслись к лагуне, раздевались и плескались в холодной, бодрящей воде. Она считала, что так будет всегда, а теперь казалось невероятной роскошью возможность мыться каждый день и пить столько, сколько хочешь.

В те времена Сорак всегда уходил от других, проходя немного дальше вниз по течению ручью, туда, где ручеек становился шире, и в середине русла лежало несколько плоских камней. Он занимал свое привычное место на самом большом из этих камней, садился, скрестив ноги в воде, которая текла вокруг него, спиной к другим, плескавшимися в лагуне немного выше его по течению. Звук падающей воды заглушал почти все, за исключением веселых криков сестер, игравших в лагуне, и он сидел один, глядя куда-то далеко, или в воду, на более маленькие камни рядом с собой. Риана научилась не мешать ему в такие мгновения, так как у него была необходимость побыть одному. Сидеть и размышлять.

Вначале, когда они были совсем маленькими, он обычно присоединялся к сестрам в их играх в лагуне, но когда они стали постарше, он всегда предпочитал побыть одному. Риана часто спрашивала себя, быть может это растущее осознание своей мужской природы заставляляло его стесняться веселой наготы других.

Когда она сама выросла, и узнала немного побольше о своей собственной женской сексуальности, она начала часто глядеть на тела других сестер и сравнивать их со своим собственным, которое казалось ей уродливым и угловатым. Другие были выше, чем она, и более изящны, более длинные и гибкие руки и ноги, более грациозные шеи. По сравнению с ними, ее собственные формы казались приземистыми и непривлекательными. Ее грудь и бедра были больше, торс — короче, а ноги, хотя и достаточно длинные по человеческим стандартам, были слишком короткими по сравнению с остальными. И их волосы были намного красивее ее. Большинство виличчи рождалось с густыми, рыжими волосами, встречались однако красные и блестящие темно-красные. Ее собственные серебристо-белые казались скучными и бесцветными по сравнению с ними.

Она глядела на других сестер и спрашивала себя, находит ли Сорак их такими прекрасными, как это кажется ей самой. Возможно, подумала она, он не хочет видеть их наготу, потому что тогда в нем начинает играть его мужская природа, тем же самым спосом, как ее собственная женская природа начина волноваться, когда видела его обнаженное тело.

Конечно она не знала тогда, что природа Сорака значительно более сложна и запутана. Она не знала, что некоторые из членов его племени женщины. Теперь она знает, что когда он уходил и сидел один, погруженный в свои мысли, его волновали проблемы не плоти, но духа, его собственного сознания. Все больше и больше, по мере того, как он становился старше, его мучили вопросы, на которые у него не было ответа. Кто он такой? Из какого племени? Кто его родители? Как он появился на свет?

В конце концов он не выдержал давления этих вопросов, ему необходимо было узнать ответы, он ушел из монастыря и встал на дорогу, которая привела его к поиску Мудреца. Но кто может сказать, сколько времени ему понадобится на этот поиск? Атхас огромный мир со многими секретными местами, и Мудрец может быть в любом. Много лет, намного больше, чем они оба живут, осквернители искали Мудреца и не могли найти, а весь они располагали могущественной оскверняющей магией, которая должна была помочь им в поисках. Не помогла. А у них нет магии, как же они смогут преуспеть?

— Я не могу выкинуть из моего ума мысль, что Дневник Странника — это что-то намного большее, чем просто советы путешественникам, — сказал Сорак, когда он скрестив ноги сидел на земле у огня. Пламя давала очень мало света, читать было почти невозможно, но со своими глазами эльфлинга у Сорака не было проблем, он видел все слова до последней буквы. — Послушай это, — сказал он и начал читать вслух кусок из дневника.

На Атхаса существует несколько типов жрецов. Каждый из них служит одной из четырех основных сил — воздуху, земле, огню или воде. Конечно, последние возможно самые влиятельные в нашем бедном водой мире, но они все могущественны и достойны уважения.

Еще одна группа людей называет себя друидами, и по меньшей мере во многих отношениях они тоже являются жрецами. Друиды особые в том отношении, что они не поклоняются ни одной из основных сил природы, но скорее действуют стараясь поддержать умирающую жизненную силу Атхаса. Они служат планете и планетному равновесию. Многие люди считают, что они взялись за гиблое дело, но никакой друид никогда не согласится с этим.

В некоторых городах короли-волшебники прославляются, как если бы они являются каким-то особым сортом бессмертных существ. И на самом деле, многие правители способны передавать свои магические способности темпларам, которые служат им. Но разве они стоят наравне с основными природными силами, которым поклоняются настоящие жрецы? Я так не думаю.

Риана покачала головой. — Если и есть какое-то скрытое значение в этих словах, то это не то, что я могу различить, — сказала она.

— Возможно здесь спрятано не само значение, а то, что оно влечет, — сказал Сорак. — Посмотрим, что именно Странник пишет здесь. На поверхности выглядит так, что он просто пишет о магии жрецов, описывая то, что существует. В этой части дневника он, по большей части, описывает то, что знают все. Какая необходимость в этом? Если, конечно, он не хочет сказать кое-что еще, что-то такое, что не так легко увидеть.