Миллиардер. Книга 1. Ледовая ловушка - Кондратьева Елена - Страница 12

Он выдержал хорошо рассчитанную паузу.

— Капитану Чжао показалась очень интересной деталь, которую вы упомянули, рассказывая об индусе — а именно, металлический паук с лапками. Полиция Сингапура не раз получала информацию о людях, принадлежащих к неустановленному тайному обществу или секте, отличительной чертой которых были такие вот металлические фигурки. Это могут быть пауки, морские коньки, кошки — в общем, любые животные, насекомые или рыбы. По всей видимости, индус принадлежал к их числу.

— И что это нам дает? — нельзя сказать, чтобы Гумилева обрадовало то, что он услышал. Особенно учитывая тот факт, что, по словам Маруси, индус подарил металлическую ящерку Еве, а Ева не торопилась рассказывать об этом мужу.

— Все-таки зацепка, хотя и слабенькая. Если секта окажется причастна к похищениям людей, для полицейского, который сумеет доказать такую связь, это будет прекрасной возможностью подняться по карьерной лестнице. Поэтому можно не сомневаться, что Чжао будет рыть носом землю и в конце концов до чего-нибудь докопается. Он уже задействовал всю свою сеть информаторов…

— И что информаторы? — кисло спросил Андрей.

— Боятся, — пожал плечами Санич. — Видно, репутация у поклонников металлических зверей еще та. Да, вот интересная деталь: один из агентов Чжао, говоря о секте, упомянул каких-то «прозрачных».

— Что еще за «прозрачные»? — насторожился Гумилев.

— Чжао не сумел объяснить — похоже, и сам толком не знал. Но вот в этой книге, — Санич кивнул на «Энциклопедию Ниндзя», — говорится о том, что горные отшельники — ямабуси, которые и создали искусство воинов-невидимок, на высших ступенях своей медитации становились как бы прозрачными — через них проникал солнечный свет.

— Бред какой-то, — Андрей рассеяно пролистал книгу. — Ямабуси, «Триады»… Более реалистичных версий нет?

— Прорабатываем, — сухо ответил Санич.

— Ладно, продолжайте работать.

Отпустив шефа службы безопасности, Андрей уселся за стол, размеры которого наводили на мысль о палубе авианосца. Включил компьютер, проглядел данные, присланные отделами экономического и политического мониторинга, ознакомился с прогнозами основных тенденций на фондовом рынке.

Мелодично промурлыкал звонок интеркома.

— Андрей Львович, к вам Арсений Ковалев, — доложила секретарша.

— Пусть заходит.

Гумилев и сам подумывал о том, чтобы вызвать старого приятеля, но планировал сделать это после обеда. Но Арсений пришел без вызова — видимо, чувствовал, что у Андрея к нему есть претензии.

Когда Ковалев зашел в кабинет, Андрей стоял у огромного панорамного окна, глядя на бурлящий под его ногами город.

— Вот что, Арсений, — Гумилев не стал оборачиваться. — Ты, наверное, и сам догадываешься, что вчера сказал лишнее.

— На заседании Арктического клуба? Да я ведь ничего конкретного…

— Тему испытаний искусственного интеллекта вообще не следует поднимать при посторонних, — перебил его Гумилев. — Эти испытания под большим вопросом. К тому же они слишком рискованны, чтобы кого-то в них посвящать!

— Но, Андрей, без официального разрешения мы все равно ничего сделать не сможем, — Арсений насторожился. Тема предстоящих испытаний всегда вызывала у них много споров, в которых Ковалев неизбежно проигрывал.

На этот раз Гумилев все-таки обернулся.

— Я, кажется, все тебе сказал, — в его голосе послышалось раздражение. — И давай закроем эту тему. Больше никому ни слова о наших планах.

Арсений Ковалев и Андрей Гумилев дружили лет с трех. Родители Сени — репрессированный отец, вернувшийся из колымских лагерей только в годы оттепели, и тихая мать-учительница, которая была намного моложе мужа, — жили по соседству с семьей Гумилева. Дворовая дружба уже в школе переросла в дружбу по интересам, а затем и во взаимовыгодный симбиоз. Высокий, сильный, занимавшийся спортом Андрей взял под защиту субтильного ботаника Сеню, который за это в течение нескольких лет делал за Гумилева домашние задания и решал контрольные.

Еще во время учебы в вузе Гумилев запатентовал ряд своих IT-изобретений и стал первым бизнесменом, сделавшим миллионы на русскоязычном Интернете.

Из всех старых друзей только Арсений искренне и по-доброму радовался успехам Гумилева. Мама Андрея однажды сказала, что у Сени настолько обострено чувство справедливости, что оно вытесняет всякую зависть. Казалось, Ковалев, который каждый день решал, купить себе хот-дог или отложить деньги на новые ботинки, потому что в кроссовках зимой холодно, не испытывал никакого неудобства или стеснения рядом с Гумилевым, выбиравшим между новыми моделями БМВ и «ауди». Конечно, Андрей старался поддерживать друга, но тот, возможно, из-за того же гипертрофированного чувства справедливости, никогда не стал бы брать денег, которые не заработал. В итоге все закончилось тем, что Гумилев взял старого друга к себе в корпорацию, сделав начальником отдела перспективных исследований. Поскольку, кроме исключительных душевных качеств, Ковалев обладал еще острым интеллектом и чудовищной работоспособностью, этот шаг оказался выгодным для обоих. Гумилев получил ценного работника, постоянно генерирующего идеи, а Арсений — интересную работу с более чем достойным жалованьем.

Арсений был свидетелем на свадьбе Андрея и Евы, а после рождения Маруси даже вопроса не стояло, кто будет ее крестным отцом.

Для Арсения, который так и не обзавелся семьей, крестины стали грандиозным событием. Он и раньше с восторгом относился к маленькой Марусе, а теперь почувствовал себя полноправным членом семьи Гумилевых.

Глядя в виноватые глаза Ковалева, Андрей почувствовал себя не в своей тарелке. Сейчас Арсений казался ему старым верным псом, по случайности огорчившим хозяина и очень переживавшим из-за этого. Чтобы сгладить возникшую неловкость, Гумилев решил сменить тему.

— Сегодня у нас короткий рабочий день. Сейчас у меня встреча с представителями «Эр Франс», а часов в пять собирайся и поедем к нам. Надо спасать Еву — она, кажется, позвала на детский праздник всех Марусиных подружек!

Ковалев робко улыбнулся.

— Я заезжал к вам час назад — праздник был в самом разгаре! Думаю, все соседи запомнят этот день надолго. Я сам чуть не оглох от детского визга, лопающихся шариков и хлопушек!

— Ты уже был у нас? — удивленно посмотрел на друга Андрей.

— Конечно! Ты думал, я буду ждать вечера, чтобы поздравить мою крестницу? Я на пару минут заехал, отдал подарок — и сразу в офис.

В пять, разумеется, закончить рабочий день не удалось. Как всегда, на Андрея обрушилась целая гора неотложных дел, и только к девяти вечера они с Ковалевым, наконец, покинули штаб-квартиру.

Когда Андрей и Арсений уже ехали в машине, позвонила Ева.

— Дорогой, можешь возвращаться. Все дети разошлись, дома почти тихо. Только все засыпано конфетти и мишурой, но это ничто по сравнению с тем, что тут творилось весь день.

— Да, мне Арсений уже рассказал, — Гумилев подмигнул другу. — Как Маруся?

— Спит без задних ног. Просила разбудить ее к твоему приезду, чтобы задуть свечки и съесть кусочек торта.

— А ты сама-то как? Силы еще есть?

— Я в порядке. Во время морского сражения в бассейне у меня открылось второе дыхание, — засмеялась Ева. — Завтра отосплюсь, а потом — снова в бой.

Только закончив разговор, Андрей понял, о каком новом бое говорила Ева. Завтра вечером она улетает в тайгу. Гумилев помрачнел. Перемена в настроении друга не укрылась от Арсения, и он озабоченно поинтересовался:

— Какие-нибудь проблемы?

— Что? — Андрей рассеянно взглянул на Ковалева. — Нет-нет, ничего, просто задумался.

Всю оставшуюся дорогу Гумилев старался сосредоточиться на предстоящем семейном торжестве. В конце концов, завтра — это завтра. А сегодня самое главное — сделать так, чтобы день рождения Маруси, начавшийся веселым детским праздником, не был испорчен из-за проблем взрослых людей.

Растрепанная, покрасневшая и абсолютно счастливая Маруся изо всех сил дунула на три оранжевые свечки посередине огромного трехъярусного торта, украшенного фигурками персонажей ее любимых мультиков — от Винни-Пуха до Буратино.