Странствия по мирам - Хорватова Елена Викторовна - Страница 30

– Простите, ваше величество! Я не поняла – о какой свадьбе вы говорите? – Маргарита с большим трудом вклинилась в монолог короля. – Вы вступаете в брак?

– Да, моя прекрасная леди! С вами. Род Хорнов, к которому вы принадлежите, может быть, и не слишком громкий, но вполне достойный, среди ваших предков встречались бароны, так что никто не посмеет говорить, что наш брак полностью неравнородный. А если и посмеет, – Мерлин, видимо, вспомнил собственную сестрицу и помрачнел, – то я сумею заткнуть ему рот! Считайте, что все уже решено!

– А разве спросить о моем согласии необязательно? – удивилась Маргоша, которая все никак не могла опомниться от неожиданного поворота событий. Для ровесника Петра Первого у короля был слишком бурный темперамент.

– Что? Хм, конечно же необязательно, дитя мое! Короли не спрашивают согласия, короли оказывают честь! Слово короля – закон для его подданных.

Благородное лицо короля стало в этот момент таким значительным и преисполненным важности, что даже несколько утратило благородство…

– Но я – подданная совсем иной державы! Как каждый из многочисленных гостей Камелота, я соблюдаю ваши законы, но все же, полагаю, подпараграф о безоговорочном подчинении жителей королевства распоряжениям вашего величества на меня не распространяется.

– О, без сомнения! Вы можете поступать как вам заблагорассудится, ваше будущее королевское величество! Но не забывайте, что пора готовиться к свадьбе. Я распоряжусь, чтобы лучшие портные отложили все прочие заказы и приступили к шитью приданого. Надо подобрать пару служанок, обладающих сходными с вами размерами (если, конечно, это вообще возможно – настолько приблизиться к совершенству!), иначе вас утомят постоянными примерками. И еще следует выковать для вас две короны – парадную и повседневную, в облегченном варианте…

Как все уныло! Никаких тебе объяснений в любви и предложений руки и сердца, сопряженных с розами, закатными лучами и пением соловьев, – просто декларация о намерениях… А еще считается, что эпоха рыцарства – самое романтичное время. Конечно, короли – очень занятые люди, но все же разочарование казалось непереносимым.

Допустим, она вовсе и не собиралась замуж за Мерлина, но сам факт, что замуж зовут вот таким унылым образом, оскорбителен.

Маргарита лихорадочно принялась придумывать всякие возражения, чтобы поколебать решимость короля.

– Ваше величество, я не гожусь в королевы, я привыкла к иному роду занятий…

– Ваша скромность восхитительна, милая леди! Если вы беспокоитесь о своих занятиях чародейством, то я могу пообещать – вам не придется отказываться от звания феи. В Камелоте к феям относятся с уважением. Единственное, о чем бы я попросил, – быть сдержаннее, то есть избегать слишком откровенных нарядов и не угощать всех прочих красавиц отравленными яблоками. У фей бывают такие эксцентричные привычки… А в остальном вы можете продолжать быть феей.

– Ваше величество! А вас не смущает, что я уже была замужем?

– О, миледи, не знал, что вы вдова! Примите мои глубокие соболезнования!

– Я не вдова, мой брак просто расторгнут.

– А позвольте спросить, какова была церемония его заключения?

– Ну в нашем мире церемониям уделяют не так уж много внимания. Мы с мужем и двумя свидетелями пошли в ЗАГС, это такое место, где заключают браки, и расписались в книге, что признаем себя мужем и женой. Потом мой муж полюбил другую женщину, и мы долго ходили в суд и приносили судье разные бумажки, чтобы он постановил не считать нас больше мужем и женой и помог разделить имущество.

– Ну дитя мое, брак, заключенный подобным образом, можно считать вовсе не браком, а небольшим любовным увлечением, свойственным годам молодости. Я вам прощаю ваши ошибки! А вот вашего так называемого супруга хотелось бы поучить манерам джентльмена: оставляя жену, он обязан был поселить ее в замке, с надежной прислугой и казной, достаточной для безбедного проживания, и к тому же подобрать ей из числа своих вассалов верного рыцаря, способного защитить и утешить даму. А делить с ней что-то при посредничестве судьи… Это какие-то дикие варварские нравы! Вот от таких современных веяний я и призван охранять свое королевство.

Маргоша вздохнула… Может быть, по части предложения руки и сердца Мерлин и подкачал, но его взгляды на развод заслуживают внимания…

А мысли короля уже приняли новое направление.

– А скажите-ка мне, леди Маргарита, раз уж у вас есть некоторый опыт и вам не надо беречь свое девичество, может быть, мы могли бы…

Этого еще не хватало!

– О нет! За кого вы меня, собственно, принимаете?

– Леди, я прошу вас – без обид! Должен же я спросить? Для порядка, чтобы не обидеть вас равнодушием. Надеюсь, вы понимаете… Я глубоко уважаю ваше стремление беречь свою честь. Вот после свадьбы…

Что ж, в должности короля уже то хорошо, что, даже если король и неправ, все равно никто не посмеет указывать ему на ошибки. Но из этого не следует, что собственную судьбу надо пустить на самотек…

– Ваше величество! Благодарю вас за понимание. Надеюсь, вы поймете и то, что до свадьбы мне неловко оставаться в замке. Жить под одной крышей с будущим мужем до брака не в традициях благородных невест. Людская молва, сплетни, домыслы, злословие и все такое…

– Соглашусь и с этим. Я вообще намерен вас всячески баловать, душа моя. Я не буду оглашать нашу помолвку до того, как перевезу вас в подходящее убежище, где вы без помех будете готовиться к свадьбе. Ожидание лишь разжигает страсть. В моем королевстве проживает одна старая фея, из тех, кто обожает устраивать браки молодых девушек с королями и принцами. Думаю, в ее доме вам будет вполне комфортно, а что может быть более благопристойным, чем проживание невесты под присмотром почтенной пожилой матроны! Завтра я обо всем распоряжусь.

Что ж, значит, с побегом из Камелота придется поторопиться, мысленно сказала Маргарита самой себе, прощаясь с куртуазным королем.

Интересно, догадывался ли Роман, отправляя ее в Камелот, какого рода испытания ее тут ожидают? С его рыцарскими представлениями о чести он вряд ли сознательно и добровольно согласился бы подвергнуть свою даму риску утратить добродетель… Но в таком случае мог бы быть предусмотрительнее! Впрочем, и в Камелоте найдется кое-кто с такими же, как у него, представлениями о чести!

– Сэр Гарольд, мне надо с вами поговорить, – прошептала Маргарита рыцарю, вызвавшемуся быть ее телохранителем, как только покинула покои Мерлина.

– Я весь внимание, леди, – отозвался Гарольд, звякнув шпорами.

– Давайте выйдем в сад, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал, – продолжала шептать Маргарита. – Я пройду вперед и буду ждать вас в старом розарии.

Три ведьмы, над имиджем которых интенсивно поработала волшебная палочка феи-крестной, следовали в королевский замок в громоздкой вызолоченной шестиместной карете в сопровождении трех кавалеров. Со стороны казалось, что три юные красавицы в роскошных нарядах из парчи, шелка и бархата, сопровождаемые верными рыцарями, направляются к королевскому двору, чтобы представиться его величеству Мерлину Пятому.

Увы, это была лишь обманчивая видимость… Карета, естественно, изготовлена из тыквы, кавалеры – из осликов, прежде безмятежно стоявших в конюшне феи-крестной и изредко возивших ее тележку в город (рыцари из них получились, признаться, хоть куда, вот только неподобающая живость манер удивляла сторонних наблюдателей, но и у подлинных рыцарей каких только манер не бывает!), лошади – в старых добрых традициях – из мышей, а кучер… вот с кучером получалась небольшая загвоздка – не сумев экстренно изловить крысу для магического обращения, тетушка-фея пожертвовала одну из собственных морских свинок.

Теперь толстый и апатичный кучер постоянно засыпал на козлах, ввиду чего кавалеры по очереди мастерски лягали его в спину.

Лица трех юных красавиц, как и их наряды, тоже были сделаны из… скажем, из подручного материала. Все-таки фея-крестная обладала незаурядным мастерством и могла за дела своих рук не краснеть.