Тонкая темная линия - Хоуг (Хоаг) Тэми - Страница 14

Кадроу с интересом наблюдал за ней.

– Мне что-то не полагалось видеть, мисс Бруссар?

Пальцы Анни плотнее сжали скомканное постановление об аресте.

– Я должна ехать.

– Вы ведь были на месте преступления вчера вечером. Мой клиент заявил, что вы спасли ему жизнь. Вам потребовалось немало смелости, чтобы остановить Фуркейда. – Адвокат придержал дверцу, пока Анни устраивалась за рулем. – Чтобы жить честно, требуется мужество.

– Откуда вам это знать? – пробурчала Анни. – Вы же адвокат.

Насмешливое выражение исчезло с его пожелтевшего лица. Анни почувствовала, как горяч его взгляд, хотя она даже не смотрела на него.

– Злоупотребление властью, злоупотребление служебным положением, злоупотребление общественным доверием – все это ужасные вещи, мисс Бруссар.

– То же самое можно сказать и о преследовании, и об убийстве. И называйте меня «помощник шерифа Бруссар». – Анни повернула ключ зажигания и захлопнула дверцу.

Машина двинулась вперед, и Кадроу пришлось отступить в сторону. Он плотнее запахнул плащ, когда порыв весеннего бриза залетел на стоянку. Болезнь нарушила его температурный баланс, поэтому адвокат теперь либо горел, как в огне, либо дрожал от холода. В этот день Кадроу промерз до костей, но в его душе горел огонь целеустремленности. Если бы он шел чуть быстрее, постановление об аресте Ника Фуркейда было бы теперь у него в руках. Только покровительство Огюста Ноблие спасло его от тюрьмы.

– Я уничтожу вас обоих, – пробормотал Ричард Кадроу, глядя вслед удаляющейся полицейской машине. – И мисс Бруссар поможет мне в этом.

ГЛАВА 8

Как Анни и подозревала, известие о стычке между Ренаром и Фуркейдом уже обошло весь город. Полицейские, дежурившие ночью, медсестры из больницы Милосердия рассказали свою часть истории за ужином в закусочной «У мадам Колетт», а за завтраком официантки подавали эту новость вместе с дежурным блюдом.

Анни выдержала лавину едких замечаний, когда подошла к стойке за обычной чашкой кофе. А потом получила от враждебно настроенной официантки ответ:

– Кофе кончился.

Владельцы закусочной «У мадам Колетт» вынесли свой вердикт. Остальные жители Байу-Бро с этим тоже не станут медлить. Анни подумала, что людям всегда требуется виновный, осужденный пусть не судом, так хотя бы общественным мнением. Они почувствовали себя преданными, обманутыми системой, которая вдруг оказалась снисходительной не к тому, к кому следовало.

В маленьком придорожном кафе официантка выдала Анни стаканчик с кофе и пожелала приятного дня. Она явно была не в курсе новостей. Напиток оказался типичным для этого заведения – слишком черный, слишком крепкий и горький от цикория. Анни перелила его в свою кружку-непроливайку, добавила три порции суррогатных сливок и поехала прочь из города.

Затрещало радио, напоминая ей, что она в городе не единственная, кто попал в передрягу.

– Всем патрульным машинам, находящимся поблизости. Возможна ситуация два-шесть-один на стоянке трейлеров. Конец связи.

Анни схватила микрофон, одновременно нажимая на акселератор:

– Говорит Чарли-один. Я в двух минутах езды. Конец связи.

Когда в ответ не раздалось ни звука, Анни снова взялась за микрофон. Снова зазвучал хриплый голос.

– Внимание, Чарли-один. Вы выходите из эфира. У вас, вероятно, проблемы с рацией. Конец связи.

– Я приняла сигнал два-шесть-один. Конец связи.

Рация молчала. Анни положила микрофон на место, раздраженная поломкой, не еще более взбудораженная вызовом. Код два-шесть-один означал сексуальное насилие. Она расследовала много дел об изнасиловании. В таких случаях Анни оказывалась не просто еще одним полицейским, прибывшим на место происшествия, но и женщиной, способной помочь жертве, поддержать ее и посочувствовать.

Стоянка трейлеров располагалась как раз посередине между Байу-Бро и Лаком – дюжина старых проржавевших вагончиков, размещенных на двух акрах поросшей сорняками земли еще в начале семидесятых.

Трейлер Дженнифер Нолан – розовый с грязно-белым – стоял в дальней части стоянки. На входной двери красовалась желтая лента с надписью «полицейское расследование». Анни постучала и представилась. Внутренняя дверь приоткрылась сначала на два дюйма, потом на пять.

Если представшее перед ней лицо и было когда-то хорошеньким, то Анни засомневалась, что оно когда-нибудь снова станетчгаким. Губы были рассечены и распухли, а карие глаза заплыли.

– Слава богу, вы женщина, – едва шевеля губами, пролепетала Дженнифер Нолан.

– Миссис Нолан, вы вызвали «Скорую»? – спросила Анни, следуя за ней в крошечную гостиную.

В трейлере неприятно пахло застоявшимся табачным дымом и плесенью. Дженнифер Нолан с трудом опустилась на встроенный диван, обитый клетчатой тканью.

– Нет, нет, – прошептала она. – Я не хочу… Все будут на меня глазеть.

– Дженнифер, вам нужна медицинская помощь.

Анни присела рядом с ней на корточки, понимая, что несчастная женщина еще не оправилась от пережитого потрясения.

– Дженнифер, я все-таки вызову для вас «Скорую». Ваши соседи не узнают, зачем она сюда приезжала. Надо убедиться, что у вас нет серьезных повреждений.

– Ну и ну, – сказал Маллен, входя без стука в дверь. – Кажется, нас опередили.

Анни метнула на него свирепый взгляд.

– Вызови «Скорую». Моя рация вырубилась.

Она снова повернулась к жертве, хотя Маллен и не подумал выполнить ее распоряжение.

– Дженнифер, когда это случилось?

Женщина обвела глазами комнату, пока взгляд ее не остановился на настенных часах.

– Это было ночью. Я… Я проснулась, а он… Он уже был здесь. Уселся на меня верхом. Он… он… ударил меня.

– Он вас изнасиловал?

Лицо Дженнифер исказилось, из опухших глаз потекли слезы.

– Я в-всегда т-так осторожна. Почему… почему это случилось?

Анни промолчала. Что можно было ответить на этот вопрос?

– Когда он ушел, Дженнифер?

Женщина только качнула головой. Не может она вспомнить или не хочет, так и осталось неясным.

– Уже рассвело или было еще темно?

– Темно.

Следовательно, насильник ушел давно.

– Отлично, – пробормотал Маллен. Анни еще раз оглядела Дженнифер Нолан – мокрые волосы, розовый купальный халат.

– Дженнифер, вы принимали ванну или душ после его ухода?

Слезы полились сильнее.

– Он… он заставил меня. И я должна была… – ответила она торопливым шепотом. – Я не могла этого вынести… Я чувствовала его везде!

Маллен недовольно покачал головой – улики пропали. Анни мягко положила руку на плечо Дженнифер, избегая прикасаться к следам веревок на запястьях, просто на всякий случай. Ведь волокна веревки могли остаться на поврежденной коже.

– Дженнифер, вы знаете этого мужчину? Вы можете описать его?

– Нет, нет, – прошептала она, глядя на ботинки Маллена. – На нем… на нем была маска.

Дженнифер дрожащей рукой потянулась за сигаретами и дешевой пластмассовой зажигалкой, лежащими на столе. Не говоря ни слова, Анни перехватила сигареты и отложила их подальше. Возможно, с ее стороны было глупо надеяться, что Дженнифер Нолан не курила и не чистила зубы после ухода насильника, но пробы слизистой рта все равно будут взяты.

– Ужасно, как в кошмарном сне. – Женщина задрожала. – Перья, черные перья…

– Вы имеете в виду карнавальную маску? – уточнила Анни.

Чез явился на место преступления, доедая свой завтрак – буррито. Он был в одном из своих обычных нарядов – мешковатые коричневые брюки и коричневая с желтым рубаха, какие мужчины в пятидесятых надевали, идя в кегельбан. Потрепанная черная шляпа, низко надвинутая на солнечные очки, свидетельствовала о бурно проведенной ночи, так как день выдался пасмурным.

– Она приняла ванну, – объявил ему Маллен, спускаясь по ржавым ступенькам трейлера. – Ладно, хоть белье не выстирала. Мы осмотрели место преступления.

Анни заторопилась вслед за ним: