Битва Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 40

— Вы пройдете по этой тропе пять миль, — сказал El Castrador, — и придете в Сан-Кристобаль. Это небольшая деревня и притом — единственная, до которой вы можете добраться этой тропой.

— А откуда вы знаете, что Луп там? — спросил Шарп.

— Потому что мой кузен видел, как он прибыл туда этим утром. Мой кузен сказал, что с ним были раненые.

Шарп пристально глядел в восточном направлении. Пять миль. Скажем, два часа, если будет светить луна, или шесть часов — если придется идти в кромешной тьме.

— Что ваш кузен делал там? — спросил он.

— Он когда-то жил в деревне, senor. Ходит, чтобы посмотреть на нее время от времени.

Жалко, подумал Шарп, что никто не наблюдал за Лупом прошлым вечером.

— Расскажите мне о Сан-Кристобале, — сказал он.

Это просто деревня, рассказал испанец, высоко в горах. Небольшая деревня, но богатая — с прекрасной церковью, площадью и множеством солидных каменных домов. Место когда-то было известно тем, что там выращивали быков для корриды и продавали в маленькие пограничные города.

— Но не теперь, — сказал El Castrador. — Французы зажарили последних быков.

— Это действительно горная деревня? — спросил Шарп.

El Castrador покачал головой.

— Она расположена в долине, вроде этой, — кивнул он в сторону восточной долины, — но не такой глубокой. Там не растет ни одного дерева, senor, и человек не может подойти к Сан-Кристобалю, чтобы его не заметили. И El Lobo построил стены во всех промежутках между зданиями, и он держит часовых на колокольне церкви. Вы не сможете подойти близко! — предупредил El Castrador взволнованно. — Вы собираетесь идти туда?

Шарп не отвечал в течение долгого времени. Конечно, он собирался идти туда, но с какой целью? У Лупа целая бригада, в то время как у Шарпа — половина роты.

— Как близко я могу подобраться, не будучи замеченным? — спросил он.

El Castrador пожал плечами.

— На полмили… Но есть один узкий проход, долина, через которую проходит дорога. Я часто думал, что там мы могли бы заманить Лупа. Он обычно посылал дозор в долину, прежде чем он идти через нее, но не теперь. Теперь он слишком уверен.

Значит, подойти к узкому проходу, подумал Шарп, и наблюдать. Только наблюдать. Ничего больше. Никакого нападения, никакой засады, никакого неповиновения, никакого героизма — только разведка. И в конце концов, сказал он себе, в приказе Веллингтона вести Real Compania Irlandesa к штабу сухопутных войск в Вилар Формозо не указан точный маршрут, которым он должен следовать. Ничто определенно не запрещает Шарпу отправиться длинным, окольным путем через Сан-Кристобаль, но он знал, что даже думать о таком маршруте было против правил. По всем правилам полагалось забыть Лупа, но это было ему не по нраву: потерпеть поражение и сидеть смирно, примирившись с поражением.

— У Лупа есть артиллерия в Сан-Кристобале? — спросил он партизана.

— Нет, senor.

Шарп задавался вопросом, не позаботился ли Луп о том, чтобы эти сведения дошли до него. Не заманивает ли Луп Шарпа в ловушку?

— Вы пойдете с нами, senor? — спросил он El Castrador'а, подозревая, что партизан ни за что не согласится, если это Луп снабдил его сведениями о местонахождении бригады.

— Чтобы наблюдать за Лупом, — спросил в свою очередь испанец осторожно, — или драться с ним?

— Наблюдать за ним, — сказал Шарп, зная это, не совсем честный ответ.

Испанец кивнул.

— У вас недостаточно людей, чтобы драться с ним, — добавил он, чтобы объяснить свой осторожный вопрос.

В глубине души Шарп был согласен. У него не было достаточного количества солдат — если только он не обманет Лупа, не заманит его в засаду в узком проходе. Одна винтовочная пуля, попавшая точно в цель, убьет человека так же, как атака целого батальона, и когда Шарп думал об изуродованном теле замученного Оливейры, он считал, что Луп заслужил эту пулю. Так что, возможно, сегодня вечером Шарп может привести своих стрелков к Сан-Кристобалю и молиться насчет своей личной мести в узком проходе на рассвете.

— Я приветствовал бы вашу помощь, — сказал Шарп El Castrador'у, льстя партизану.

— Через неделю, senor, — сказал El Castrador, — я могу собрать подходящий отряд.

— Мы идем сегодня вечером, — сказал Шарп.

— Сегодня вечером? — Испанец был потрясен.

— Я видел бой быков однажды, — сказал Шарп. — И матадор нанес быку смертельный удар: в шею и вниз, в плечо, и пораженный бык упал на колени. Матадор вытащил шпагу и отвернулся, воздев руки, торжествуя. Вы можете предположить, что случилось потом…

El Castrador кивнул.

— Бык поднялся?

— И воткнул рог в спину матадора, — подтвердил Шарп. — Допустим, я — бык, senor, и я готов признать, что я тяжело ранен, Луп стоит ко мне спиной. Поэтому сегодня вечером, когда он думает, что мы слишком слабы, чтобы наступать, мы совершим марш.

— Но только наблюдать за ним, — сказал партизан осторожно. Он терпел поражения от Лупа слишком часто, чтобы рисковать с ним драться.

— Чтобы наблюдать, — солгал Шарп, — только наблюдать.

***

Он был правдивее с Харпером. Он привел своего друга на вершину башни у ворот, откуда два стрелка смотрели через восточную долину в сторону туманной дали, где пряталась деревня Сан-Кристобаль.

— Честно говоря, не знаю, почему я иду, — признался Шарп. — И у нас нет никакого приказа туда идти, и я не уверен, что у нас что-нибудь получится, когда мы доберемся туда. Но есть причина, чтобы идти. — Он сделал паузу, внезапно почувствовав себя неуклюжим. Шарп обнаружил, как трудно ясно сформулировать свои мысли, возможно потому что это означает выставить напоказ свою уязвимость, и немногие солдаты способны сделать это; он хотел сказать, что солдат настолько хорош, насколько хорошо его последнее сражение, а последнее сражение Шарпа было катастрофой, которая оставила Сан Исирдо в дыму и крови. И в армии найдется много придирчивых дураков, которые обрадуются, что выскочка из рядовых наконец получил по заслугам, а значит, Шарп должен нанести ответный удар по Лупу, иначе он потеряет репутацию удачливого солдата и победителя.

— Вы должны разбить Лупа? — нарушил его молчание Харпер.

— У меня не хватит людей, чтобы сделать это, — сказал Шарп. — Стрелки пойдут за мной, но я не могу приказать людям Донахью идти в Сан-Кристобаль. Вся эта затея, вероятно, — пустая трата времени, Пат, но есть шанс, полшанса, что я могу увидеть одноглазого ублюдка через прицел своей винтовки.

— Вы удивитесь, — сказал Харпер, — как много ребят из Real Compania Irlandesa хотят идти с нами. Я не знаю об офицерах, но старший сержанта Нунан пойдет, и этот парень Рурк, и есть дикий педераст по имени Леон О'Рейли, который ничего так не хочет, как убить побольше жаб, и там еще много похожих на них. Им надо кое-что вам доказать, видите ли: что они не все такие же желтые, как Кили.

Шарп улыбнулся, затем пожал плечами.

— Это, вероятно, — пустая трата времени, Пат, — повторил он.

— Так что вы собираетесь делать сегодня вечером?

— Ничего, — сказал Шарп. — Совсем ничего.

И все же он знал, что, если он идет навстречу новому поражению, он готов рискнуть всем, чего добился, но он также знал, что не пойти, считая перспективу мести безнадежной, означает признать победу Лупа окончательной, а Шарп был слишком горд, чтобы признать это. Вероятно, он ничего не добьется, отправившись к Сан-Кристобалю, но идти он должен.

***

Они вышли после наступления темноты. Донахью настаивал на том, чтобы идти, и пятьдесят из его людей пошли тоже. Желающих было больше, но Шарп хотел, чтобы большинство Real Compania Irlandesa остались и охраняли семьи и багаж. Все люди и все имущество, оставшееся в форте Сан Исирдо, были на всякий случай перемещены в башню: Луп и в самом деле мог вернуться, чтобы завершить работу предыдущей ночи.

— Что было бы для меня чертовски удачно, — сказал Шарп. — Я совершаю марш, чтобы застрелить его, а он — чтобы кастрировать меня. — Его стрелки шли дозором впереди на случай, если французы надумают вернуться в Сан Исирдо.