Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ - Хомяков Петр Михайлович - Страница 37

Веда рассмеялась.

– А что, я такой старой кажусь?

И почему Рыська решила, что Веда стара? Сама не понимала. Веда стройна, кожа гладкая, глаза большие, живые, влажные.

Но этот взгляд! Взгляд человека, который знает все! И что-то в голосе необычное.

– Ну, Рысье Сердце, чего задумалась? Я так стара?

– Нет, Веда, ты красива. Очень красива.

– Я тебя спрашивала не о красоте, а о возрасте. Но ты в уме разделила эти две вещи. И правильно. Для ведуньи нет возраста.

– И все же, Веда…

– Ты даже не поймешь, Рысье Сердце, сколько мне. Надо ведунье знать и число и меру. И ты все это познаешь. Но потом. А сейчас ты этого все равно не поймешь. Я была такой как ты, когда здесь еще стоял Великий Лед.

Рыська смутно представляла себе, когда это было. Знала лишь от старых людей, что было это. Но в такие незапамятные времена, что теряются во тьме веков.

– Не может быть! – воскликнула Рыська.

– Может, Рысье Сердце. Может. Но обо всем этом потом. А пока заварим ка мы бодрящего взвара. И тебе подкрепиться надо, и сразу учиться начнешь. Потому что для ведуньи первое дело себя в здоровье и бодрости содержать. А все остальное приложится.

И потекли дни учебы. Днем Рыська училась варить всякие отвары, делать мази и притирания. Понимать свое тело, и управлять им. А вечером у огня они с Ведой разговаривали. И перед Рыськой раскрывались такое, что дух захватывало. Впрочем, иногда разговоры касались и вполне обыденных ведовских дел. Но все равно было интересно, и хотелось поскорее увидеть, как же это будет на самом деле.

– Веда, а почему надо летать голой?

– Если далеко и долго лететь, то, как ни кутайся, все равно замерзнешь.

– Так голой еще холоднее.

– Голой да. Но на то мы и готовим мазь. Ею надо все тело густо-густо намазать. Знаешь, как иногда наши охотники зимой жиром лицо мажут, чтобы не отморозиться, зверя выжидая.

– Но этого мало будет.

– Правильно. Но наша мазь, это не просто жир. Это еще много чего. Она как вторая кожа. И под ней кровь так играет, что не замерзнешь.

– А потом, на Лысой горе эту мазь смыть надо?

– А зачем? Не смыть, а обновить. И тогда можно и по земле голыми ходить и не мерзнуть.

– Но родовичи так не ходят.

– Так то родовичи, а то ведуньи и ведуны. Так что одежду попроще и подобротней вокруг пояса обвязала, кубышку с мазью к тому же поясу приторочила, сама мазью обмазалась и полетела.

– Так сама вся не обмажешься.

– Помогут.

Потомки, смутно о чем-то слышавшие, но не понимая смысла ведовской жизни объявят, что эта мазь была волшебной. И «помогала летать» ведуньям и ведунам. На самом деле это была великолепная эффектная теплозащита.

Тайну которой, впрочем, потомки так и не разгадали.

– Веда, а сама ты почему на сборы не летаешь?

– А с чего ты взяла, что не летаю?

– Гладкая ты больно. Не сможешь подняться.

– Права ты, Рысье Сердце. Но мне и не надо так уж часто туда летать. Сама многое могу. А потом, устала я. Хочу закончить свой путь.

– Отказаться от бессмертия?! – ахнула Рыська.

– Бессмертия нет. Это только для глупых людей мы бессмертны, потому что живем неизмеримо больше, чем они. Но на самом деле все смертно. Не только мы, но и Земля и даже Солнце.

– Значит и мы когда-нибудь уйдем в Страну Вечного Лета?

– Да. Если упадем в полете. Или если нас убьют во сне. Или если еще как-нибудь лишат возможности излечиться и омолодиться самим, или с помощью братьев и сестер. Но иногда мы просто устаем. Как я, например. Вот захотела снова стать матерью. А потом поняла, что выращу из Велеса сильного ведуна и больше ничего не хочу в этой жизни.

– А что такое колдовская любовь, Веда?

– Колдовская любовь? Колдовская любовь, это просто любовь. Когда любят и тело, и дух, и душа.

– А что, бывает не так?

– Конечно, бывает. Чаще всего нам нужно тело другого. И не надо этого стыдиться. Например, нам, ведуньям, нужны соки молодых парней. Поэтому и заманиваем мы их к себе во время летнего праздника любви. И истощаем в любовных играх. Это нам также нужно, как полеты на наши сборы. Без этого не достигнешь бессмертия.

– А почему нельзя делать это с нашими, с ведунами?

– Можно. Но любовные игры без любви, это как наши целебные отвары. В них должны присутствовать многие травы. Поэтому в наш любовный эликсир должна входить и страсть этих высушенных нами парней.

– А в любовный эликсир наших братьев-волхвов, страсть смертных дев?

– Да.

Родовичи Рыськи еще не знали ревности. Но все выросшее имеет свои зерна. И зерна того, что потом назовут ревностью, набухли в сердце молодой ведуньи.

– Но как после этого можно любить и телом и душой и духом кого-то одного?! Ведь не так часто приходит колдовская любовь?

– Да, ты права. Редко. Большинству смертных она вообще не приходит. Жизни их не хватает. Но почему одно должно мешать другому?

– Не знаю.

– Не знаешь, но чувствуешь. И правильно чувствуешь. Есть телесная любовь, которая оскверняет. Но это не любовь со своими, а телесная связь с чужими.

– А кто эти чужие?

– Завтра расскажу, Рысье Сердце.

И снова пылает очаг. А глаза Рыськи распахнуты от удивления и любопытства.

– Расскажи о чужих, Веда.

Длиной палкой Веда помешала угли. Задумалась.

– Когда узнаешь число и меру, Рысье Сердце, поймешь, о каких давних временах я говорю. Но ты и так можешь догадаться, не умом, а душой, как давно были времена Великого Льда.

Тогда жить было труднее, чем сейчас. Холод, долгая зима. Зверья, правда, было не меньше. А может и побольше. Ходили тогда по нашей земле огромные такие мохнатые звери с большими клыками и носом, который болтался впереди.

– Эти клыки находят иногда наши дальние родовичи с севера. А иные говорят, что зверь тот все еще ходит за Каменным поясом.

– Наверное, так оно и есть. Но тогда они ходили здесь. И надо было за их стадами следить, загнать в ловушку, и убить. Мясо заготовить. И все это коротким летом. Да еще надо было заготовить, чем очаг топить. Да так прикинуть, чтобы всего, и мяса и дров на всю долгую зиму хватило.

Вот и поняли тогдашние люди и число и меру.

Небо тогда было ясное почти весь год. И звезды помогали не заплутать в ледяной голой степи. Так что и это мы смогли понять.

Да многое чего смогли еще понять. И многие наши знания оттуда идут.

– А кто не понял?

– Вымерли, – жестко усмехнулась Веда. – А кто остался, те поняли, что знания приращать надо. Вот и умеем мы сейчас то, что умеем.

– А чего в теплые края не ушли?

– Так чего туда уходить, если мы как раз пришли оттуда. А пришли потому, что бежали от чужих.

– Чего от них бежать, если вы такие умелые да умные были?

– Не были мы такими, а стали. Стали, обживая земли у края Великого Льда. А те, чужие, поначалу посильнее были.

Нет, – поправилась Веда, – не посильнее, а злее. Людей ели.

– Как?! – ахнула Рыська.

– Да так. Убьют, зажарят на костре и съедят. Особенно мозги и печень любили. А с такими трудно тягаться. До поры… – опять жестко усмехнулась она.

Рыська в который раз удивилась этой непонятной жесткости Веды, когда она говорила об иных вещах. Ведуны ведь люди добрые. И дела их добрые.

– Вот такие это были чужие, Рыська. Как ты думаешь, осквернит тебя любовь с такими?

– Да! – уверенно сказала Рыська. – Но, ведь это давно было.

– Многое повторяется в этом мире. Все эти чернявые, кудрявые, да горбоносые с полудня, потомки тех людоедов. И любовь с ними оскверняет. Трудно быть ведуном или ведуньей, если хоть раз свяжешь себя с такими телесной связью.

– А вот у нас в роду есть такая Яра. Красивая, ведуньей стать хотела, да велика больно, летать не может. Но многое из того, чему ты меня учишь, знает. А не боится с купцами с полудня в любовь играть.

– Не станет она ведуньей, Рысье Сердце.

– Не будем о Яре. Расскажи, Веда, как дальше с чужими разошлись.