Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сезон долгов - Хорватова Елена Викторовна - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Дмитрий, сильно тревожившийся за приятеля, начавшего, по его мнению, делать сплошные глупости, конечно же, согласился.

До губернского города нужно было добираться либо часа два морем, либо часов пять, если не шесть, поездом – железная дорога делала большую петлю, станций было множество, да к тому же тоннели в горах пробиты только под одну колею и поезда подолгу стояли на горных отрезках, пропуская встречные составы.

Поскольку путешествие поездом обещало так много минусов, решено было отправиться пароходом – ко всем прочим плюсам, с моря все-таки дул свежий, прохладный ветер и путь от дома до причала был много короче, чем до железной дороги.

Колычев и Рахманов уселись в экипаж (княгиня на этот раз не только не кричала им вслед никаких слов, но даже не вышла из своей комнаты попрощаться) и отправились в город на пристань, откуда уходил пароход «Державин».

Когда они подъехали к причалу, старенький пароход с двумя колесами и двумя черными трубами уже стоял под погрузкой. Пассажиры давно поднялись на борт, но грузчики по-прежнему таскали бесконечные ящики с помидорами и баклажанами и обернутые дерюгой ивовые корзины с виноградом.

В первом классе, куда направились князь и Колычев, было почти пусто и роскошные каюты с бархатными диванами стояли запертыми. Только в одной из них расположился некий господин с могучими бакенбардами. Стюард предложил новым пассажирам открыть любую каюту на выбор и, кланяясь, поинтересовался – не желают ли господа прохладительного?

Феликс прилег на диванчик в каюте, а Дмитрий отправился прогуляться по пароходу.

Во втором классе народу было намного больше – билет во второй класс стоил не три рубля, как в первый, а рубль двадцать копеек (что тоже, по мнению многих пассажиров, кусалось), но экономным местным помещикам и чиновникам путешествовать в третьем классе казалось все-таки совершенно унизительным, и они раскошеливались на второй.

Пассажиры второго класса, одетые в форменные чиновничьи кители и фуражки или в светлые чесучовые пиджаки и белоснежные картузики, не дожидаясь отплытия, разложили на холстинках брынзу, помидоры, плетеные туески с копченой скумбрией, достали зеленоватые бутыли с домашним вином и с удовольствием закусывали. Кое-кто успел и партию в картишки составить.

Пассажиры третьего класса и «палубные» (имевшие только входной билет на нижнюю носовую палубу возле трюма) сгрудились у одного борта и отчаянно махали платками и шляпами провожавшим. С причала им отвечали с такой горячностью, словно маленький «Державин» собрался не в губернский город, а куда-нибудь в кругосветное путешествие через два океана.

Но вот матросы убрали сходни, пароходик дернулся, капитан с мостика прокричал все положенные команды: «Малый ход!», «Самый малый!», «Средний ход!», «Полный ход!», из закопченных труб повалили клубы дыма, грязный причал отступал все дальше, открывая панораму раскиданного у берега городка, и вода за бортом становилась все более глубокой и чистой, отливая темной зеленью...

Нижние пассажиры отошли, наконец, от борта и тоже уселись закусывать среди своих мешков и корзин... Колычев вернулся на верхнюю палубу – теперь, когда суматоха спала, можно было спокойно поговорить с Феликсом, обсудить то, о чем он будет говорить на допросе у следователя.

Феликс сладко спал в своей каюте. В ответ на все попытки Дмитрия разбудить его он лишь мычал и поворачивался на другой бок. Колычев снова вышел на палубу.

«Все-таки странно, что он так спокоен», – подумал Дмитрий, глядя вдаль.

Городок уже почти растаял в дымке, различить можно было только белый маяк, высокую башню мечети, купол православной колокольни да развалины турецкой крепости...

Князь спал почти всю дорогу. Может быть, это была всего лишь самозащита его нервной натуры, плохо переносившей потрясения? Или его не так уж и сильно потрясла смерть брошенной и забытой жены и он не мог скрыть равнодушия? А горькие слезы были лишь спектаклем?

Разбудить Рахманова удалось только перед самым прибытием. Они вышли на палубу посмотреть на быстро приближающийся берег. Никого, кроме Колычева и Феликса, у борта на палубе первого класса не было, и можно было наконец поговорить, хотя времени на разговор оставалось уже немного.

– Феликс, я прошу тебя, не приплетай к делу Заплатина с его лжесвидетельством. Не ищи беды на свою голову, – повторял Дмитрий. – Послушайся меня, я все-таки тоже судебный следователь. Расскажи все так, как было на самом деле. В конце концов, слуги подтвердят, что нашли тебя утром спящим в винном погребе...

– И что толку? А кто подтвердит, что я провел там всю ночь? Может быть, я добрался до усадьбы и прошмыгнул в погреб за десять минут до их появления? А ночью добрался до железной дороги, перехватил состав, в котором ехала Вера, и где-нибудь на глухом полустанке или разъезде проник в него? Потом сделал свое черное дело и пустился наутек, чтобы вернуться в усадьбу и разлечься в винном погребе, изображая перед слугами тяжелое похмелье?

– Феликс, пойми, чем больше ты станешь лгать, тем больше оснований у следователя будет тебя заподозрить...

– Но я так и так считаюсь подозреваемым номер один. Я сам юрист и прекрасно все понимаю – о сложностях в моей семейной жизни следователь уже пронюхал, это раз; алиби у меня нет, это два; а если еще и дамы Старынкевич начнут рассказывать, что я строил из себя жениха и подбирался к приданому Ирэн... Пиши гиблую. Плохи мои дела, Митя.

– И все же, послушайся меня, не усугубляй положение – тому алиби, которое предоставит тебе Заплатин, грош цена.

Феликс в ответ промолчал.

Взяв на пристани извозчика, приятели сразу же отправились в Окружной суд. По мере приближения здания судебных установлений настроение Феликса становилось все более и более мрачным. Может быть, он успел бы впасть в настоящую ипохондрию, но доехали они быстро. Губернский город был не так уж и велик.

В суде оказалось, что следователя нет на месте – окружной прокурор отмечал именины супруги и пригласил почти всех судейских чиновников на праздничный обед.

– Сегодня день-то какой – Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья, – повторял старичок швейцар с солдатским георгиевским крестиком на груди. – Не взыщите, господа, все наши там. Празднуют-с. Прокурорша Любовь Германовна именинницы-с нынче. Вот их сиятельство господин прокурор и того-с... Балы закатывает. На всю, значится, губернию...

– Ну вот. Притащились за семь верст киселя хлебать! – хлопнув себя по колену, Феликс в отчаянии уселся прямо на мраморные ступени у входа. – Они празднуют-с! И что нам теперь делать? Вера, Надежда, Любовь... О Боже!

Обхватив голову руками, Феликс вдруг застонал и, похоже, вновь собрался плакать.

– Что с тобой? – осторожно спросил Колычев.

– А ты не понимаешь? – резко ответил Феликс. – Вера, Надежда, Любовь... Моя Верочка тоже именинница. Была бы! Могла бы быть, если бы не погибла!

Дмитрий молча похлопал его по плечу и сказал швейцару:

– Послушай, голубчик. Мы понимаем, что дело уже к вечеру и каждый может после трудов праведных попраздновать вволю. Но и о милосердии забывать нельзя. Этот господин – князь Рахманов, у которого жену убили. Слыхал, небось?

Швейцар по-солдатски вытянулся по стойке смирно.

– Видишь, братец, что с нашим князем с горя делается? Обязательно нам нужно со следователем поговорить. Давай-ка, распорядись, чтобы за ним послали. Мы его надолго не задержим.

Но пусть придет непременно – передайте, князь просто не в себе... А это тебе денежка за труды, держи.

– Премного благодарны-с, как же-с, как же-с, сей секунд и пошлем-с, – засуетился швейцар.

Через пару минут из здания судебных установлений уже пулей вылетел курьер в форменной фуражке, а через четверть часа на площади показался одетый во фрак судебный следователь, который был накануне в усадьбе Рахмановых.

– Видишь, как выгодно спекулировать княжеским титулом? – прошептал на ухо Колычеву Феликс, вытирая глаза – из них продолжали катиться слезы.