Мироповорот - Хомяков Петр Михайлович - Страница 45

– Видишь ли, любая конфессия, помимо всего прочего, занимается делами милосердия. Вот и мы не должны оставаться в стороне от этого направления нашей работы. Так что давай-ка проинвентаризуем наши возможности в этом плане.

Кстати, вот тебе первые координаты.

И он протянул Алексею визитку своей Огненной Феи.

– Похоже, наш министр решил остаться в стороне, – грузный генерал с мясистым лицом тяжело наклонился над низким овальным столом.

Обстановка в комнате отдыха была изысканной. Но стол был явно низковат для генерала. Его собеседники, два человека в штатском, свободно держащиеся в низких креслах, почти одновременно кивнули. А генерал продолжал:

– Без его поддержки, причем активной поддержки, никакого противодействия оранжевым не организуешь.

– А может заранее подготовить своих демонстрантов? – довольно живо предложил младший из штатских

Тот, что постарше, охладил его пыл:

– Организация демонстрантов это прежде всего вопрос денег и лишь отчасти энтузиазма потенциальных бузотеров. Но у наших потенциальных сторонников энтузиазма заведомо меньше. Значит, нам надо еще больше денег. А вот денег как раз больше у наших противников.

Он на минуту задумался и продолжил:

– Выход только один. Сорвать их планы самым решительным образом. Поломать игру так, чтобы ни о каких правилах, что гласных, что негласных, не могло быть и речи.

– Но как?! – недовольно откликнулся генерал.

– Давайте думать.

Генерал недовольно надулся. А младший из штатских к месту вспомнил анекдот про прапорщика: «Чего думать, трясти надо!». Он подавил улыбку, готовую уже тронуть его губы и произнес:

– А, собственно, зачем обязательно поддержка министра обороны. Можно справиться силами МВД.

– Не пройдет, – сразу отмел этот вариант старший. – Понимаете, надо или полное единство действий всех силовиков. Или поддержка президента. Но президент сдал игру. А единства среди силовиков нет. Так что надо напрячься.

И не думайте, дорогие товарищи, – он криво усмехнулся, – что удастся обойтись некими стандартными методами. Не выйдет. Придется думать, работать и рисковать.

– Ладно, Андреич, – проворчал генерал, – нечего тут агитировать и играть в таинственность. Наверняка у тебя уже все продумано. Давай, выкладывай.

– А, кстати, ты давно проверял эту комнату на предмет жучков?

– На прошлой неделе. Да и кто тут может их поставить?

Двое в штатском переглянулись.

– Не поохотиться ли нам, коллеги в ближайшие выходные?

– Давайте, – после небольшой паузы ответил генерал. – Но лучше порыбачить. Охотиться сейчас совершенно не на кого. Не сезон.

– Тогда порыбачим, – легко согласился старший.

«Болваны», – подумал уже знакомый нам сотрудник ФСБ. Который волею Богов на этот раз слушал кабинет генерала.

Западный ветер гнал низкую крутую вону. Она накатывала на мелководье и вскипала рядами бурунов, высота которых становилась все меньше и меньше по мере приближения к берегу. Где последний бурун лениво и бессильно лизал прибрежный песок.

Не так ли многие проекты постепенно теряют свою динамичность и рассеиваются, уходя в песок повседневности, – меланхолично думал Гийом де Круа, смотря на этот пляж на восточном берегу Ла Манша с террасы маленького прибрежного кафе.

Небо было пасмурным. Но было тепло. А по российским меркам так даже и жарко. Тем не мене, на пляже почти никого не было. В кафе тоже.

– О чем задумались, Гийом, – спросил его пожилой, но энергичный и моложаво выглядевший джентльмен, с которым мы уже встречались на страницах нашей книги.

– О тщете и суете жизни, дядюшка.

– Бросьте, Гийом. Это Россия подействовала на вас так. Кстати, я заметил, это колдовская страна. Большинство из тех, кто там побывал, меняются характером.

– При чем тут Россия, милорд?! Я был там всего несколько раз, да и то не подолгу, – почему-то с легким раздражением ответил де Круа.

– Ага, Гийом, вас задело мое замечание? Задело, признайтесь. А почему? Вы подумали, что своей репликой я чем-то покритиковал Россию. И вы сразу встали на ее защиту.

– Ваши построения слишком умозрительны, дядя. Расскажите-ка лучше, что намеревается делать ваша любимая черная красотка Прайс по интересующему нас проекту.

– Ну вот, Гийом. Сразу «любимая красотка». Это не корректно, князь.

– По отношению к кому, милорд? По отношению к потомку черных рабов, которая вертит потомками королей?!

– О, да вы реакционер, князь.

– Да, дядя! Да, черт побери! Я реакционер и я князь.

Он вдруг вспомнил русское выражение, которое долго объяснял ему Чугунов. И все-таки разъяснил, после чего де Круа смеялся до слез. Впрочем, после русской выпивки этот потомок королей вел себя как подросток. Но до чего же хорошо и тепло было в компании брата Петра, Зигфрида, этого военного преступника с лицом Вини Пуха, как его, Юрия, и всех остальных. Он чувствовал себя с ними своим. Но при этом оставался князем. И знал, что они это тоже знают. Он подумал тогда, что о своем титуле он частенько забывал в демократичном и политкорректном европейском обществе. И попросил Чугунова объяснить ему этот феномен. А тот сделал это в типично русском стиле. И вот повторяя афоризм Чугунова, де Куру с вызовом произнес:

– Я князь, дядя, а не половой член с холма.

– Интересно, вы не запомнили Гийом, как это звучит по-русски? – лорд почему-то сразу понял происхождение данного выражения.

– Представьте, милорд, врезалось в память. Так, дайте припомнить. Да. «Я князь, а не х…й с бугра», – по слогам по-русски произнес де Круа.

– Да, в данной транскрипции в этом выражении чувствуется несомненная внутренняя энергетика и какая-то скрытая логика – задумчиво произнес лорд. – Половой член с холма звучит как-то бесцветно и нелогично. Собственно, почему половой член должен находиться на холме?

– Не знаю, дядя. Но, наверное, это не менее нелогично, чем потомкам королей согласовывать свои действия с потомком черных рабов.

– Бросьте Гийом. Просто вы пристрастны к американцам, и не можете простить им самоубийства своего дедушки в их лагере в 1948 году. Но, вы же никогда не видели оберштурмфюрера бригады СС «Валлония» де Круа.

– Не самоубийства, а убийства. Вы это прекрасно знаете. И уж для точности не оберштурмфюрера, а гауптштурмфюрера.

– Не будьте столь щепетильны, Гийом.

– Оставим это, дядюшка. Но уж если мы заговорили о нашем проекте, то объясните мне, что хочет та же госпожа Прайс видеть в качестве результата свое политики в России? Например, в Чечне? Хотят ли американцы независимости Чечни или всего Северного Кавказа?

– Я думаю, если это случится, они будут в шоке.

– Это понятно. Они будут в шоке. Но сейчас-то они этого хотят?

– Думаю, все-таки, нет, – сказал лорд после некоторой паузы.

– А если нет, зачем исподволь поддерживают сепаратистов?

– Наверное, просто, чтобы сохранить верность принципам…

– Ах, бросьте.

– Ну, и еще, чтобы максимально истощить Россию? Не так ли?

– А зачем ее истощать?! Она и так управляется их ставленниками! Или они всерьез хотят отхватить от России Сибирь? Но они не смогут жить не то, что в Сибири, а даже в Центральной России. Они там вымерзнут как динозавры. Уж поверьте мне.

Он передернул плечами, вспомнив купающегося в ледяной горной воде Чугунова.

– А как вы думаете, Гийом, что было бы лучше для нас?

– А разве мы это не обсуждали многократно.

– И все же Гийом события убыстряются. Давайте уточним наш курс. Тем более, что теперь вы, можно сказать, наш представитель в России.

– Да дядя те, кого мы искали, сформулировали все это гораздо лучше нас. Ибо лучше знают ситуацию в своей стране и вокруг нее. Они хотят сделать Россию меньше, компактнее. Выбросить из нее Кавказ, а может еще кое-что. Но Кавказ обязательно. А потом сделать ее Русью, – европейской цивилизованной страной. Какой она была, когда называлась скандинавами Гардарикой – страной городов. Куда наши предки Меровинги посылали подмастерьев за опытом.