Отравительница - Холт Виктория - Страница 11

Внезапно разволновавшись, Катрин закричала:

— Принеси мне моего Генриха. Быстро. Не теряй времени.

Мадаленна убежала и вскоре вернулась с ребенком; она положила его на руки матери. Катрин прижала малыша к своей груди — ее дорогой, любимый сын Генрих станет вознаграждением за то, что она терпит холодное отношение к себе Генриха-мужа.

Теперь, когда ребенок Катрин оказался в безопасности, у ее груди, она засмеялась над несчастьем женщины, которую она продолжала считать своим врагом.

Жанна снова забеременела.

Она молилась каждый вечер и каждое утро о том, чтобы ей удалось вырастить следующего ребенка. Она вела тихую, размеренную жизнь; Жанну навещали родственники мужа. Антуан приезжал домой из военного лагеря, когда ему представлялась такая возможность. Он был по-прежнему влюблен в жену. Люди изумлялись этому постоянству, но Жанна находила его естественным. У них были разногласия, порой случались вспышки ревности, но это, как подчеркивала Жанна, лишь свидетельствовало о силе их любви. Несчастье с ребенком — бедный малыш долго лежал со сломанными ребрами; страдая от боли, — могло погубить счастье Жанны, если бы Антуан не утешал ее.

— Отдай мне свое горе, — сказал он. — Умоляю тебя, не терзай свою душу воспоминаниями о нем.

Потом он философски добавил:

— Господь, забрав что-то, может дать человеку гораздо большее.

Отец Жанны пришел в ярость; она испугалась, что он учинит над ней расправу; она помнила, как однажды он порол ее до тех пор, пока она не потеряла сознания. Он был несдержанным человеком. Он назвал ее плохой матерью, заявил, что ей вряд ли удастся вырастить наследника, что, очевидно, ему самому придется снова жениться. Он пригрозил жениться на своей фаворитке, которая уже родила ему сына и умело воспитывала мальчика. Он сделает его законным наследником. Лишит Жанну права на трон; она бесчеловечна и недостойна такой чести.

Они серьезно поссорились; Жанна встревожилась. Как отразится на ее будущих детях угроза отца?

Однако перед отъездом Генрих Наваррский забыл о своем гневе и взял с дочери обещание при следующей беременности приехать в его замок Пау и родить ребенка там, под присмотром отца.

Она дала ему слово, и они расстались, недовольные друг другом.

Теперь она снова забеременела. Антуан находился в лагере. Жанна, не теряя времени, отправилась в замок отца. Генрих Наваррский тепло принял дочь.

Он подготовил для нее покои матери — самые роскошные в замке. На стенах висели восхитительные картины и чудесные гобелены из малинового атласа с вышитыми на них самой Маргаритой сценами из ее жизни.

В течение следующих недель отец приглядывал за Жанной; он не позволял ей слишком много отдыхать. Он не был сторонником праздности, царившей при французском дворе.

За несколько недель до родов он серьезно поговорил с дочерью. Если она не даст ему внука, он оставит все своему внебрачному сыну и сделает его законным наследником.

— Я не хочу поступать так, — сказал он, — но если ты, моя дочь, неспособна растить детей, мне придется пойти на это.

Он показал ей золотую цепь, длина которой позволяла обмотать ее двадцать пять раз вокруг горла Жанны; к концу цепи была прикреплена маленькая золотая коробочка.

— Послушай, девочка, — сказал Генрих Наваррский. — Здесь хранится мое завещание, по которому все достанется тебе. Но при одном условии. После моей смерти ты получишь всю мою собственность, но взамен я хочу обрести кое-что сейчас. Мне нужен внук. Боюсь, ты не дашь мне такого внука, какого я хочу иметь. Мне ни к чему плаксивая девчонка или хилый слюнтяй. Этот мальчик должен появиться на свет не под стоны его матери. Она не должна стонать, рожая малыша. Его приход в этот мир станет великим событием, о котором возвестят подобающим образом. Ведь это — мой внук. Пусть первыми звуками, которые он услышит, будет пение его матери, и пусть это будет наша песня… сочиненная в Беарне или Гасконии. Не изысканный женственный романс французского двора, а баллада нашей земли. Понимаешь меня, девочка? Позволь мне услышать песню в момент рождения моего внука; за это ты получишь все, чем я владею. Да, дочь, как только я умру, все мое станет твоим. Ты сохранишь это для моего внука. Ты выполнишь мою просьбу?

Жанна засмеялась.

— Да, отец, выполню. Я буду петь, когда мой сын появится на свет, и ты со своей маленькой золотой коробочкой будешь находиться возле меня.

— Клянусь честью! — сказал он и торжественно расцеловал Жанну в обе щеки. — Я отправлю Котена, моего верного слугу, спать в твоей приемной. Он придет ко мне, когда начнутся роды. Я смогу поприветствовать моего внука и убедиться в том, что ты сдержала свое обещание.

Во время этих недель ожидания Жанна была счастлива настолько, насколько это было возможно в отсутствие Антуана. Она гуляла с отцом, поскольку он настаивал на необходимости физической нагрузки для дочери. Если она отдыхала, он поднимал ее. Он боялся, что она родит ему ребенка, похожего на болезненных, хилых сыновей короля Франции. Пусть все увидят, что его внук — настоящий уроженец Беарна.

Хмурым зимним утром Жанна поняла, что этот час близок. Она велела Котену ждать ее вызова. Когда начались схватки, она вспомнила о муках, дважды перенесенных ею, и усомнилась в том, что сможет петь, превозмогая боль.

Но она должна петь, от этого зависело, получит ли она наследство.

— Котен, — крикнула она. — Котен… быстро… позови моего отца. Я скоро рожу.

Пот бежал по ее лицу; она согнулась от боли. Услышав шаги отца, Жанна запела местную песню «Наша Госпожа на краю моста».

Ликующий Генрих не отводил глаз от роженицы. Превозмогая боль, Жанна обращалась к «Госпоже на краю моста». Генрих был доволен. Именно так следует появляться на свет его внуку.

И наконец ребенок родился.

Генрих растолкал женщин, стоявших у кровати; ему хотелось поскорей взять малыша в свои руки.

Мальчик! Торжество Генриха было полным.

— Настоящий гражданин Беарна! — воскликнул король. — Какой другой ребенок родился под пение матери? Скажите мне! Что вы делаете с моим внуком? Он — мой. Я назову его Генрихом; его ждет великое будущее. Дайте его мне! Дайте его мне! О… погодите.

Он достал золотую цепь и обернул ее вокруг шеи своей обессилевшей дочери. Улыбнувшись ей почти нежно, он вложил в ее руку золотую коробочку.

Генрих Наваррский забрал малыша у женщин и завернул его в подол длинной мантии. Он отправился с мальчиком в свои личные покои, громко крича:

— У меня родился внук. Овечка принесла льва. Благословенного льва! Мой внук! Генрих Наваррский, тебя ждет большое будущее.

Придя в себя после родов, Жанна почувствовала на шее цепочку и попыталась открыть маленькую золотую коробочку. Но она оказалась запертой. Отец не дал ей ключ и ничего не сказал о нем.

Жанна поняла, что он не хотел, чтобы она прочитала документ до его смерти. Она не узнает, какое наследство ждет ее и сына; ей придется довольствоваться надеждой.

Жанна рассердилась; отец провел ее; постепенно злость ослабла. Отец совершил типичный для него поступок. Формально он выполнил свое обещание. Ей осталось только унять собственное нетерпение.

Тем временем Генрих Наваррский любовался внуком. Он провел по его губам долькой чеснока — гасконским противоядием. Затем приказал слугам:

— Дайте мне вина.

Когда ему принесли вино, он налил его в личный золотой бокал и дал новорожденному отпить жидкость. Малыш сделал глоток; дед, повернувшись к слугам и придворным, засмеялся от радости:

— Он — настоящий гражданин Беарна!