Байки на бис - Дуров Лев Константинович - Страница 47

Не знаю, не знаю…

Партия трясунов

Наверное, только в нашей стране существует неистребимая любовь к партиям. Не к объединениям, не к обществам, не к союзам, а именно к партиям, и непременно – «нового типа». Просто какая-то патологическая тяга к этому сообществу. Иных хлебом не корми, но дай организовать какую ни на есть, но – партию!

Когда некие остроумцы организовали и официально зарегистрировали «Партию любителей пива», бывший секретарь Кунцевского райкома партии Москвы, давно спившийся, был возмущен таким вероломством.

– Эстеты, мать их! – гремел он в узком кругу единомышленников-собутыльников. – Деньги им девать некуда, так они их на конскую мочу переводят! Товарищи, предлагаю тост за партию нового типа: «Партию ползунов-сорокаградусников»! Бросим клич, и под наши знамена встанет вся многострадальная Россия!

Дядя Саша, его первый сподвижник, бывший инструктор райкома, поддержал идею и сразу же внес предложение:

– А знамя оставим наше – красное! Да и гимн уже есть, – и он прокуренным голосом пропел на мотив «Песни о Щорсе»:

– Не стыдитесь, пьяницы, носа своего:

Он ведь с красным знаменем цвета одного!

Э-эй, э-эй, эх, цвета одного!

Они допили бутылку и стали обсуждать программу и устав партии нового типа.

Последний народный артист СССР

Очень интересная была история с присвоением мне звания «Народный артист СССР».

Мы со Спиваковым были в одном указе, говорят, в последнем. Очень смешная история вышла. Мне позвонили из приемной президента и сказали: Лев Константинович, вот такого числа Михаил Сергеевич Горбачев будет вам вручать звание «Народного артиста Советского Союза». Я говорю: сейчас я посмотрю, ладно? Открыл свою книжечку, посмотрел и вижу, что у меня съемка. «Извините, ради Бога, у меня съемка в кино». – «Вы нас плохо понимаете, что ли?» – «Нет, нет, я очень хорошо понимаю, но у меня съемка». – «Странно». И повесили трубку.

Прошел месяц. Через месяц опять звонок: Лев Константинович, Президент Советского Союза Михаил Сергеевич Горбачев такого вот числа будет вам вручать звание. Я говорю: можно я посмотрю? Знаете что, я занят в этот день, у меня спектакль и еще к тому же выездной. – «Вы наверное плохо нас понимаете?» – «Нет, нет, очень хорошо».

И прошло полтора года. И позвонил мне не кто-нибудь, а Коля Губенко и говорит: Лева, будь ты неладен, я министр культуры, чтобы ты в понедельник или там в воскресенье явился ко мне, мы с тобой соседи по улице. Убью, если тебя встречу. Я говорю: хорошо. Пришел, и когда он протянул мне папку эту синюю, и сказал: вот я вручаю звание Народного артиста СССР Льву Константиновичу Дурову. Я взял эту папку и у меня во что-то мягкое провалились пальцы, и он так взял и дунул, и мне в грудь пыль, я весь стал серого цвета. Оказалось, она полтора года пролежала, моя папка. Так и не получил из рук Михаила Сергеевича. И пусть Михаил Сергеевич на меня не обижается.

Вдруг металлурги обидятся?

Как-то в разгар перестройки я предложил Михаилу Ульянову, который был в ту пору председателем Союза театральных деятелей, поставить вопрос о том, чтобы отменить звания заслуженных и народных артистов. Ульянов вошел с этим предложением в правительство. Там его внимательно выслушали и… схватились за голову: «Да вы представляете, что будет?! Ведь тогда придется отменять звания врачам, металлургам, строителям». Так и остались на весь мир две страны, где артистам присваивают почетные звания – Советский Союз и Болгария. Правда, после развала Союза таких стран, наверное, уже больше.

Янки, гоу хоум!

Миша Вострышев, мой знакомый литератор, чистая душа, всегда был очень восприимчив к человеческим страданиям. И когда американцы стали бомбить Югославию, он вместе с другими москвичами направился к американскому посольству, чтобы в знак протеста забросать его гнилыми фруктами и тухлыми яйцами. Но поскольку гнилых фруктов и тухлых яиц в продаже не было, а все свежее стоило дорого, он долго боролся с искушением: а не лучше ли выпить на последние деньги пива. Но чувство солидарности с братьями-славянами взяло верх, и он разорился на десяток мелких яиц. У посольства он остановился, чтобы оглядеться и покурить. А пакет с яйцами положил на бетонную тумбу. Подошел мужик и стал алчно коситься на этот пакет и дергать кадыком.

– Братьев-славян уважаешь? – наконец спросил он.

– Уважаю.

– А я, между прочим, тоже славянин.

– И что? – не понял Миша.

– А то, что я второй день только овсянку жру, да и та кончается.

Миша понял намек мужика и все же спросил:

– И что ты предлагаешь?

– Давай устроим бартер.

Тут Миша вообще ничего не понял.

– Как это? – спросил он.

– А так. Я вижу, ты простуженный. Так вот, ты даешь мне яйца, а я за тебя орать буду. А когда я голодный и злой, голос у меня – не приведи Господь!

– Ори, – согласился Миша.

– Да-а-алой! – заорал мужик так, что Миша понял – он не прогадал. – Па-а-азоррр! Го у хо-о-ом!

Как я себя увековечил

Однажды меня пригласили в «винный тур». Это вовсе не 10-дневное пьянство. Мы ездили по шато – огромным замкам, которые живут за счет виноградников и изготовления вина. Там нас принимали хозяева и была дегустация их вин. Если бы это происходило у нас, то был бы скандал на скандале, потому что вино они сплевывают. Полощут им горло, ощущая аромат вина. А рядом стоит бочка с опилками или песком, и все сплевывают вино туда. Очень жалко было выплевывать! Я старался делать это как можно меньше… Но так как мы объезжали каждый день иногда по 2–3 шато, я понял, что сплевывать все же надо… Но это очень вкусно – я впервые попробовал настоящие сухие вина. Это особая культура, это замечательно. Но я и тут себе не отказал в валянии дурака. Там подвалы-хранилища иногда на десятки километров протяженностью, все наполнены бутылками с вином. И все покрыто плесенью, стены почти черные. Когда мы там шли, я отстал от группы, быстро достал из кармана монетку и, как это принято у нас в России, написал на темной стенке английскими буквами «Лев Дуров». После этого я сказал: «Подождите, ребята! По-моему, у меня галлюцинации! Посмотрите, что там за углом на стенке написано?» Они посмотрели и говорят: «Лев Константинович! Кажется, у вас существует какой-то двойник!» Я сказал: «Кошмар!». Так я и не «раскололся», и они, наверное, до сих пор думают, что у меня есть двойник! Так что я себя там «увековечил»!

Ювелирная работа

Вспоминаю рассказ своего друга Михаила Евдокимова (царство ему небесное!).

Отец у Миши был кузнец. Работает он как-то на кузнице. Маленький Миша подходит и спрашивает:

«Отец, трех рублей нет?» А он без паузы: «Отгадал!» – и продолжает ковать.

Или другой случай – приходит к ним сосед: «У моих вил зубец отпал, ты можешь перековать?» Тот: «Ну, это ювелирная работа! Давай 30 рублей и завтра приходи!» Сосед 30 рублей отдал, а папаша сыну: «Миш, ты иди в сельпо, там вилы по 10 рублей продают, купи три штуки!»