Ее зовут Тень - Чайкова Ксения - Страница 1

Ксения Чайкова

Ее зовут Тень

Небо сочилось красным вином. По нему изредка пробегали полупрозрачные ажурные тучки, очень похожие на изображения облаков на фресках и витражах. Томные летние сумерки еще не стали полновластными хозяевами пространства «времени, но уже скромно переминались рядом, как бы напоминая о себе и подсказывая, что скоро наступит их черед, а там и до теплой, наполненной ароматами цветов ночи рукой подать. Дорога вилась вдоль скал. Я тихонько покачивалась в седле, ухитряясь дремать, не обращая внимания на направление движения — маршрут знакомый, лошадь отлично знает его и может преодолеть путь от Каленары до замка Рэй даже с завязанными глазами. Кроме того, дорога, хоть и виляла ежеминутно вокруг больших валунов и древних, как мир подлунный, деревьев, казалась относительно прямой и не разветвлялась, так что свернуть было некуда. Бабочка, моя пепельно-серая кобылка, купленная два года назад лишь из-за своей масти, прекрасно гармонирующей с моими волосами и по причине прискорбного безденежья (у меня тогда не хватило средств на более породистую лошадь), неспешно переставляла ноги, словно думая, что торопиться нам некуда. А мне, понимающей, что пошевелиться все же стоит, было неохота ее торопить. Равномерный цокот подкованных копыт убаюкивал все сильнее. Я, обмякнув в седле, почти легла на холку и выпустила поводья из рук. После предыдущего заказа я еще не успела отдохнуть и отоспаться как следует, и теперь, едва не задремывая на ходу, с тоской раздумывала, не зря ли вообще пустилась в путь. Деньги еще есть, месяца на три-четыре точно хватит, а уж там можно будет и опять работу поискать. Но с экселенцем не поспоришь: когда от него приходят письма, написанные таким крупным шрифтом и с таким нажимом, что кое-где рвется бумага, самое разумное, что может сделать хран или храна, — это скоренько оседлать коня и припустить к замку Рэй. А то как бы чего не вышло — у экселенца длинные руки. В детстве я думала, что при желании он может вытянуть человека даже из Мрака вековечного, куда уходят души умерших грешников, дабы держать ответ за содеянное. Сейчас эта наивная вера сменилась не такой романтичной, зато более реальной — из Мрака экселенцу, конечно, души не вытащить, зато в мире подлунном от него скрыться почти невозможно, все равно достанет, и тогда уж берегись — немногие серьезно разозлившие его могут похвастаться, что пережили гнев экселенца. Чаще всего они рассказывают о том, чем же его так допекли, другим душам во Мраке вековечном.

Бабочка замедлила ход и всхрапнула, напоминая, что она свое дело сделала. Я встрепенулась и мысленно позвала: «Тьма!» Моя демон вонато упала откуда-то с неба, как коршун на цыпленка, привычно вцепилась когтями в куртку на плече хозяйки и, сощурив огромные глаза цвета открытого огня, передала мне свои ощущения: спокойствие, удовольствие от вечерней прогулки и легкую усталость. Я дотронулась до ее шеи, покрытой хитиновыми пластинами чешуи, и ласково почесала за ушами. К эмоциям демона добавилось откровенное удовольствие и просьба продолжить нежности, но я со смехом убрала руку и спрыгнула с лошади. Приехали.

Деревня бывших хранов располагалась примерно в получасе быстрой ходьбы от замка Рэй. К цитадели лучших в мире наемников, телохранителей и убийц верхом не подъехать, приходилось, оставив лошадь на попечение знакомых, шагать ножками по лесным буеракам, а потом долго карабкаться по тоненькой, едва заметной и весьма крутой тропинке. Радости это доставляло мало, но на моей памяти никто так и не осмелился намекнуть экселенцу, весьма ценящему уединение и покой, что надо было бы проложить какую-нибудь более удобную и доступную широким массам населения дорогу.

Тьма снялась с плеча и бесшумно скользнула над дорогой. Из ковыля на обочине выскочила крупная полевая мышь, в панике попыталась перебежать к зарослям шиповника, но вонато одним ловким ударом чешуйчатого хвоста сбила ее на землю, а потом, не давая жертве опомниться, подхватила мощными когтями и с удовольствием принялась за ранний ужин, не снижая высоты и скорости полета. До меня долетели обрывки эмоций демона — удовлетворенная радость от удачной охоты и легкое недовольство мелкими размерами добычи.

— Ты только не вздумай на коров охотиться, а то я тебя знаю! — вслух сказала я ей, вспомнив, как однажды Тьма, еще молоденькая и несмышленая, едва не распрощалась с жизнью, налетев на очень нервного и воинственно настроенного быка. Вонато укоризненно покосилась на меня. Мол, не маленькая, все пошло, все учла и приняла к сведению. Зачем же напоминать о давнем позоре?

Я взяла Бабочку под уздцы и неспешно двинулась к крайнему дому. Высокая, уже немолодая женщина с длинными волосами цвета речного песка, стянутыми в тугой узел на затылке, подняла голову от тонких древков и россыпи наконечников, которым вскоре предстояло стать стрелами, близоруко сощурилась, разглядывая незваную гостью, и с горечью вздохнула.

— Здравствуй, Зимана, я тоже рада тебя видеть! — нарочито восторженным и веселым голосом пропела я, толкнув низенькую калитку и заходя во двор.

— Зачем пожаловала? — холодно спросила Зимана, вставая. Похоже, она готова костьми лечь, лишь бы я в дом не попала. Да не больно мне это и нужно.

— Я, конечно, очень благодарна тебе за любезное приглашение поужинать и передохнуть под этой гостеприимной крышей, но, увы, дела зовут меня дальше, в нашу неприступную твердыню! — великосветским тоном прощебетала я, наслаждаясь пышущей от Зиманы ненавистью. — Бабочку мою приюти на ночь, а то мне сам экселенц написал, просил приехать как можно скорее. Лошадь-то девать некуда!

— Твою гадкую тварь… — начала женщина, злобно глядя на вновь усевшуюся на мое плечо вонато.

— Тьма, нас, кажется, хотят оскорбить! — насмешливо просветила я демона. Та незамедлительно расправила крылья и угрожающе зашипела, предъявив побелевшей от бешенства Зимане внушительную коллекцию острейших клыков.

— Я сейчас Родника позову, он выкинет вас отсюда! — сжимая кулаки, пообещала противная баба, красноречиво кивая в сторону дома. Ой, как страшно!

— Зиманочка, красавица, умница, не надо нарываться на конфликт! Вспомни, что случилось, когда экселенц узнал, как ты отказала в ночлеге Болту, — открыто улыбнулась я. Конечно, такими солидными клыками, как Тьма, я похвастаться не могу, но мой дружелюбный оскал и без того способен напугать людей, знающих, что просто так, ни с того ни с сего, я не улыбаюсь. Зимана вздрогнула как от удара и послушно приняла у меня поводья спокойно стоящей кобылы.

— Вот и славно! Я всегда знала, что мы с тобой сможем найти общий язык! — Я подарила злобствующей бабе еще одну улыбку и развернулась к калитке. Тьма снялась с привычного насеста, сделала круг почета над двором и метко нагадила на заготовки стрел, которыми Зимана занималась до моего прихода.

— Фу, как тебе не стыдно! Приличные девушки так не поступают! — фальшиво укорила я вонато, одновременно посылая ей мысленную похвалу и свое удовольствие от столь красноречивой точки в нашем разговоре с Зиманой. Демон, воспрянув от моего одобрения, на низком, бреющем полете пронеслась над застывшей от злобы женщиной, нарочито громко хлопая крыльями, хлеща хвостом и очень достоверно изображая желание вцепиться ей в волосы. В последний момент выдержка все-таки изменила Зимане, гадкая баба позорно взвизгнула и присела, инстинктивно закрывая голову руками. Я с готовностью захохотала, мое веселье подхватили несколько мужчин, случившихся поблизости и видевших окончание нашей милой беседы. Тьма, удовлетворенная произведенным впечатлением, закружилась над пристыженной обидчицей, потом спикировала прямо мне в руки. Я ласково почесала ее за ушами, приветливо кивнула бурой от ярости и унижения Зимане и поспешила покинуть ее подворье.

На улице меня догнал Айранэт, высокий кареглазый мужчина лет сорока. Незнакомые люди шарахались от него, пугаясь изуродованного тремя жуткими шрамами лица, но те, кто знал его близко, просто не замечали его внешности, с удовольствием общаясь с бывшим храном (разумеется, после ранения он уже не мог работать) — он был остроумен, воспитан и очень хорошо образован.