Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 2 - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 16

— Что видишь? — Я махнул ему на чёрную тьму с белыми горошинам звёзд.

— Космос. Глубокий космос.

— Точно. Ни планет, ни даже астероидов рядом. Несколько старинных порталов по десяти парсекам, оставшихся непонятно от кого. И мы. У нас тут не торговые пути. Тот, кто летает этими дорогами, — как правило, либо контрабандист, либо с проблемами. И никак иначе. Невозможно заблудиться так, чтобы попасть сюда, мы слишком далеко. И развлечений у нас никаких. Поэтому набирают сюда всякое отребье, которое готово стрелять по приказу, не рассуждая, и способное стрелять и без приказа. Понял?

Он кивнул головой и тут же пытался прогнать мне, что мол не в тюрьме же всё-таки живём.

Тогда я рассказал ему, как некий его предшественник привёз сюда собаку, маленького щенка, который вырос в громадного пса. Этот пёс был всеобщим любимчиком в русском корпусе, но закончилось все тем, что как-то азиаты поймали его и съели. Не от голода, мы тут не голодаем. А просто от нечего делать. От скуки. А мы за это морду им набили. В общем, у нас все по понятиям.

И наш новый разведчик, пока я рассказывал, плакал навзрыд, сняв очки и утирая сопли рукавом. Как баба. Тьфу! Ему было жалко собаку.

Ну в это никто не верит, когда смотрит на его мужественное лицо-икону.

— Космосу наплева-а-ать.

Джон Камертон был гомиком и наркоманом. А мы эту его арию теперь вынуждены раз в год хором петь, глядя в эту очкастую рожу. Впрочем, космосу и впрямь наплевать. Назовись кем хочешь, если у тебя есть желание за хорошие деньги мотаться по краю вселенной, то проверять — кто ты, никто не станет, даже если ты татуировку на лбу сделаешь: «я — врун».

Вообще-то нам не хватало пилота. Но, посмотрев, как наш парень летает, я велел механикам переделать его катер под разведчика. Летал он очень плохо. Ужасно. Поэтому мы сняли с его боевого корабля часть вооружения, а вместо него понапихали кислородных баллонов и запасных маячков с ремонтными дроидами. Потому что петли он закладывал лихо, зато приборы видел как будто в первый раз. Такого в разведку отправлять все равно, что на смерть, а так если заблудится — то найдём. А он, авось, не задохнётся, пока искать будем.

И началась у нашего героя новая жизнь.

За свой маленький рост он схлопотал кличку Гном. И очень скоро понял, что никто его иначе звать не собирается. Он пытался было возмущаться, но я попросил его называть меня Боцманом, и парень смирился с участью.

По умолчанию, у таких, как он, должна быть классная подготовка. Вроде как на обучение денег никто не жалеет, себе дороже выйдет. Но с этим кадром у нас вышло столько осечек в первом же дозоре, что я отправил его переучиваться.

Нет, теорию он знал на зубок и по команде делал левый и правый поворот, как надо. Но на вопрос: «Тринадцатый, что видишь?» я получил после паузы ответ: «Где?». Разведчик! По приборам пространство впереди просмотреть ведь не судьба.

Вся его боевая подготовка сводилась к теориям: имея неплохую физическую форму, драться он не умел. Поэтому, кроме того, что он зависал на тренажёрах виртуального космического боя, он ещё по моему настоянию регулярно ходил в спортзал на частные тренировки к нашим умельцам, где его регулярно избивали до «чёрного лица». Уже через пару месяцев он согласился с некоторыми моими доводами и вставил себе за счёт Базы импланты вместо зубов.

И при этом с его лица не сходила счастливая улыбка. Ведь «мы пограничники, мы космические волки». Данный аспект приводил всех в недоумение.

Так же, как и дурацкие очки. Так же, как и музыкальные предпочтения.

У нас народ все больше реп слушает да попсу. А у этого орла были сплошные космооперы. И особенно ему нравилась ария Камертона «Космосу наплевать». Про умирающего, обречённого, но, тем не менее, не сдающегося пилота, который умирает, так и не дождавшись помощи товарищей.

Первое время мы постоянно вытаскивали его катер на себе, потому что он отлетал от нас через портал и в соседней звёздной системе, думая, что его никто не видит, отрабатывал фигуры высшего пилотажа. Это вместо того чтобы сканировать пространство на предмет неопознанных кораблей. Банда Весёлого Ньюи, за которым мы, собственно, и были посланы в эту дыру, просто обязана была ухлопать этого придурка. Но тут уже не везло им. А мы постоянно находили нашего горе-разведчика с разряженными батареями и без инфы на сканерах. Зато на компе прописаны были такие петли и виражи, будто он вёл бой с превосходящими силами противника. А наши сигналы даже не воспринимались никак. Потому что в ушах у этого молокососа Джон Камертон орал о том, что жизнь несправедлива, бабы будут трахаться с другими и деньги ничего не значат, когда кислорода осталось на пару минут.

Так что некоторое время наряды вне очереди были для него продолжением каждого его вылета.

Космосу наплева-а-ать.

Не, Камертон неправ. Даже когда кислорода нет совсем, деньги имеют значение. Особенно для тех, кто дышит не кислородом. И производит отраву для всех рас галактики. Нас с ньютами, очень похожими на нас гуманоидами, в этом секторе галактики объединила общая беда. А именно банда Весёлого Ньюи, который где-то на астероидах, в неизвестной нам звездной системе, производил тоннами гадость под названием най-флет. Жуткий наркотик на базе вируса. Кайф от него длился как будто вечно, а отходняк делал тебя рабом. Несколько таких подходов, и ты не можешь без него жить. Тем, кто не мог жить, государство наркотик давало бесплатно. Но вот беда: чтоб добыть наркотик, надо было взять кого-то с ним. Потому что секрет наркотика был у Весёлого Ньюи. Красного холоднокровного мерзавца, который дышал чистым фтором и плевать на нас на всех хотел. Его банда состояла из отморозков нашей галактики и имела на вооружении даже древний дредноут с порталом позади отражателя. То есть они могли прыгать из точки в точку, не пользуясь теми штуками, что висели в космосе. Попутно грабя встречные торговые суда.

Весёлого Ньюи надо было взять живьём, у него был секрет наркотика. А если бы он умер, то вместе с ним умерли бы миллионы и миллионы его жертв. Но нам на это было наплевать, у нас тут все были здоровые, активные, отчаянные и тупые, как пробки.

В принципе, у всех, кто здесь служил, планы были простые и незамороченные. Отслужить три года. Получить при этом профессию, ну и потом свалить с тутой мошной на край галактики, где с деньгами и знаниями жить припеваючи ещё лет сто. Никто тут у нас не стремился выслужиться, ищейками тоже мы как-то не обзавелись. Ну не было у нас фанатов космоса. А наш очкарик в первый же вечер рванул в церковь, чтобы посмотреть на иконы героев, где, к своему сильному разочарованию, не обнаружил ни одной фотографии. Да, за десять лет существования База не породила ни одного героя. Герои — они на войне, объяснил я нашему разведчику, а у нас тут служба и глубокий космос. Кроме того, героями в космосе, как правило, становятся посмертно. Мы, конечно, дураки, но не настолько, чтобы ХОТЕТЬ стать героями.

Очень скоро я понял, что наш разведчик считает по-другому. Он искренне верил, что мы сюда попали именно потому, что мы все — потенциальные герои. И что хоть мы и мелкую сошку ловим, но когда-нибудь и крупную рыбу поймаем. Например, Весёлого Ньюи со всей его бандой.

Иногда я находил его в классах теоретической подготовки, где он рисовал на доске тактические расклады предстоящих боёв. Как правило, его слушала пара упившихся старослужащих, которые искренне веселились, глядя на его рисунки и слушая, как он планирует одну ракету залепить, скажем, дредноуту под отражатель, а вторую в левую дюзу. Что после этого с ним сделает банда Весёлого Ньюи и как он собирается добраться до дредноута, вокруг которого, как правило, летала целая армия машин поменьше, не обсуждалось.

Господи, этот парень действительно верил, что все мы — герои. На людей, которые побывали в переделках и получили ракету в борт, он смотрел с искренним восхищением, даже если это уже были холодные трупы. И так же искренне удивлялся, не видя их фотографий на следующий день в церкви. Он ну никак не мог уразуметь, почему специальная полочка в храме пуста.