Озарение [Версия с таблицами] - Логвинов В. Н. - Страница 4

Однако Озарение — это не только восхваление силы первого взгляда. Мне интересны и те моменты, когда наша интуиция нас подводит. Почему, например, если курос музея Гетти был очевидной подделкой (или, по крайней мере, вызывал сомнения), его вообще купили? Почему у экспертов музея не возникло чувства «невольного неприятия» в течение всех четырнадцати месяцев, пока они исследовали статую? То, что произошло в музее Гетти, большая загадка, и эта история свидетельствует о том, что наша интуиция, по той или иной причине, может быть заблокирована. Отчасти это объясняется тем, что данные научного анализа казались очень веским аргументом. (Геолог Стэнли Марголис был настолько убежден в собственных выводах, что опубликовал пространное описание своего метода в журнале Scientific American.) Но огромную роль сыграл и тот факт, что музей Гетти очень хотел, чтобы статуя оказалась подлинной. Это молодой музей, стремящийся создать коллекцию мирового уровня, а курос был такой исключительной находкой, что эксперты музея пренебрегли интуицией. Эрнст Ланглоц как-то предложил искусствоведу Джорджу Ортису, одному из ведущих мировых специалистов по античной скульптуре, приобрести бронзовую статуэтку. Ортис пришел взглянуть на нее и был озадачен. По его мнению, это была очевидная подделка, полная несоответствий и неточно выполненных элементов. Так почему же не самый последний в мире знаток греческой скульптуры Ланглоц позволил себя обмануть? Ортис объясняет это тем, что Ланглоц купил скульптуру, будучи молодым человеком, еще до того, как приобрел свой внушительный опыт. «Полагаю, — говорит Ортис, — что Ланглоц влюбился в это произведение искусства. Когда вы молоды, вы всегда влюбляетесь в свое первое приобретение, и, возможно, это и была его первая любовь. Невзирая на свои огромные познания, он, вероятно, просто не пожелал усомниться в своей первоначальной оценке».

Это отнюдь не романтичное объяснение. Оно соприкасается с чем-то фундаментальным, с тем, что связано с нашим образом мышления. Наше бессознательное — великая сила. Но она несовершенна. Наш внутренний компьютер постоянно сканирует информацию, моментально анализируя истинность той или иной ситуации. Но он может по своей воле перезагрузиться, потерять настройки и выключиться. Более того, наши инстинктивные реакции зачастую вступают в конфликт с нашими интересами, эмоциями и чувствами. Итак, когда же нам следует доверять своим инстинктам, а когда относиться к ним осторожно? Ответ на этот вопрос — вторая задача Озарения. Когда наши способности к быстрому познанию отказывают, это происходит вследствие весьма специфического и последовательного набора причин, которые можно определить и понять. Мы в состоянии научиться выбирать моменты, когда надо прислушаться к нашему мощному бортовому компьютеру, а когда — игнорировать его.

Третья и самая важная задача этой книги — убедить вас в том, что наши способности к мгновенным выводам и оценке первых впечатлений можно развивать и более того — можно управлять ими. В это трудно поверить. У Харрисон, Ховинга и других экспертов, которые осматривали курос Гетти, возникли сильные и сложные реакции на статую, но разве они не были непроизвольными? Можно ли управлять такого рода реакциями? Оказывается, можно. Так же, как мы можем научиться мыслить логически и целенаправленно, мы способны научиться делать и более качественные моментальные выводы. В книге Озарение вы познакомитесь с врачами, генералами, дизайнерами мебели, спортивными тренерами, музыкантами, актерами, продавцами автомобилей и многими другими людьми. Все они — мастера своего дела и, по крайней мере частично, обязаны своим успехом тем шагам, которые предприняли, чтобы сформировать и отточить свои бессознательные реакции. Умение дать оценку явлению или человеку за первые две секунды — это не дар, чудесным образом ниспосланный счастливому меньшинству. Это умение, которое каждый из нас может в себе развить.

Множество книг посвящены глобальным темам и общим тенденциям. Эта книга — не из их числа. В Озарении рассматриваются мельчайшие детали нашей повседневной жизни, а именно: содержание и природа мгновенных впечатлений и выводов, возникающих спонтанно, когда мы встречаем нового человека или оказываемся в сложном положении, или когда нам приходится быстро принимать решения в стрессовой ситуации. Когда дело доходит до познания самих себя и внешнего мира, думаю, мы уделяем слишком много внимания глобальным темам и слишком мало — особенностям этих стремительных моментов. Но что будет, если мы серьезно отнесемся к нашей интуиции? Что будет, если мы перестанем всматриваться в горизонт через мощные бинокли и вместо этого возьмем в руки микроскоп, чтобы разобраться, как принимаем решения и почему ведем себя так или иначе? Думаю, это изменит принципы ведения войн, характеристики товаров на полках, сюжеты фильмов, методы подготовки офицеров полиции, практику консультирования семейных пар, подходы к интервьюированию при приеме на работу и т. д. и т. п. И если мы объединим все эти маленькие изменения, в итоге у нас получится новый, более совершенный мир. Верю (и надеюсь, что к концу этой книги вы тоже в это поверите), что для познания самого себя и своего поведения необходимо признать, что один быстрый взгляд может дать столько же информации, сколько дают месяцы рационального анализа.

«Я всегда считала, что научное суждение объективнее мнения эстетов, — сказала Марион Тру, куратор отдела античного искусства музея Гетти, когда, наконец, была установлена правда о куросе, — а теперь я понимаю, что ошибалась».

Глава 1. Теория тонких срезов: как, зная мало, добиться многого

Несколько лет назад в Вашингтонский университет, в лабораторию физиолога Джона Готтмана пришла молодая семейная пара. Обоим было лет по двадцать. Светлые взъерошенные волосы, голубые глаза, стильные очки. Позже сотрудники лаборатории скажут, что это была очень даже симпатичная пара — интеллигентные, привлекательные, с чувством юмора молодые люди. Все это видно и на видеозаписи, которую Готтман сделал во время их визита. Муж, которого я назову Билл, все время шутил. Его жена Сьюзан обладала острым, но сдержанным чувством юмора.

Их проводили в небольшую комнату на втором этаже невзрачного двухэтажного здания, где находились лаборатории Готтмана, и усадили примерно в полутора метрах друг от друга в офисные кресла на небольшом подиуме. К их ушам и пальцам прикрепили электроды и датчики, которые снимали такие показания, как сердечный ритм, интенсивность потоотделения, температура кожи. Под их креслами установили прибор, фиксирующий все совершаемые ими движения. Две видеокамеры снимали все, что они делали. Их оставили на пятнадцать минут наедине с камерами и попросили обсудить любую относящуюся к их браку тему, ставшую предметом раздора. Для Билла и Сью это была собака. Они жили в маленькой квартирке, но недавно приобрели очень крупного щенка. Биллу собака не нравилась. Сью ее любила. В течение четверти часа они обсуждали, как с этим быть.

Видеозапись разговора Билла и Сью, во всяком случае на первый взгляд, кажется случайно взятым примером весьма распространенного для семейных пар общения. Никто не злится. Никаких сцен, срывов, ничего сверхъестественного. «Я просто не люблю собак», — начинает Билл совершенно спокойным тоном. Он позволяет себе высказать недовольство — собакой, а не Сьюзан. Она тоже. Но при этом порой они совершенно забывают, что им, по заданию, надо спорить. Например, когда возникает вопрос о том, как пахнет собака, Билл и Сью весело подшучивают друг над другом и все время улыбаются.