Ох уж, эти детки! - Верещагин Олег Николаевич - Страница 27

Федька огляделся и прислушался. Дорога ещё была недалеко, в одном месте недалеко от дуба чернело кострище… но дальше лес стоял одной стеной, и было ясно — всё НАЧИНАЕТСЯ. Мальчишка глубоко вздохнул и скомандовал:

— Все, переодеваемся… Вон твой рюкзак, Саш, — он проводил взглядом отправившуюся за дерево Сашу и поймал Макса на том, что и он смотрит ей вслед. Мальчишки нахмурились, секунду глядели друг на друга недружелюбными глазами и, отвернувшись, начали раздергивать горловины рюкзаков одинаковыми сердитыми движениями.

— Вы как там?! — окликнула Саша. — Готовы?

— А ты что хуже? — отозвался Макс.

— Ага, почти. Сейчас выйду.

Ребята в самом деле преобразились. Вместо довольно яркой одежды — маек, джинсов, ветровок, белых кроссовок и прочего — все трое были одеты в камуфлированные «кикиморы», увешанные лохмотьями искусственных листьев и травы. Место кроссовок заняли неказистые бурые кеды на мягкой подошве почти без рисунка. На ремнях разгрузок крепились немногочисленные вещи — фляжки, котелки, складные ножи «соболь», счетверённые грудные подсумки, мотки троса; у Макса ещё лопатка, у Федьки — топорик. Сзади — небольшие поясные рюкзаки, на лицах — тонкие сетки-маски. Отличались ЮКи друг от друга ещё и тем, что голова Саши была непокрытой вообще, Макс носил берет цвета хаки, а Федька стянул волосы широкой пятнистой повязкой.

— Негусто, — Макс копался в рюкзаке. — Сухари, шоколад, глюкоза… Мы что, на подножном корму?

Федька показал колбасу. Макс усмехнулся и поднял руки вверх, но тут же посерьёзнел — Федька скомандовал: Внимание… Исходить будем из того, что Большой Ха начал активные поиски тоже сегодня — из худшего варианта… Нам нужно пройти по лесам сто тридцать километров. Я кладу на это трое суток… — он подождал, но ни Федька, ни Саша не возразили. — Петлять не будем. Через трое суток мы должны стоять в Лядском Побоище. Оттуда начнём интенсивный поиск. "Два десятка дён" Кузьмы — с под водой — это наши дней пять. Ну, там разберёмся — на месте… Дальше. Продуктов у нас и правда почти нет — только самые необходимые. Но есть грибы, корешки и браконьерство. Проживаем, хотя не растолстеем. А если кто и свалится, так что — баба с воза и волки сыты…

— Намёк?.. — пробормотала Саша, но негромко. Федька сделал вид, что не слышит:

— Дальше. Проверьте загрузки. В верхних карманах, — Федька сам проверял и продолжал говорить, — четыре девятизарядных магазина… в нижнем — полсотни патрон россыпью. Внимательно смотрите, картечь, пули и дробь промаркированы по донцам… Всем взять оружие. Снять с пред охранителей. Откинуть приклады. Взять пятый магазин из рюкзаков. Примкнуть. Оружие на боевой взвод. Оружие на предохранитель… так. Теперь мы вооружены, думаю, все понимают, что это значит. Теперь пакуем нашу "гражданку"…

Трое друзей молча и деловито убрали вещи в рюкзаки, и Макс, вернув их на место, тщательно всё замаскировал — Федька присмотрелся и остался доволен.

— Попрыгали… Саш, передвинь котелок… попрыгали ещё раз… хорошо. Порядок движения. Саша впереди, Макс в середине справа, контролируешь правую сторону, я замыкающий. К закату должны пройти около сорока километров… — он ещё раз посмотрел по очереди на своих друзей, потом — в небо, на фоне которого тяжело покачивались и еле слышно гудели древесные кроны. — Ну…

Пошли.

Это было толкование руны «винн» — «радость» — из "Древнеанглийской рунической поэмы".

ГЛАВА 6

Один с топором и двое с носилками

Похрюкивая, здоровенный кабан с наслаждением возился в прибрежной грязи. Было ранее прохладное утро, над водой и метёлками осоки плавал туман, смешанный с комарами. Первые птицы ещё только-только пробовали свои голоса — то тут, то там. Равнодушный к красотам природы кабан урчал и булькал, потом, поднявшись, тяжело, но с определённой грациозностью затрусил в чащу.

Часть береговых кустов пришла в движение — и стало ясно, что это человек. Одетый в мохнатый камуфляж, он стоял по колено в жиже, держа на сгибе руки ствол полуавтоматического дробовика. Чуть-чуть колыхалась от дыхания сетка на лице, движение было беззвучным и плавным, но очень быстрым. Человек замер, повернул голову влево-вправо и поднял руку. Тут же метрах в десяти выше по ленивому течению протоки появился второй человек, следом — третий. Они пересекли воду и исчезли в кустах, а через несколько секунд те же кусты поглотили и первого..

…Полуденная дневка ничем не напоминала туристский бивак. Все трое только что поели (сухари и остатки подбитого вчера вечером зайца, поджаренного в костровой яме) и теперь сидели «звездой», ногами друг к другу, в гуще кустарника, куда пробрались ползком.

Саша и Федька спали, Макс тоже казался спящим, но на самом деле прислушивался и всматривался. По маске и лохмотьям «кикиморы» вовсю ползали комары, тщетно отыскивая слабое место в обороне.

По всем расчётам сегодня к вечеру группа должна была выйти к брошенной деревне. Макс неспешно обдумывал маршрут, представляя себе карту и не переставая следить за окружающим. Лес не замечал троих подростков, потому что они ничем не нарушали его обычаев — разве что несколькими выстрелами, но и эти выстрелы звучали не для развлечения. Баклашовские леса жили той же жизнью, какой они жили последние сто двадцать тысяч лет, с тех пор, как ушел отсюда ледник. Эта жизнь не предусматривала современного человека с его заботами, хлопотами и устремлениями. Нет, не была ему враждебна, а просто — не предусматривала. В этих местах не было ничего странного в том, что Федька в первый день пути оставил часть колбасы на пеньке и естественно сказал: "Это тебе, хозяин. Пропусти, не балуй… " — имея в виду лешего.

Макс ощутил взгляд — и лениво повернул голову. На него смотрел через сетку Фёдор. Макс показал часы, покачал головой, поднял растопыренную пятерню: раз, другой, третий, четвертый… Глаза Федьки закрылись, он снова спал. Максиму оставалось двадцать минут дежурства. Потом — полчаса Федьки и полчаса Саши. Федька, конечно же, взял себе самое трудное — отдых с разрывом, у них с Сашей есть по полному часу. Ну что ж — он командир. Макс признавал это про себя легко и без напряжения. Он умел делать некоторые вещи лучше Федьки — разбираться в компьютерах, например, — он лучше учился. Но Федька всё равно был командиром. Так же естественно и не обидно, как мать была матерью. Нет. Естественней. Свою мать Макс часто не понимал.

Максим прислушался. Неподалёку проходили олени — наверное, их кто-то спугнул, олени предпочитают перемещаться ночью. Кто? Животные не спешили. А ничего страшного…

Мысли Макса переключились на клад. Найдут ли они его? Макс, если честно не был уверен до конца… вот Юрка обидится, когда выяснится, что обошлись без него! Интересно, а правда — хватит ли стоимости клада, чтобы разбить парк на месте вырубки? Хотелось бы…

Ему почудилось какое-то движение — в левом углу глаза. Макс напрягся. Почудилось? Или?.. Он хорошо знал, что Баклашовские леса не так-то безобидны. Нет, в них не водятся вампиры и оборотни, которыми Сашу пугали в области. Но в области КОЕ-ЧТО тут водилось несомненно. ОНО было если и не опасным, то во всяком случае — ЧУЖИМ человеку, а это иной раз похуже, чем прямо опасное. Макс не стал вертеть головой — он просто присматривался, стараясь не трудить глаза. Движение повторилось. Кто-то наблюдал за ними — хорошо, если леший(1.). Он любопытен, но не опасен, если его не обижать. Хуже, если ЭТО могло следить за людьми двое суток просто из того же любопытства — или чтобы удостовериться в том, что они убрались с его охотничьей территории. А могло — готовясь напасть. На троих, с оружием — не нападёт, не должно. Но нервы помогает…