Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 2 - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 6

Он узнал данные криминологического обследования квартиры профессора Гордеева. Повсюду — множество отпечатков пальцев самого Гордеева и Гоши. Идентификация трудностей не представляла, отпечатки Гордеева имелись в архиве, отпечатки Гоши можно было установить, сравнивая с отпечатками на его авторучке и тетрадях… На кухне и в кабинете — несколько отпечатков Литвина, «декабриста», писавшего курсовик под руководством профессора, но в кладовке, где явно что-то произошло, в этой «секретной комнате», как ее окрестили, были только отпечатки профессора и его молодого секретаря.

Сотрудники, непосредственно занимавшиеся исчезновением И. А. и Гоши, выследили, наконец, «третьего человека», неуловимого Семенова. Новые данные принесла и разработка Литвина. С Семеновым как будто все оказалось просто. Как говорится, седина в голову — бес в ребро. Полюбил старик сорокалетнюю буфетчицу из кафе на Петроградской. Переселился в квартиру своей любовницы, к метро «Лесная». Спрашивается, правда, что в нем нашла эта дама… Что касается недавних показаний Литвина… На взгляд Онегина — чушь собачья. Пример того, что выдумывают трусы, основываясь на слухах и позаимствованных фантазиях. Иногда Онегину казалось, что на всей так называемой научной фантастике не мешало бы поставить гриф «для служебного пользования», чтобы защитить от нее слабые души. М. К., с его репутацией (любитель наркотиков и мистических учений), разумеется, предпочитал относиться к этому бреду иначе. Машина времени! Якобы, Иван Александрович над ней работал! Смех, да и только… Но при тщательном обыске в стене его квартиры найден был тайник, а в тайнике бумаги с формулами, чертежами и маловразумительными комментариями… Бумагами теперь занимались эксперты, и просто так отмахнуться от россказней перепуганного Литвина было, к сожалению, нельзя… Онегин нашел время, чтобы посетить таинственную квартиру в сопровождении «Алеши Поповича» и одного из экспертов-криминалистов. Квартира была просторная, не хуже, чем у самого Онегина. Выглядела сильно запущенной.

— Гордеев больше года как отказался от приходящей уборщицы, — заметил «Алеша Попович».

— Кроме отпечатков, что-нибудь нашли? — поинтересовался Онегин.

— Следы крови, судя по всему, самого Гордеева. Его группа. Но немного — возможно, палец порезал. Платок, салфетки… Волосы — в этой пылище их тысячи. В кладовке еще какие-то приборы были — что-то громоздкое — след на полу остался. Контуры на стене — тоже что-то висело, потом исчезло. Что интересно — провода никто не обрезал — такое впечатление, что, начиная с некоторого места, они вроде как испарились.

— А когда это могло произойти? Пятнадцатого декабря?

— Криминалистическими методами это установить трудно. Незадолго до исчезновения, иначе пыль успела бы снова собраться. Вся надежда на показания.

Кладовка, с несколькими уцелевшими приборами, произвела на Онегина довольно жалкое впечатление. Как, кстати, и любительский тайник в стене, где были найдены документы. У входа в кладовку сиротливо торчал большой рубильник.

— Чьи отпечатки на рубильнике? — спросил Онегин.

— Все тех же — Гордеева и Гоши.

— Центр управления полетами, — Онегин иронически улыбнулся. Вся эта дешевая фантастика и мистика несказанно раздражала… Короче, что можно успеть сделать сейчас, до отъезда в Москву, — усилить нажим на Литвина? Провести допрос Семенова? Организовать очную ставку между Краснопольскими и Семеновым? Ф. И., прижавшись лбом к оконному стеклу, глядел сквозь голые ветви сада на башню планетария за окном. Над черным куполом — лунный серп и звезда в фиолетовых сумерках. Он с трудом представлял себе, что будет делать, когда станет настоящим стариком, когда у него не останется совсем возможностей для воздействия на ход событий. В конце концов, в СССР, где от денег зависит немногое, все всегда делается по принципу — ты помог мне, я помогу тебе. Если ты помогаешь первым — это делается в расчете на будущую помощь. Инвестиции в человеческий капитал. Капитал постепенно растрачивается, когда больше нечем платить в ответ. Хорошо, что «Алеша Попович», многим ему обязанный, прислушивается к каждому его слову. А ведь вполне могло быть иначе. Скурвился же М. К., давно уже играющий в свою собственную игру. Его мысли вернулись к поездке в Москву. Там он остановится у шурина, повидает других родственников. Надо будет встретиться с сыном, который учится в МГИМО…

— Итак, Семенов… Где вы находились 16 декабря в районе 15 часов дня?

— На Петроградской. В кафе у Лены — у Поповой Елены Михайловны.

— Это кто-нибудь может подтвердить?

— Лена может. Ну и, наверно, кто-нибудь из завсегдатаев.

— Вы говорили, что были знакомы с Гордеевым. А квартира его вам знакома?

— Я давно там не был. С Иваном Александровичем что-нибудь случилось?

— Это тайна следствия. Насколько давно вы там были?

— Видите ли, в семьдесят четвертом году мы с ним довольно сильно поссорились. После этого я у него практически не бывал. Заходил раз или два отдать кое-какие книги.

— А что явилось причиной ссоры?

— Да как вам сказать… Ему показалось, что я работаю на вашу организацию.

— Гордеев занимался антисоветской деятельностью?

— Об этом мне ничего не известно. Можно понять его подозрительность — при Сталине он много лет провел в заключении. Позже он был реабилитирован.

— Вы знаете что-нибудь о секретной комнате в квартире Гордеева?

— Ни о какой секретной комнате мне ничего не известно. Что там было? Три жилые комнаты, кухня, ванная, туалет… Еще кладовка.

— Кладовка могла использоваться как секретная комната?

— Что вы этим хотите сказать? Я, помнится, заглядывал, ничего особенного там не было. Может, конечно, потом Гордеев ее и засекретил…

— Правда, что через вас Гордеев заказывал в механических мастерских детали?

— Существует порядок, бумаги. Все можно проверить.

— Это же какое-то дикое упорство, Семенов… Вам отлично известно, что я имею в виду. В мастерских все налево работают без всякого оформления.

— По мелочи, для быстроты, конечно, случалось.

— И что вы об этих деталях можете сказать?

— А что я могу сказать? Трубочка там или втулка — чертежей полных или схем Иван Александрович мне не доверял. А экспериментатор он был от Бога. Но не доверял никому. Так в протоколе и отметьте, гражданин следователь.

— Кстати, Семенов, в последнее время вы большей частью не живете по адресу прописки. Где вы проводите время?

— У Лены, где же еще. Мы, возможно, скоро поженимся.

— В кафе на Большом проспекте П.С.?

— Еще на ее квартире. Улица Грибалевой, 35, вы, наверное, сами знаете.

— Сами понимаете, Семенов, все, что вы говорили, мы проверим…

— А сейчас я могу идти?

— Пока — можете. Распишитесь вот здесь. Вот ручка.

«Алеша Попович» подвинул Семенову письменный прибор с установленной в нем толстой перьевой ручкой. После того как Семенов расписался и вышел, он осторожно взял ручку платком и положил в заранее подготовленную коробочку. Ту же роль — носителя отпечатков — должен был сыграть и гладкий стакан, из которого «Алеша» любезно предоставил возможность Семенову выпить воды несколько ранее. Он не был обязан лично вести допрос Семенова, но положение дел настоятельно этого требовало. Не последнее место играл интерес, проявленный генералом… В чем он был солидарен с Онегиным — так это в презрении ко всей и всяческой мистике, В этом смысле он был верным учеником. Мистика — хорошее прикрытие для предательства. Но эмоции в сторону, его собственные служебные — или, скорее, лично-служебные — интересы также требовали более чем пристального внимания.

«Алеша» снял очки, протер глаза. Помассировал лицо. Не так уж часто он оставался один. Наедине с собой не обязательно быть логичным и последовательным. Он очень устал. Хотелось бы так держать в руках ситуацию, как он держал сейчас в руках свое лицо. Война отделов, оргвыводы, критическая точка карьеры. М. К. успел дослужиться до полковника, прежде чем попал в опалу. Потерял Канаду, однако приземлился заведующим спецлабораторией. «Алеша» был подполковником и всего лишь замом в своем отделе. В этом чине и на этой должности — очевидная перспектива скорой отправки на пенсию. (Чертов М. К. - стакан водки, третья звездочка на дне…) Мучительный вопрос — кто выиграет при том или ином обороте дела. Исчезновение! Похищение? Бегство? И вдобавок — фантастические показания Литвина.