Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Трудное счастье - Спенсер Лавирль - Страница 29


29
Изменить размер шрифта:

— Может, сядем ко мне в машину и поговорим?

Она сверкнула очками в его сторону, поджав бесцветные губы. Потом, ничего не ответив, открыла дверцу «тауруса» и села на пассажирское место. Он занял место за рулем. Тяжелое молчание затянулось, оба были смущены. Если бы у них остались хоть какие-нибудь сентиментальные воспоминания о прошлом, возможно, им было бы легче найти общий язык, но они могли только сожалеть о той ночи, да и вспоминалось им совсем немногое.

Наконец Том откашлялся и сказал:

— Знаешь, я не совсем хорошо соображал, когда позвонил тебе. Я даже не обдумал, как и где нам встретиться, просто поднял трубку и набрал номер. Если ты хочешь поехать куда-то, чего-нибудь выпить…

— Все в порядке. Ты сказал, что вчера Кент провожал после игры твою дочь.

— Да. Я сам узнал об этом час назад.

— Значит, я делаю вывод, что ты хочешь объявить своей семье, кто он на самом деле.

— Мне придется. Я знаю обо всем только десять дней, и все это время просто не нахожу себе места. Я совсем не умею скрывать что-либо от своей жены.

Моника оперлась лбом о ладони, ремешок сумочки соскользнул с ее плеча. Том продолжал:

— Единственная причина, по которой я не сказал им всего сегодня, — это то, что я решил сначала обсудить ситуацию с тобой. Тебе придется сообщить все и Кенту тоже, чтобы они узнали одновременно. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь из моих детей сказал ему это в школе.

— Да, это было бы ужасно.

И снова тишина нависла над ними, пока они представляли себе, как признаются своим близким.

— Я страшно запаниковал, когда услышал, что он провожал ее домой.

— Д-да, — слишком отстраненно, по мнению Тома, ответила Моника. Она казалась ему совершенно бесчувственной, слишком сдержанной, строго контролирующей выражение своего лица и интонации голоса.

— Кент вообще когда-нибудь упоминал Челси?

— Однажды.

— Что он сказал?

— Да так что-то.

— Ничего личного?

— Нет.

Том подумал о том, какими скрытными могут быть подростки.

— Удивительно, что их так потянуло друг к другу. Я целую неделю наблюдал, как они встречались у камеры хранения перед уроками, как салились рядом в столовой. И все надеялся, что это потому, что она должна была показать Кенту школу, но… нет… к сожалению.

Кто-то вышел из ресторана, сел в машину слева от них и уехал, оставив пустое пространство вокруг двух их автомобилей.

— Послушай, — сказала Моника, — я сейчас соврала тебе. Кент действительно сказал кое-что о Челси.

— Что?

Она быстро взглянула на Тома, словно набираясь храбрости.

— Что он завидует ей, что у нее есть отец.

Тому словно нанесли сильный удар. Минуту он не мог отдышаться. Моника продолжала:

— Мы поссорились из-за этого, что между нами бывает редко. Я наконец поняла, как для него важно узнать о тебе. Сейчас… самое время рассказать ему.

— Значит, ты сделаешь это? До понедельника?

— У меня нет выхода.

— Знаешь, — проговорил Том, — мой сын Робби не очень доброжелательно относится к Кенту. По правде говоря, думаю, он завидует его успехам. Не знаю, как они оба все воспримут.

— Все дело в том, что мы не знаем, как это воспримут все, за исключением меня. В моей жизни ничего не изменится. А вам всем придется пройти сквозь целую бурю эмоций.

Том задумался, вздохнул. Он немного сполз на сиденье и положил голову на спинку кресла.

— Как странно. Только сегодня я говорил Робби, что каждый новый человек вносит изменения в нашу жизнь, а каждый моральный выбор закаляет характер. Наверное, я говорил это о самом себе, но до настоящего момента не понимал этого.

Слева от них затормозила машина. Окошки в ней были открыты, играло радио. Том взглянул на водителя, и женщина за рулем, выключив музыку, улыбнулась ему и помахала пальцами.

— Привет, Том, — сказала она.

Гарднер выпрямился на сиденье, ему вдруг стало жарко.

— Привет, Руфь.

Она вышла из машины и направилась к нему.

— Ох, черт, — пробормотал Том.

— Кто это?

— Наша соседка.

Руфь заглянула к ним в кабину:

— Привет, Кл… ой, извините, я думала, что с тобой Клэр.

— Познакомьтесь, Моника Аренс, а это наша соседка, Руфь Бишоп.

Руфь слегка улыбнулась, ее глаза горели от любопытства.

— А я туг выскочила за хлебными палочками к ужину. Дин их обожает, и сегодня он наконец собирается поесть дома. — Она выпрямилась, продолжая с неприкрытым интересом рассматривать Монику, и обратилась к Тому: — Клэр дома?

— Да. Она сегодня занимается уборкой.

— А-а. — Руфь вроде бы ожидала еще чего-то, может, объяснения, но, поскольку Том молчал, она убрала руку с окна и прощебетала: — Ну что ж, я пойду за своими хлебными палочками. Было приятно повидаться с тобой, Том. Передавай привет Клэр.

— Хорошо.

Наблюдая, как она удаляется по направлению к ресторану, он произнес:

— Вот все и решилось. Теперь если я не расскажу всего Клэр, как только вернусь, то Руфь сделает это за меня.

— Мне тоже надо отправляться домой и сообщить Кенту, — Моника поправила на плече ремешок сумочки, но осталась сидеть. — Даже не знаю, что тебе сейчас сказать, и из-за этого чувствую себя ужасно неловко.

— Я тоже.

— Наверное, надо пожелать тебе удачи.

— И тебе тоже.

Они все еще не расходились.

— А нам не придется встречаться еще раз?

— Поживем — увидим.

— Да… да, думаю, ты прав.

— Наверное, это неизбежно. Немного подумав, Моника спросила:

— Мы правильно поступаем, как ты думаешь, Том?

— Абсолютно.

— Да… абсолютно, — повторила она, словно стараясь убедить саму себя. — Тогда почему мне так не хочется ехать домой и признаваться во всем?

— Страшно, — ответил он.

— Да, наверное.

— Не очень-то все это весело, правда?

— Правда. Это просто ужасно.

— Я все время ощущаю это, с тех пор как вы вошли в мой кабинет, и, говоря по правде, будет большим облегчением не скрывать ничего больше. У меня в голове… такая кутерьма.

— Да… ладно…

— Вот она снова идет. — Руфь Бишоп направлялась к ним, неся белый бумажный пакет. Том наблюдал за ней.

— У тебя крепкая семья, Том? — спросила Моника, тоже не сводя глаз с Руфи.

— Да, очень.

Руфь Бишоп подошла к своей машине, подняла пакет так, чтобы его было видно, и прокричала:

— Я накупила их целую кучу! Теперь Дину лучше не задерживаться к ужину!

Том изобразил на лице подобие улыбки и слегка помахал рукой.

Моника сказала:

— Это хорошо, что у вас крепкая семья, иначе вам будет трудно выдержать это испытание. — Когда Руфь уехала, она добавила: — Мне действительно пора возвращаться. Очень хочется, чтобы этот день поскорее закончился.

— Удачи, — снова пожелал ей Том, — и спасибо за то, что пришла.

— Не за что.

В их расставании таилась какая-то печаль, печаль двух людей, чье прошлое настигло их, и которые — несмотря на отсутствие всякого влечения друг к другу — чувствовали, что неразрывно связаны теперь, и судьбы их в чем-то схожи. Она отправится к своей семье, а он — к своей. Обоим придется быть откровенными до конца, и это изменит всю их жизнь. Покидая стоянку и разъезжаясь в противоположные стороны, оба испытывали грустное сожаление, ведь у них даже не оставалось никаких нежных воспоминаний друг о друге, которые могли бы поддержать их в предстоящем кризисе.

Кент разговаривал по телефону, когда его мать вернулась домой. Он лежал, растянувшись на диване и поставив одну ногу на журнальный столик, второй качал в воздухе. Подбородком он упирался в грудь, а на лице Кента блуждала улыбка.

Проходя мимо него, Моника сказала:

— Убери-ка ногу.

Он положил ногу на ногу и невозмутимо продолжал беседу.

— Нет, я же говорю тебе, почти никогда. Так ты будешь меня учить?.. Нет. А где?.. Нет, у нас в школе не устраивали танцы. Пару раз у Бодри в доме были вечеринки с оркестрами и прочим, и он меня приглашал в гости, но мы только смотрели, как танцуют его старики, мы ведь были там младше всех… Приезд футбольной команды?.. А кто сказал, что по этому поводу надо плясать?..