Мадам Змея - Холт Виктория - Страница 18

— Любовь, — с чувством сказал король, — это самый прекрасный дар богов. Я влюблялся с твоего возраста, дитя мое. Это происходит со мной легко и естественно. Это у меня в крови.

Екатерина была рада такому непринужденному общению с этим очаровательным человеком. Она обнаружила, что смеется. Она не думала, что сможет снова так смеяться.

— О да, — продолжил король серьезным тоном, — мы будем друзьями, моя маленькая Катрин. А теперь скажи мне кое-что. Ты мало видела эту страну, но что понравилось тебе больше всего?

Она немедленно ответила, глядя на него честными глазами:

— Ее король, Ваше Величество.

Он пришел в восторг — разве не приятно общаться с очаровательным четырнадцатилетним дипломатом? Невестка оказалась для него радостным сюрпризом. Он был готов поклясться, что она уже сейчас больше походила на француженку, чем на итальянку.

На банкете король усадил маленькую Катрин рядом с собой. Конечно, он знал, что ее место было возле мужа, но парень будет располагать Катрин всю жизнь. Он не должен обидеться на отца за то, что на своем первом французском банкете она будет сидеть рядом с Франциском. Когда король говорил, все замолкали, прислушиваясь к его словам. Люди замечали, с какой нежностью относится он к девочке. Он объявил, что она теперь не Екатерина, а Катрин, его дорогая дочь. Она стала его Катрин, маленькой француженкой Катрин. Она сама разрешила дать ей новое имя.

«Крошка Катрин завоевала расположение короля!» Кто-то сказал это вслух, другие подумали. Конечно, юной девушке не составляло труда понравиться королю. Но люди не были заранее уверены, что итальянке удастся это сделать — король отдавал ей в мужья сына, к которому относился с презрением.

Катрин сидела за первым из трех больших столов с королем, своим мужем Генрихом, зятьями-принцами и кардиналами. Она уже сама мысленно называла себя Катрин. Екатерина была девочкой, считавшей, что с потерей возлюбленного ее жизнь навеки станет тоскливой и горестной. Катрин не была в этом уверена. Она по-прежнему любила своего кузена, по-прежнему верила, что никогда не сможет полюбить другого человека. Но очаровательный король заставил ее понять, что она снова может смеяться и быть счастливой — хотя бы на одно-два мгновения.

Она радовалась тому, что папа не сидел за этим столом; он занял почетное место рядом с королевой за вторым столом. Екатерина испытывала радостное волнение, находясь среди людей, имена которых она заучивала на уроках. Она помнила, что Франциск был вынужден жениться на нынешней королеве после унизительного поражения и плена. Неудивительно, что он почти не глядел на нее. У этой женщины было милое, доброе лицо, но она держалась более официально и чопорно, чем другие дамы. Катрин принялась изучать их. Они сидели за третьим столом. Среди них находилась элегантная и очаровательная мадемуазель д'Эйлли, любовница короля; другие женщины появлялись и исчезали, а эта фаворитка была его постоянной привязанностью. Катрин понимала причину этого. У прелестной мадемуазель д'Эйлли были блестящие, светлые, вьющиеся волосы и умное лицо; сейчас она что-то рассказывала, и окружающие весело смеялись.

Катрин заметила за третьим столом высокую темноволосую женщину, которая по красоте почти не уступала мадемуазель д'Эйлли. Она привлекала к себе внимание своим черно-белым траурным платьем, выделявшимся на фоне ярких нарядов, расшитых бриллиантами. Как удивительно она выглядела! Она выделялась строгостью своего облика.

Катрин решила при первой возможности узнать, кто эта высокая темноволосая дама в черно-белом платье.

Но прежде всего ей следовало повнимательней присмотреться еще к одному человеку. Своему мужу! Ее сердце затрепетало, когда она оценивающе взглянула на него. Она удивилась своим ощущениям. Она полагала, что будет смотреть на своего супруга с отвращением и страхом. Но могла ли она испытывать такие чувства к застенчивому юноше, который был лишь немного старше ее? Ему недоставало отцовской значительности, но явное сходство с Франциском действовало на девушку успокаивающе; оно даже странным образом волновало Катрин, хотя она и не сознавала причину этого чувства.

Я бы хотела, чтобы он улыбнулся мне! — подумала Катрин. Я бы хотела, чтобы он дал понять, что хоть немного интересуется мной.

Один раз он посмотрел на нее, и их глаза встретились. Он пытался взглянуть на Катрин тайком. Она смущенно улыбнулась, но он уткнулся взглядом в тарелку и покраснел.

Она испытала чувство обиды, рассердилась на него. Как она могла увидеть в нем сходство с королем — человеком, обладавшим любезными манерами, самым очаровательным мужчиной из всех, кого она встречала!

Внезапно Катрин увидела, что лицо Генриха изменилось. Оно стало красивым; девушку возмутило то, что он мог улыбаться, глядя на кого-то другого. Но на кого именно?

Это была дама в черно-белом платье!

Во время пиршества король увел папу в маленькую залу для беседы с глазу на глаз.

— Они еще очень молоды, Ваше Святейшество, — сказал Франциск. — Пусть они побудут во Франции рядом… как друзья, понимаете? Я полагаю, Ваше Святейшество согласится, что до вступления в брачные отношения они должны узнать друг друга.

Святой Отец покачал головой.

— Нет, Ваше Величество. Они оба уже находятся в брачном возрасте. Я не вижу причин для того, чтобы откладывать осуществление брачных отношений.

Король изящно приподнял свои плечи.

— Нашей маленькой Катрин всего четырнадцать лет, мой сын старше ее лишь на несколько месяцев! Пусть они полюбят друг друга. Мы во Франции придаем большое значение любви.

Франциск очаровательно улыбнулся, думая: «Почему ты, хитрец, не скажешь прямо? Ты хочешь скорейшего появления наследников. Спешишь протянуть свои алчные руки Медичи к французской короне».

— Молодые люди, — заявил Святой Отец, — должны вступать в брак, если они хотят вести благочестивую жизнь. Они должны рано заводить детей. Это убережет их от соблазнов Дьявола. Я считаю, что им следует вступить в брачные отношения без промедления.

Франциск лукаво улыбнулся, представив детей в постели. Бедная маленькая Катрин! Она заслуживает более галантного мужа. Генрих едва бросил на нее один взгляд за весь день; он влюбленно пялился на Диану де Пуатье. Кто мог подумать, что она произведет на него такое сильное впечатление! Женщина, которая по возрасту годилась ему в матери!

— Тогда пусть будет так, — сказал Франциск. — Бедное дитя, боюсь, обретет неважного любовника.

Папа насторожился:

— Ваше Величество, что вы имеете в виду?

Франциск, догадавшись, что его шутливое замечание было истолковано превратно, не смог отказаться от удовольствия подразнить папу.

— Увы! Святейшество, у меня есть опасения на сей счет… в отношении мальчика.

На лбу папы выступила испарина.

— Не хотите ли вы сказать, что?..

— Увы, увы! Боюсь, да, Ваше Святейшество.

— Я не понимаю. Вы говорите о неспособности к продолжению рода?

Франциск рассмеялся, пожал плечами.

— Поживем — увидим. Я имел в виду, Ваше Святейшество, что, боюсь, он плохо проявит себя на брачном ложе. Он так юн! Неопытен! У него еще не было любовницы!

Папа испытал такое облегчение, что тоже засмеялся.

— Простите меня, сир. Вы, французы, постоянно думаете о любви. Я забыл об этом.

— А о чем думаете вы, итальянцы… о торговле?

Папе захотелось ударить улыбающееся лицо собеседника.

— Торговля, — сухо заметил он, — иногда способна приносить больший доход, нежели любовь.

— В Италии — возможно, — сказал король. — Но здесь, во Франции, любовь часто оказывалась занятием не только более приятным, чем торговля, но и более выгодным. Так кто же прав — мы, французы, или вы, итальянцы?

Святой Отец не хотел вступать в словесную баталию с королем Франции.

— Значит, сир, вы согласны с тем, что их брачные отношения должны начаться этой ночью? — сказал он.

— Нельзя упустить ни единую ночь! — с иронией в голосе воскликнул Франциск. — И как долго вы намерены оказывать честь моей стране вашим присутствием?