Перекресток - Хомяков Петр Михайлович - Страница 31

Неудавшийся фюрер России лежал на земле с простреленным затылком.

Местной милиции этот висяк был очень досаден. Однако пытаться что-либо найти было бессмысленно. В ближайшей окрестности не было точек, откуда можно было выстрелить из охотничьего ружья. Тем более, что стреляли как будто в упор. Никаких следов кого бы то ни было в ближайших окрестностях тоже не наблюдалось. Никто не заметил никаких людей, которые физически могли совершить такое.

Охранник тоже ничего не мог сказать, за исключением совершенно бредовых сказок о какой-то птице. Но не птица же стреляла картечью с расстояния полметра из двенадцатого калибра.

Вообще-то, можно было бы повесить дело на самого охранника. Но он был свой, и топить его было жалко. Да и улик против него не было никаких. Не говоря уже о мотивах.

Так что висяк остался. А объяснили все криминальными разборками. Покойный не чурался заниматься мелким бизнесом, который в провинции неразрывно связан с криминалом.

Не бывает наций, состоящих из одних ангелов или из одних дьяволов. В любом народе найдутся и подонки и вполне приличные люди. Но социальные отношения строятся на оценках, полученных по закону больших чисел. И тут ничего не поделаешь. Потому-то в глазах иного простого русского человека чеченец всегда бандит, а еврей пройдоха. Да что там простого! О том, что чеченцы поголовно бандиты, говорил даже генерал Барсуков, будучи в то время, когда он это заявил в телекамеры, главой ФСБ.

Ошибался, конечно. Наверное, не все.

Однако для простого человека из любого народа бывает особенно опасно выйти из образа. Действительно, как уязвим будет робкий человек, если вдруг узнают, что он на самом деле «злой чечен».

Но нет, пожалуй, роли более жалкой, чем роль бедного еврея. Непереносима для еврея эта роль. И падает такой бедолага, прежде всего в своих собственных глазах, ниже плинтуса. И наполняется комплексами с ног до головы.

Это иной природный донской казак может, проработав больше 20 лет в шахте, иметь повадки прирождённого графа, несмотря на въевшуюся угольную пыль. Или вологодская доярка может идти по грязной деревенской улице походкой от бедра, откинув назад голову удивительной красоты и выставив вперёд грудь, от зависти к которой удавилась бы Памела Андерсон.

А вот бедный еврей… Это конец всему. Удара бедности еврей не держит.

Мотя Жмыревский по кличке Жмырик по рождению был типичным бедным евреем. Но, вот издевательство судьбы, даже иные евреи не считали его своим. Действительно его отец был еврей. Но мать была еврейкой только наполовину, по отцу. А у них родство идёт по материнской линии. Бабка по матери не еврейка – и все, ты не еврей.

Но кто же ты тогда? Если имеешь вид жирного рыжего индюка, и к тому же производишь впечатление вечно грязного и неопрятного. Для иного злобного русака ты типичный еврей. Более того, жид.

Помогло Моте, что он был социально близок советской власти. Был пролетарием из многодетной семьи. Поэтому и попал в престижный гуманитарный ВУЗ. Конечно, определённое значение имела и его подготовка. Но разнарядка на пролетариев сыграла тоже немалую роль.

А потом тоскливая лямка рядового советского интеллигента. Одна надежда – смыться в Израиль. Он и намылился туда при первой же возможности, когда в начале перестройки сионистские организации в СССР были легализованы. План был дивно хорош: показать себя здесь, а потом мотнуть в Израиль уже уважаемым человеком.

И вроде бы всё пошло как надо. Его выбрали вице-председателем Московского отделения Российского еврейского конгресса, вернее, структуры, которая была предтечей этой почтенной организации. Как приятно было видеть свою фамилию на втором месте в огромной афише, возле еврейского театра «Шолом» на Варшавском шоссе.

Но, вот проклятые соплеменники, если ты не на сто процентов чистый, это ничего. Но если ты ещё и не богатый, то тебе вдруг вспомнят твою неполноценность. Да ещё и сексотство в КГБ. Просто скоты! Гитлера на вас нет!

Впрочем, страна валиться. Можно и здесь неплохо устроиться. И Мотя организует первую в СССР некоммунистическую партию. Она называется свободно-демографическая партия России. Сокращённо СДПР. Поначалу, видя специфическую внешность Моти и поминание демографии в названии партии, все думали, что это партия неких этнических меньшинств прозападной политической ориентации.

Однако, скептики были вскоре посрамлены. Элите КПСС была жизненно необходима хоть какая-то независимая политическая структура, через которую можно было бы легализовать наиболее непопулярные замыслы части партийной верхушки. И то, что в самом названии СДПР сразу заложено что-то клоунское было только кстати. Что взять с клоунов, а тем более, о, вы разве не знаете, откровенных… Ну, этих самых!

А на повестке дня стоял вопрос о военной диктатуре. И, как всегда в России, диктатуру денационализированной имперской бюрократии лучше всего прикрывает якобы русская национальная идея. И уже много столетий, почти сразу после крещения Руси, этот трюк проходит.

Русский народный национализм подменяется борьбой за империю, где русских на верху днём с огнём не отыщешь.

Вот так Мотя стал русским националистом. И вдруг осознал, что это такая благодатная ниша!… Правда, если в ней разрешают возиться. Моте разрешали. А другим нет. И потому Мотя всегда был на плаву.

Даже когда второй президент свободной от ума и совести Россиянии уничтожил политику как таковую. Мотя был нужен! Его не любили, но кто будет заливать дерьмом то тут, то там прорывающиеся пожары русского народного гнева? А ведь это его ноу-хау. Кто-то заливает огонь водой, кто-то кровью, а вот он, такой умненький еврейский мальчик, жидким дерьмом.

«Ну и чёрт с вами! Вы не любите меня, а я презираю вас, – думал Мотя. – У меня четыреста квартир, двести машин. И это только официально. У меня приличный бизнес в пищевой промышленности. Я презираю этих русских баранов, откровенно издеваюсь над ними, а они меня любят.

Не то, что вас, презиратели вы мои кремлёвские. Вас, даже этнических русских, начнись национальная революция, и до стенки не доведут. Разорвут по дороге. А меня – нет! Меня ещё вождём выберут! И вот такие русские бабы будут орать: «Хочу ребёнка от Жмырика!!!», как в своё время немки хотели от Гитлера.»

Он осмотрел зал, где собрался актив его партии. Вот эта бабёнка из Костромской области чудо как хороша. Что за фигура! А говорят – мать четверых детей. Её бы в баньку затащить! Но не пойдёт. Ладно, она нужна для другого. Эта дура из своих денег кормит всю районную организацию СДПР в своём городе и агитирует за него. Такая выйдет к толпе, и все мужики её послушают. Как не послушать, когда тебя уговаривает бабёнка с такой фигурой. На таких дурах и держится его СДПР. И на таких дураках.

Но, всё равно – скоты, бараны…

Проведение праздничной акции в Волгограде соратниками Интеллектуала было на редкость успешным. Дело в том, что в своё время Тур Хейердал как-то заявил, что Приазовье и Нижний Дон – прародина ариев. «Здесь земля моих предков» – якобы сказал он однажды. Это поначалу прошло незамеченным. Однако, после развала СССР и открытия огромных возможностей в России, кое-кто в Германии и Австрии решил, во-первых, проникнуть поглубже в Россию, а во-вторых, преодолеть известную германофобию, оставшуюся у некоторой части российского населения со времён войны.

Лучшего места, чем земли донских казаков в пределах Волгоградской области для этого трудно было придумать. Однако проект шёл со скрипом. И вдруг прошёл слух о готовящемся самими русскими мероприятии типа языческого праздника на землях, которые Хейердал назвал прародиной ариев.

Через определённых людей вышли на организаторов. И приняли участие. Для начала как частные лица, простые туристы. Праздник прошёл на славу! С русским размахом! Особенно понравилась гостям свобода нравов и масса классных девчонок, считавших своим долгом благосклонно относиться ко всем участникам мероприятия.

В этой акции было два неприятных момента. Во-первых, не удалось познакомиться с неким неформальным лидером и организатором всей этой катящейся по России волне языческих праздников. А во-вторых, поговаривали, что праздник имел не совсем хороший резонанс. Он возбудил определённые настроения в обществе. И в области, где сильны межнациональные проблемы, вспыхнули беспорядки.