Тайна горы Крутой - Шустов Владимир Николаевич - Страница 29

— А почему мне ничего не говорили перед отъездом? — вспыхнул Тима. — Я теперь виноват! Один?!

— Мы все виноваты, — сказал Павка. — Никто на тебя и не перекладывает всю вину. Даже при поездке надо было правду сказать, куда мы едем и зачем… Отпустили бы!

— Это правильно.

— Слушай, Тимка, — сказал Павлик после непродолжительного молчания. — Давай сегодня на вечерней линейке выйдем из строя и все расскажем ребятам. Пусть они не считают нас за обманщиков и плохое не думают.

— Давай!

Вечер был замечательный, теплый и тихий.

Высоко в безоблачном небе мелькали стремительные ласточки. Стоят, не шелохнутся кудрявые клены и тополя. Цветы на клумбах разливают нежный аромат.

Лучи заходящего солнца румянят белые стены корпусов, серебрят крыши. Стекла окон отливают закатным багрянцем, и поэтому кажется, что в комнатах горит свет.

Во дворе чувствовалось оживление. Давно пришли с работы родители. Скамеечки в их уголке были заполнены целиком.

Сорок пионеров выстроились у лагерной мачты. Чуть колыхалось алое полотнище флага. К линейке подошел сталевар Катаев. Белая рубашка с расстегнутым вышитым воротом от заката казалась розовой. Разгладив пышные усы, Василий Тимофеевич кивнул ребятам и незаметно обменялся взглядом с Семеном.

Лица ребят были обращены к мачте, где Вася Зимин, вскинув руку над головой, сдавал рапорт начальнику лагеря:

— На вечерней линейке дружина присутствует в полном составе! За этот день фабрика «Пионер» выпустила восемь гербариев. Садоводы утром сходили на экскурсию в плодово-ягодный питомник. Для малышей поставлены две новые песочницы. Кружок «Умелые руки» приступил к изготовлению основных частей хвостатой ракеты…

Василий Тимофеевич подошел поближе к мачте.

— Наша сборная команда волейболистов в игре с городским лагерем номер три потерпела поражение. Наши проиграли. Из поездки в город Урминск возвратился вожатый первого звена Болдырев. Из поездки в город Малахит вернулся пионер Катаев! Рапорт сдан.

— Рапорт принят!

— Дружина, вольно!

Ребята шумно вздохнули. Вася опустил руку и вслед за Семеном пошел по песчаной дорожке вдоль шеренги. Павка прикоснулся к Тиминому локтю. «Пора!» Среди наступившей тишины, такой, что Тима и Павлик слышали биение своих собственных сердец, друзья четким шагом вышли из строя, повернулись на месте кругом и замерли. Семен остановился.

— Ребята! — Тима запнулся. — Ребята, я… Мы нарушили пионерскую дисциплину…

От шеренги отделился еще один пионер. За его спиной послышался сдержанный шепоток: «Вернись, Юлька, Юлька, назад!» Но Юля примкнул к товарищам и твердо сказал:

— Я виноват тоже. Мы вместе.

В это время Павлик увидел отца. Но лицо его было добрым, глаза смотрели ободряюще: «Так-так, правильно действуешь, сынок».

Честный поступок Юли воодушевил друзей. Голос у Тимы сразу окреп и зазвучал убедительнее:

— Мы трое нарушили дисциплину. Обманули и вас, и родителей. Родителям мы не сказали, что едем разыскивать Лапина. Мы отпросились рыбачить в Малую Падь. Мы не выполнили решения Большого совета… Вот и все!

Тима потупился и замолчал.

— Дома мы скажем правду, — добавил Павка.

Ребята не знали, о чем думал в этот момент сталевар Катаев, которому Семен давно рассказал о «путешественниках». А думал сталевар о том, что вырастут из ребят настоящие советские люди, честные и сильные духом. Тима, Павлик и Юля видели, с каким сочувствием смотрят на них товарищи по дружине, и испытывали необыкновенную радость. Им казалось, что сейчас, вот здесь, на лагерной линейке, они нашли Лапина, будто смотрит Лапин на них глазами товарищей-пионеров и говорит: «Вы поступили так, как нужно!»

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

КРЫЛАТАЯ ГЛИНА

Со дня возвращения путешественников в лагерь прошла целая неделя. Тима назвал ее «неделей выдающихся событий». На самом деле, разве не выдающееся событие — признать перед всей дружиной свою вину? А сделать с безукоризненной точностью крылья и носовую часть хвостатой ракеты? Сколько бумаги на одни чертежи ушло! Сколько книг перечитано было! Но уже зато никто не мог упрекнуть теперь в нерадивости бывших заготовителей.

Чтобы Павка и Юля не сидели без дела, Тима привлек их к работе. Павка засел за изучение литературы о ракетах и скоро стал незаменимым в этом вопросе. Юля так набил руку на чертежах, что даже сам Володя Сохатов был восхищен его мастерством.

Когда детали, порученные заготовителям, были готовы и сданы, Петр Алексеевич перед строем дружины вынес им благодарность: изделия принимались без единой поправки. И еще — это, пожалуй, самое выдающееся событие — Семен и Вася, ознакомившись с картой открытий, сделанных первым звеном во время «заготовки растений», решением совета дружины назначили бывших заготовителей разведчиками земных недр. Это ли не победа! Теперь Волкова будет сидеть, прикусив язык, который у нее острее бритвы.

Вот какая «неделя выдающихся событий»! Конечно, были в ней не особенно выдающиеся дни. Например, тот день, когда друзья объясняли родителям свой безрассудный поступок — поездку в Малахит и Урминск.

Тиме отец сказал всего несколько слов. Он посмотрел на сына твердым испытующим взглядом и спросил:

— Ты это прочувствовал?

Звеньевой наклонил голову и притих.

— Подобного быть не должно! — сказал отец.

— Не будет, папа, такого больше!

И отец знал, что сын сдержит свое слово.

У Павки объяснение протекало иначе. Начало разговору положил Василий Тимофеевич. Сталевар взял в сильные большие руки хрупкий синий глобус — подарок звеньевого — и попросил:

— Прочти-ка, что здесь написано?

— «Будь смелым, — глухо читал Павлик, — будь честным…»

— Правильно написано. Честность — первое дело!

— «…будь мужественным, будь самым полезным человеком для Родины. Тогда ты, Павка, будешь…»

— Хватит! — сказал отец. — Запомни это, сын, и не роняй свою честь. Иди, друзья тебя ждут!

Очень тяжело было ребятам вести эти разговоры. Но ни Тима, ни Павлик, ни Юля ни разу не раскаялись в том, что признались публично в своем проступке. Признание своей вины перед товарищами — это единственно верный путь к ее исправлению. Труден этот путь: самолюбие, тщеславие и ложная гордость, а может быть, ничтожная мелкая трусость тянут назад, нашептывая: «Молчи! Забудется все! Молчи! Не узнает никто. Не говори ни слова. Скрой, чтобы не было хуже для тебя».

Вот тут-то и не робей! Отбрось от себя все ложное, пустое, не твое. Взгляни честно товарищам в глаза и признайся. Они тебе помогут и никогда не оттолкнут от себя.

Тима, Павка и Юля поступили именно так. После этого не стыдно было перед ребятами. Не стыдно было смотреть им в глаза при разговорах. А разговаривать и спорить приходилось много: началась сборка межпланетного корабля.

Володя Сохатов заявил конструкторскому бюро, что в построение корабля вкралась величайшая ошибка, которую необходимо исправить. На вопрос Тимы, что это за ошибка, староста кружка «Умелые руки» не ответил, а, забрав почти готовую модель ракеты, пытался улизнуть домой. Тима задержал его, отобрал ракету и до прихода главного конструктора или его заместителя — Семена — оставил ее в голубятне под охраной Павки и Юли. Но охранники зазевались (они читали интересную книгу вслух), и Володя, пробравшись в голубятню, похитил ракету. По дороге к дому Володя натолкнулся на Тиму. Началась погоня. Звеньевой чуть-чуть было не схватил беглеца с драгоценной ношей. Володя успел увернуться. Звонко хлопнула дверь подъезда. Тима бросился вслед за похитителем. Как пулеметные выстрелы, защелкали по ступенькам каблуки четырех ботинок: «Тук-тук-тук-тук», — гремело где-то вверху. «Тук-тук-тук-тук», — доносилось снизу.

В это время Вася направился из дому на фабрику. Спускаясь по лестнице, он увидел Володю. Изобретатель мчался вихрем. Волосы его растрепались и прилипли к потному лбу, майка выбилась из-под трусов и почти совсем закрыла их. Можно было подумать, что Володя нарядился в короткое сиреневое платьице.