Еще один знак зодиака - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 22

Нам не оставалось ничего иного, как ретироваться. Когда мы садились в «Порше» Эдика, то увидели огромный черный «Кадиллак», затормозивший около салона мадам Матильды. Я заметила женщину, закутанную в восточные одеяния, и мне показалось, что я узнала в ней знаменитую актрису прошлых лет.

— Неужели это… — начала я и повернулась к Эдику.

Мой любимый журналист кивнул:

— В Лос-Анджелесе увидишь и не такое. Ты веришь в то, что души после смерти меняют тела? — спросила я Эдика после короткой паузы, когда мы направлялись восстановить силы в тайский ресторанчик.

— Честно говоря, нет, — ответил Эдик. — Я всегда настороженно относился к подобным заявлениям и так называемым магическим трюкам. Но мадам Матильда — не обманщица. Она в самом деле помогла раскрыть несколько запутанных преступлений. Вот почитай…

В папке, которую дал мне Эдик, содержались вырезки из газет и журналов. Все они были посвящены мадам Матильде и ее дару.

— Она считается одной из лучших, — продолжил журналист. — Остается только надеяться, что на сей раз она ошиблась и никакого нового убийства не будет.

Меня же не оставляли дурные предчувствия. Механически уминая «дары моря» в ресторанчике, я думала о том, что где-то в огромном городе бродит человек, телом которого управляет злобный дух «Зодиака». Или это всего лишь сказки? Но кто знает, что истина, а что ложь со стопроцентной уверенностью?

Мы вернулись в отель, когда уже темнело. Мне очень не хотелось, чтобы Эдик уходил: честно скажу — было страшно оставаться одной в номере. Я вспомнила о незавидной судьбе мадам Свентицкой — женщиной она была, конечно, вздорной и малоприятной, но не заслужила такую кошмарную смерть. А что, если «Зодиак» надумает наведаться ко мне? Ведь жертвы-Козерога пока еще не было!

Говорили мы о каких-то пустяках, и страх постепенно отступил. Вернее, затаился, готовый выскочить в тот момент, когда за Эдиком захлопнется дверь. И неожиданно для себя самой я вдруг выпалила:

— Прошу тебя, не уходи! Я не хочу оставаться в одиночестве!

— Тебе нечего бояться, — с улыбкой произнес Эдик.

Красавец-журналист был прав: пока он со мной, то бояться нечего.

Я улеглась на софу, Эдик уселся рядом, и я вцепилась в его ладонь. Он рассказывал о своей работе, и я чувствовала себя спокойно. Переживания и усталость последних дней дали о себе знать, я заснула.

Не помню, что именно привиделось мне. Какая-то чепуха — золотистые ирисы в изящной фарфоровой вазе, открытая дверь, за которой тень… В любом случае, открыв глаза, я почувствовала, что сердце мое сумасшедше билось, а во рту пересохло. Мне было до чертиков страшно. Но я знала, что со мной Эдик и мне ничто не грозит…

Подняв голову с дивана, я увидела, что номер пуст. Моего журналиста не было. В ужасе подскочила и обнаружила на столе записку, в которой Эдик сообщал, что ему требуется уйти, потому что работа над очередной статьей, которую необходимо представить с утра, не ждет. Меня он решил не будить, потому что я походила во сне на младенца.

Часы показывали три четверти пятого. Уже не ночь, но еще и не утро. Я вслушалась в тишину, и мне показалось, что до меня донеслись осторожные шаги. Включив все лампы, какие только были в номере, я заглянула под кровать, обследовала ванную комнату и даже приподняла крышку унитаза.

Нет, все это моя необузданная фантазия. Никто меня не преследует, никакой «Зодиак» не пришел по мою душу. Да и мадам Матильда предсказала, что ночью будет убита некая блондинка, родившаяся под знаком Рака. У меня волосы отнюдь не светлые, и мой знак — Козерог. Так чего мне, собственно, опасаться?

Я включила телевизор и улеглась на кровать. Остановив свой выбор на старом вестерне, я уставилась в экран, размышляя о том, что, по словам гадалки, в прошлой жизни моя душа находилась в совершенно ином теле. Правда это или нет?

Я сама не заметила, как заснула. Кошмары меня больше не мучили, и очнулась я от телефонной трели.

— Марина, я тебя разбудил? — послышался родной голос Эдика.

Уже рассвело, и стрелки часов замерли на пяти минутах десятого.

По волнению, с которым говорил красавец-журналист, я поняла: произошло нечто ужасное.

— Мне только что удалось узнать — прошедшей ночью, как предсказала мадам Матильда, произошло новое убийство. Все, что мне известно, так это то, что жертвой стала молодая девушка. И… — Эдик на мгновение смолк. — И на месте преступления был обнаружен фирменный знак «Зодиака» — изображение созвездия Рака! Оставайся в номере и никуда не уходи, я постараюсь приехать к тебе, как только смогу.

Я закуталась в одеяло, пытаясь унять дрожь. Так как же остановить проклятого «Зодиака»?

Ирина Мельникофф

Как ни трагично осознавать, но все мы смертны. Существование каждого из нас завершится одинаково. В моем случае, как я уже говорила, это было жестокое убийство. Но моя жизнь, финал которой оказался столь ужасен, не только завершилась убийством, но и началась с него.

На свет появилась я 6 сентября 1911 года в Санкт-Петербурге, городе, который являлся тогда столицей канувшей вскоре в Лету империи. Вообще-то, по расчетам врачей, мне суждено было увидеть свет в начале ноября, однако обстоятельства сложились так, что все произошло намного раньше.

Мой отец, Адриан Георгиевич Мельников, был известным в Петербурге адвокатом. На сохранившихся фотографиях он выглядит импозантно — солидный господин с ухоженной седой бородкой, с умными грустными глазами, в элегантном костюме-тройке. Он специализировался на уголовных процессах, среди клиентов моего батюшки было много богатых и знаменитых личностей тех лет.

В семейной жизни батюшке не везло. Первая супруга Адриана Георгиевича скончалась от менингита спустя всего пять с половиной месяцев после бракосочетания, когда они проводили летний отдых в Венеции. Это был сильнейший удар для моего отца (в то время начинающего молодого адвоката), в особенности по причине того, что его супруга была на третьем месяце беременности.

Ввергнутый в отчаяние ее смертью, он ушел с головой в работу и всего в течение нескольких лет обрел славу непобедимого защитника. Он достиг всего, о чем мечтал, — у него имелся профессиональный успех, высокое социальное положение и богатство. Неудивительно, что через двенадцать лет после кончины первой супруги, в самом начале века, он решил обзавестись семьей.

Его выбор пал на молодую состоятельную вдову, которая выступала в качестве свидетельницы по одному из дел, что он вел. Через пять недель он сделал ей предложение, и она ответила согласием. Ничто не предвещало повторения трагедии, разыгравшейся за много лет до того: свадьба была шумная, и после венчания молодожены отправились в Париж.

На свет появились мальчик, нареченный в честь отца Адрианом, затем девочка, названная в честь матери Надеждой. В конце 1904 года вторая жена моего отца сообщила ему, что ощущает признаки новой беременности. Батюшка был на седьмом небе от счастья — все, чего он желал, свершилось.

Но боги не любят счастливцев и жестоко карают тех, кто бросает им вызов. Отец не чурался шумных дел, о которых охотно докладывали в газетах и судачили в обществе. Поэтому, когда к нему обратились с предложением защищать одного из так называемых революционеров, обвинявшегося ни много ни мало как в убийстве шефа своей подпольной организации, которая замышляла государственный переворот и убийство государя посредством бомбометания во время службы в храме, он согласился.

Подробнее о процессе можно прочитать в «Голосе» за февраль-март 1904 года. Все сходились во мнении, что финальная речь моего отца, которую он держал перед присяжными, была одной из лучших и наиболее проникновенных со времен Цицерона. Адвокату удалось отвлечь внимание от того факта, что и убитый, и убийца были влюблены в одну и ту же молодую революционерку, что и привело к кровопролитию, а представил все, как ссору молодых людей, чей разум был затуманен идеями всеобщей свободы, равенства и братства.