Римский карнавал - Холт Виктория - Страница 47

Лукреция отчаянно прошептала:

— Они для каноников, когда они будут петь.

— А пока они послужат нам, — решила Санчия.

Несколько человек повернули головы, услышав шепот, очень многие видели, как прекрасная молодая женщина направилась к скамьям, шурша шелками и демонстрируя обтянутые платьем стройные ноги. Лойселла, Франческа и Бернандина, следовавшие за Санчией, не колебались. Куда шла Санчия, туда шли и они.

Лукреция несколько секунд смотрела на девушек, чувствуя, что внутри нее растет волнение. Она знала, что они ведут легкомысленный образ жизни, ей самой хотелось принять участие в приключениях, в которых у них не было недостатка. Она во всем хотела походить на них.

Не колеблясь, она последовала за девушками и устроилась рядом с ними, на лице ее играла непривычно шаловливая улыбка, она едва сдерживала смех.

Они сидели все вместе, Санчия придала лицу нарочито благочестивое выражение, Лойселла опустила голову, чтобы скрыть свое веселье, а Лукреции пришлось собрать всю силу воли, чтобы не разразиться истерическим смехом.

Они возмутили папский двор.

Никогда, сетовали кардиналы, никто из них не видел ничего подобного во время торжественной службы. Женщина из Неаполя явно не более чем дворцовая шлюха. Взгляды, которые она дарит мужчинам, лишний раз подтверждают ее репутацию, о которой они знали давным-давно.

Джироламо Савонарола долго и энергично говорил с кафедры флорентийского собора Святого Марка о том, что папский двор опозорен перед всем миром и что женщины вели себя недостойным образом и тем самым запятнали свою репутацию, устроив настоящий скандал.

Кардиналы отправились к святому отцу.

— Ваше святейшество пережили неприятные минуты, — начал один из них. — Поведение ваших дам во время службы в троицын день привело в ужас всех, кто присутствовал в соборе.

— Неужели? — сказал Александр. — А я заметил, как у многих заблестели глаза, когда они смотрели в их сторону.

— Они выражали свое порицание, ваше святейшество.

— Я не видел никакого порицания, но зато видел некоторое восхищение.

Кардиналы стояли с мрачным видом.

— Ваше святейшество, без сомнения, должным образом поступит с виновными?

— Что вы, что вы, какие виновные? Это просто шалости милых девочек. Молодые девушки от природы резвы и веселы. Да и кому из нас не было немножко скучно слушать нашего почтенного проповедника?

— И тем не менее нельзя вести себя здесь, в Риме, словно в Неаполе!

Папа кивком головы выразил свое согласие. Он поговорит с девушками.

Он поговорил. Одной рукой он обнял Санчию, другой Лукрецию и придал своему лицу нарочито строгое выражение. Он нежно их поцеловал и милостиво улыбнулся Лойселле, Бернандине и Франческе, стоявшим рядом с опущенными головами, но не настолько низко, чтобы исподволь не бросить взгляд на святого отца.

— Вы просто возмутили общество, — сказал он. — И если бы вы не были так хороши собой, мне пришлось бы отругать вас и я надоел бы вам не меньше, чем испанский прелат.

— Понимаете, ваше святейшество, — сказала Санчия, поглядывая на него из-под темных ресниц, окружавших необыкновенно голубые глаза, — нам стало так скучно…

— Прекрасно понимаю, — ответил папа, бросая на нее влюбленный взгляд. — Я испытываю величайшее удовольствие, видя столько блеска и красоты при своем дворе, и если я стану сердиться на вас, значит, я самый неблагодарный человек на свете.

Все громко рассмеялись, и Санчия сказала, что она хочет спеть для него, потому что он не только их святой отец, но и тот, кого они горячо любят.

Санчия запела под аккомпанемент лютни, на которой играла Лукреция. Лойселла, Бернандина. Франческа устроились на табуретах у его ног, подняв любопытные и восхищенные взоры на папу, а Санчия и Лукреция облокотились на его колени.

« Ругать таких красавиц! — думал Александр. — Никогда! Их маленькие шалости только развлекают великодушного папу и любящего отца «.

В тот вечер Санчия танцевала с Чезаре. Их глаза встретились, и она видела в нем то неистребимое презрение ко всему миру, которое было свойственно ей самой. У нее был другой темперамент, поэтому она сумела отбросить мысли о былых унижениях и наслаждаться жизнью. Но между ними прослеживалось сходство.

Несмотря на проявления своей привязанности, папа не отвел ей при дворе ту роль, о которой она мечтала. Она оставалась всего-навсего женой Гоффредо, в происхождении которого сомневалась. Совсем другое дело, если бы она была женой Чезаре.

Но ее чувственная натура позволила ей забыть обо всем в погоне за плотскими радостями. Секс был в ее жизни самым главным. У Чезаре все оказалось иначе. Он стремился к земным удовольствиям, но постоянно испытывал другие желания — его жажда власти была сильнее, чем желание обладать женщиной.

Она, покорившая столько мужчин, легко читала мысли и сразу поняла его. Теперь она решила заставить Чезаре позабыть о своих амбициях. Оба они отличались опытностью, каждому будет приятно удивить другого своими достижениями в искусстве любви. Оба понимали это, танцуя вместе, оба задавали себе вопрос: к чему откладывать то, чего страстно желаешь? Ни один не смирится с отсрочкой.

— Вы точно такой, как о вас говорят, — сказала ему Санчия.

— Вы точно такая, какой я вас представлял, — ответил он.

— Я давно хотела поговорить с вами. Сегодня мы впервые можем сделать это, но за нами следят десятки пар глаз.

— Молва не лгала, — заметил Чезаре, — что вы самая красивая женщина на свете.

— Молва не лгала, утверждая, что в вас есть что-то внушающее страх.

— Я вам внушаю страх? Она рассмеялась:

— Ни один мужчина не может внушить мне страх.

— Они все были так добры к вам?

— Все, — ответила она. — С той поры, как я научилась говорить, мужчины неизменно добры ко мне.

— Я не наскучил вам; раз вы знаете мужчин так хорошо? Я ведь тоже мужчина.

— Но каждый отличается от остальных. Вот это я поняла. Может, именно поэтому мне они кажутся такими привлекательными. Но ни один из тех, кого я знала, даже отдаленно не был похож на вас, Чезаре Борджиа, вы совершенно особенный.

— И вам нравится это?

— Настолько нравится, что постараюсь узнать вас как можно лучше.

— Какие же сказки вам обо мне рассказывали?

— Что вы тот, кто никогда не согласен услышать в ответ» нет «, что люди боятся вашего гнева и что, коль скоро вы остановили выбор на женщине, то она должна повиноваться, если не испытывая желания, то из страха. Я слышала, что стоит кому-то не угодить вам, как он сразу расплачивается за это, что некоторых находят задушенными на улице, других с ножом в теле. Я слышала, что кое-кто из тех, кто пил у вас в гостях вино, только и успевает почувствовать, что отравлен, как тут же умирает. Вот такие вещи я о вас слышала, Чезаре Борджиа. А что вы слышали обо мне?

— Будто вы занимаетесь колдовством, чтобы любой понравившийся вам мужчина оказался бессилен против ваших чар, и что если кто станет вашим возлюбленным, то уже никогда не сумеет забыть вас.

— И вы верите этим россказням?

— А вы верите этим сказкам обо мне? Она посмотрела ему в глаза и увидела в них то же самое желание, которое владело ею.

— Не знаю, но обязательно постараюсь узнать правду, — сказала она.

— Так же и я, — ответил он. — Думаю, что я тоже хочу узнать о вас как можно больше. Он сжал ее руку.

— Санчия, — прошептал он, — сегодня ночью? Она закрыла глаза и кивнула.

На них смотрели. Папа нежно улыбался. Невероятно! Но как же могло быть иначе? Чезаре и Санчия! Они очень подходили друг другу, и с самого первого раза, как Чезаре услышал о ней, он решил, что так и должно быть.

Теперь будет пища для разговоров сплетникам, думал Александр, теперь возмущенные кардиналы поднимут головы и голоса; Савонарола станет метать молнии со своей кафедры, обвиняя папский двор во всех грехах.