Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Светоч

Савина Анна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Светоч - Савина Анна - Страница 3

Изменить размер шрифта:

Урок мужества. Случай в китайском цирке

Одна китайская семья,

где сплошь все дети — акробаты,

вписала в лист календаря

незабываемую дату…

Отец и трое дочерей

крутили сальто так и этак,

а с ними мальчик — чародей,

трюкач — сынишка-малолетка.

Ему от силы года три,

а он со взрослыми на равных

такие фокусы творил

из обязательной программы,

что перехватывало дух,

когда, легко и вдохновенно

птенцом с отцовских, добрых рук

он поднимался над ареной,

крутился в воздухе легко —

проворный, маленький, бесстрашный…

И вдруг…… под зрительское «Ооо-ох!!!!!»

перевернулся неудачно…

Отец не смог его поймать,

и с высоты почти трёх метров

малыш упал — ни сесть, ни встать…

Лежит безвольно на цементе…

Весь зал затих…… и по рядам

прошла волна незримой болью,

а бодрый марш не замолкал,

и призывал собраться с волей.

Склонились тут же три сестры

по-матерински над братишкой.

Он сел… Скатились две слезы

по щечке маленькой неслышно…

Скривился ротик… в аккурат —

ещё мгновенье — он заплачет…

Но нет… не должен акробат

быть побеждённым неудачей!

И капли слёз смахнув с лица,

ребенок выполнил программу —

всю до победного конца,

до столь желанного финала…

Зал был подавлен… потрясён…

Мужчины-зрители беззвучно

на сцену шли со всех сторон,

чтобы пожать мальчонке ручку.

Пожать! Им было невдомёк,

что ручка сломана в запястье.

Как долог мужества урок!

Но он сказал себе: «Держаться!»

Под гром восторженных фанфар

и дикий шквал аплодисментов

в толпе застенчиво стоял

малыш… и щурился от света…

………

Уехал цирк. Спустя три дня

читаю старые афиши:

одна китайская семья —

отец… три дочки… и сынишка…

Тридцать лет спустя

Вчера достала с книжной полки

потёртый томик наугад:

стихи Есенина и Блока,

и Маяковский с ними в ряд.

Не в этом суть…

………………Хотя, конечно,

мой долг — отдать поэтам честь,

и с восхищением неспешно

хоть пару строчек перечесть.

Я перечла,

………и восхитилась(!)

Но не поэтами — Бог мой!

Здесь, кроме них,

………скажи на милость,

творил ещё один герой —

такой родной и близкий самый

лишь с карандашиком в руках:

знакомый стиль

……………и почерк мамы

в скупых заметках на полях.

Ищу, волнуясь, год изданья:

ого(!) минуло тридцать лет —

с тех пор как эта книга маме

дарила добрый,

…………тихий свет.

Она была беспечно-юной.

Вся жизнь казалась впереди,

и сердца трепетные струны

рождали музыку в груди.

Да, я могла теперь построчно

читать волнующий роман,

что бился пульсом многоточий

вослед подчёркнутым словам.

Три восклицательные знака!!! —

Есенин…… строчки о любви……

А дальше?

…………Дальше кто-то плакал

и подчеркнул: «Не уходи…»

Чуть ниже горький знак вопроса —

вопросы чётко ставит жизнь…

Но нет ответа…

……………только слёзы,

пятном размывшие «Вернись!»

И я дрожащею рукою

листала повесть давних дней,

а образ мамы, в чём-то новый,

казался ближе и родней.

Хотелось взять её ладошки —

той, юной, —

………………девочки почти,

чтобы согреть в далёком прошлом,

от бед и горестей спасти.

Но жизнь, по счастью, многолика —

и вот уже с других страниц

сверкает мамина улыбка,

и яркий свет из-под ресниц.

Легко, размашисто и смело

знакомым почерком:

……………………… «Люблю!»

Душа торжественно пропела

гимн Счастья в пику февралю.

Во власти тайной, сладкой боли

я взгляд от строчек отвела,

закрыла томик… и невольно

к губам тихонько поднесла.

Сколько вызрело полнолуний!

Свежесодранной волчьей шкурой

расстилалась под небом степь.

И луна, озираясь хмуро,

…………исподлобья сочила свет

на поля, на луга, на горы

…………жёлтой патокой тишины,

а ветра оголтелой сворой

рвали рощицы за штаны.

Два патрона. Один — навылет.

Смерть — волчице.

Охотник — рад.

Сучье племя — собаки — взвыли,

нервной дрожью смирив азарт.

Дымом — кровь.

……………преисподней — пасти.

Тушу — в сани,

……………и перекур…

Много ль надо ловцам для счастья? —

Пару-тройку звериных шкур.

Да уйти

к потайной избушке —

слушать ветер в печной трубе.

По сто грамм…

Ну, а после тушу

освежовывать на дворе…

Как верны и точны движенья —

нож легко полоснёт живот,

пальцы быстро, без напряженья

между ребер скользнут,

и вот

на ладони кровавым сгустком

сердце волчье…

— Ко мне, Дружок!

Хочешь мяса? Попробуй…… вкусно…

На вот…… ешь…… ешь, сказал…… щщщенок!

И слюной истекая,

жадно,

торопливо

вгрызался пёс

в мякоть волчьего миокарда,

кровью вымазав теплый нос…

Вдруг незримо в лицо убийцы

недоверчиво, с холодком

заглянула душа волчицы

Дрожь — по телу.

И в горле — ком…

— Что-то ветром подуло… чуешь?

Эй, Дружок…… заходи-ка в дом…

Хрен с ней — с тушей…… доосвежуем

как-нибудь не сейчас…… потом…

Поплотнее захлопнув ставни,

он не видел, как в лунный свет,

серпантином вплетался странный,

незатейливый, волчий след.

Так Душа уходила к звёздам,

унося с собой тайный груз,

чтобы вечером зимним, поздним

источать колдовскую грусть.

И с тех пор по ночам не спится

ни охотнику и ни псу —

голубые глаза Волчицы

льют с холодных небес росу.

Сколько вызрело полнолуний!

Сердце мается — вой не вой:

не забыть той Волчицы юной —

видно, душу, взяла с собой.